Можно ли заработать родительством?

Зачем берут детей из детдома, с какими проблемами потом сталкиваются, что такое профессиональные приемные семьи. Размышляет руководитель клуба «Азбука приемной семьи» приемная мама Диана Машкова

Диана Машкова Фото: facebook.com/dianamashkova

Приемных родителей отбирают по… документам

– Каковы у нас формальные критерии отбора потенциальных приемных родителей?

– Есть список документов, которые нужно предоставить в опеку. Медицинское заключение (на основе справок от фтизиатра, нарколога, психиатра и других специалистов, исследований крови на ВИЧ, гепатит B и C, реакции Вассермана и так далее), справка о несудимости, справка о доходах и другие бумаги. Там достаточно обширный набор документов, этот список есть на разных сайтах.

Когда в первый раз приходишь в опеку, специалисты, естественно, знакомятся, беседуют, пытаются понять твою мотивацию. Это все делается, но мне кажется, что строгого формата этих бесед нет. Все зависит от компетенции и личных качеств сотрудника опеки. Конечно, они ориентируются на регламенты, но с документами для опеки я не знакома.

Еще в опеку нужно предоставить свидетельство об окончании школы приемных родителей. Сама школа не может отсеять никого, но при этом, естественно, понимает, какую ответственность она несет. Если в процессе работы с человеком выявляются психологические трудности или какая-то странная мотивация, единственное, что может сделать школа, написать подробное заключение и тем самым предупредить опеку.

Список требований к опекунам (попечителям) можно посмотреть здесь. В основном, это – объективные качества, проверяемые документами: человек должен быть не болен, не судим, не состоять в однополом браке и т.д. Там же есть формулировки о «моральных качествах» потенциального опекуна и его «способности исполнять свои обязанности», но как их проверять – в законе не сказано.

За что платят приемным родителям

Клуб “Азбука приемной семьи”. На одной из встреч с потенциальными приёмными родителями.Фото с сайта arifmetika-dobra.ru

Чаще всего, если человек пришел не туда и не затем, он просто отсеивается в процессе обучения. Например, если человек решил на приемном родительстве заработать, то быстро понимает: гораздо выгоднее заняться другими вещами.

Дело в том, что приемное родительство – это полное погружение в ребенка, 24 часа в сутки. Если на это нет внутреннего душевного настроя, ничего не получится. Если б это было просто и легко – давно бы всех разобрали. Например, в той же Москве выплаты на содержание детей вполне достойные, но при этом несколько тысяч человек в детдомах остаются. Потому что с каждым ребенком семью ждет гигантская работа по реабилитации, работа с психологами. Ты заранее не знаешь, с какими трудностями столкнешься, и нет гарантий, что сможешь заниматься чем-то еще, помимо ребенка.

– То есть, семье, которая взяла ребенка в приемную семью, выплачиваются деньги за работу и на содержание ребенка…

– Выплачиваются деньги на содержание ребенка и, если это возмездная опека по форме «приемная семья», выплачивается зарплата приемному родителю.

– Но при этом деньги на содержание ребенка действительно идут на содержание ребенка, а деньги за опеку – это своеобразная компенсация маме, потому что ничем другим, помимо ребенка, она заниматься не может?

– В общем, да. Иногда в семью приходит ребенок пятнадцати лет и выясняется: у него жуткое отставание по развитию, он едва разбирает буквы. И, как следствие, мама работать не может – она сидит и все время занимается с ребенком – по школьной программе или какими-то его особенностями, которые не позволяют оставить его одного ни на минуту.

Я не говорю, что такая ситуация повсеместна, но она случается достаточно часто. Например, человек может рассчитывать, что он сейчас возьмет шестилетнего, немного подготовит и спокойно отправит в школу. А на практике выясняется, что ребенок к школе не готов психологически, у него отставание, и физиологически он также не развит, и родители «зависают» с его подготовкой на лишний год, а то и больше.

То есть, принимая ребенка, надо быть готовым к тому, что вся остальная жизнь на какое-то время прекратится. Не важно, какого возраста этот ребенок. К сожалению, у нас в законе нет понятия «профессиональная семья» (хотя Ольга Юрьевна Баталина не первый год пытается утвердить этот закон в Госдуме), но те семьи, которые занимаются непосредственно и только воспитанием детей, по сути должны ими стать. Тогда это предусматривает отбор семей, высокий уровень сопровождения, вдумчивый контроль, но при этом еще и социальный пакет работающего человека – полноценную зарплату, пенсионные отчисления и прочее.

Приемное родительство это пока недооцененный труд. Общество ничего не знает о реальных трудностях, не понимает особенностей детей-сирот. По мне – так одного ребенка с аутизмом достаточно, чтобы мама сидела дома, а бывает, что в семьях оказываются несколько детей-инвалидов с разными диагнозами.

Государственные пособия приемным родителям
По данным департамента труда и социальной защиты Москвы, в столице, принимая ребенка в семью, попечитель вправе рассчитывать на 15 512,65 рублей единовременного пособия.
Далее он будет получать ежемесячно 16 500 рублей на ребенка до 12 лет, 22 000 рублей от 12 до 18 лет.
Если в семье более трех детей, выплаты возрастают до 19800 и 25300 соответственно.
На содержание ребенка-инвалида Москва выплачивает 27500.
Кроме того, принимающей семье положены компенсации коммунальных расходов 928 рублей на ребенка.
Для сравнения, на Сахалине в 2017 принимающая семья получает ежемесячную компенсацию на питание одного ребенка 2178 рублей. На Курилах эта сумма составляет 4356 рублей.
Ежемесячное вознаграждение принимающему родителю может быть назначено только при оформлении ребенка в приемную семью. Для этого принимающие лица не должны состоять с ребенком в родстве. На родственников оформляется другая форма – опека.

Откуда в семьях проблемные дети

– Вам известны случаи, когда по документам брали нормотипичного ребенка, а потом выяснялось: у него все так плохо, что мама вынуждена сидеть дома и заниматься только им?

– Это происходит регулярно. С последней ситуацией я столкнулась буквально в канун Нового года. Эта семья не была в нашем клубе и вышла на нас через знакомых знакомых. Они приняли мальчика, и за две недели в семье у него обнаружились и органика, и психиатрия, которые не были отражены в медицинской карте. То есть люди рассчитывали на то, что принимают относительно здорового ребенка, а получили очень сложный случай. И пока ситуация там такова, что в отпуск за свой счет вышли и мама, и папа, и вместо работы они ходят по психологам и психиатрам.

То есть нельзя гарантировать, что записи в карте ребенка отражают его реальное состояние. Бывает гипердиагностика, но бывает и как в этом случае. Причем если накопленные проблемы возможно со временем преодолеть, то с органическими поражениями мозга, которые выявились при подробном обследовании, все гораздо серьезнее.

И это – один ребенок, взятый в полную семью, не младенец. Родители ожидали, что он в соответствии с возрастом спокойно пойдет во второй класс, а в итоге речь о школе вообще не идет. Максимум – домашнее обучение.

– Чем отличаются приемные дети в плане учебы? В чем суть жалобы «он не умеет учиться»?

Депривация страшна тем, что ребенок не обретает собственной воли. И получается, что знать себя ему и не надо – за него все знают окружающие: завтрак, обед, ужин, в школу, из школы, приезд волонтеров. Как итог – у 90% детдомовцев картины будущего нет вообще, она не формируется.

Спрашиваешь такого человека: «Как ты представляешь свою жизнь через десять лет», – а он и не задумывался, что там жить надо. Он живет сегодняшним днем.

А учеба… В младших классах ребенок учится, чтобы порадовать маму. В подростковом возрасте эта мотивация исчезает, но ребенок уже приобретает собственные взгляды, он чем-то увлечен. И тогда: «Бог с ней, с физикой, буду учить хотя бы то, что мне нравится».

Но когда ребенок не прошел период «ради мамы», с «нравится» у него уже проблемы, потому что по всем предметам он отстал так, что не понимает вообще ничего. Плюс учитываем уровень стресса в детских домах, который почти, как на войне. И как в таком состоянии учиться?

В детдоме другие задачи: чтобы старшие по башке не дали, чтобы избежать наказания, чтобы что-то себе урвать. Когда я спросила своего приемного сына: «Что ж ты столько лет делал в детдоме? Просидел же в школе десять лет и девять классов совершенно зря». А он говорит: «Я выживал». И это так. У него на учебу сил уже не оставалось.

А когда дети-сироты логично приходят к ситуации «кругом трудно и непонятно», лучшим способом действовать им кажется избегание. И такое избегание начинается во всем, то есть сесть и открыть учебник можно только с мамой или с папой. А я с нынешним школьным курсом физики не справлюсь. Сама я могу, например, литературу. Поэтому, чтобы сдать ОГЭ, у сына по всем сдаваемым предметам были репетиторы несколько раз в неделю. В Москве одно занятие стоит от 1000-3000 рублей. Посчитать затраты легко.

Это к вопросу, на что тратят время и деньги приемные родители, даже если ребенок, к примеру, относительно здоров. То, что делали в первом-втором классе, пытаются наверстать в восьмом-девятом.

Можно ли заработать «родительством»

Конечно, если б у нас поддерживали кровные семьи детей с серьезными диагнозами, мы бы не получали такое количество сирот при живых родителях в детских домах. Потому что у нас как: рождается ребенок с синдромом Дауна, или спустя какое-то время ребенку ставят диагноз «аутизм», и кровная мама, особенно, если она одна и молодая, понимает: а ресурса-то у нее нет. Так множатся отказники.

Если у ребенка тяжелый диагноз, его кровная мама также не может работать, а значит, надо ей помогать. Насколько я знаю, сейчас такое движение постепенно начинается и в Москве, и в Санкт-Петербурге. Возникают центры поддержки семей, где есть дети с инвалидностью, центры дневного пребывания, куда таких детей можно привести. Но это – единичные учреждения, просто капля в море. В целом, по стране, эта тема абсолютно провисает.

– Были ли у вас в Школе приемных родителей люди, которые приходили с откровенной мотивацией набрать детей и на этом заработать?

– У нас это бывает одной из мотиваций. Далеко не единственной. Иногда, например, мы видим, что семья успешно вырастила своих кровных детей, опыт хороший, сил еще много и при этом они – люди невысокого достатка, но собираются взять троих-четверых-пятерых. То есть, совершенно очевидно: на свою зарплату столько они поднять не смогут, но при этом решили посвятить себя воспитанию детей.

Такое встречается, но здесь надо смотреть: чаще всего, это мотивация не «сейчас я обогащусь», а «с помощью пособий я смогу взять столько детей, сколько без доплат от государства не смог бы».

В документах, подаваемых в опеку, соискатель указывает, скольких детей он хотел бы принять, но это не значит, что ему столько и «выдадут». Эта цифра – ориентир для инспектора, в том числе в оформлении дальнейших документов. Принятие каждого нового ребенка сопровождается повторным оформлением документов и отдельно согласовывается с опекой.
По закону, количество детей в приемной семье, включая родных и усыновленных детей, не превышает, как правило, восьми человек.
Однако на практике, если опека считает, что семья в состоянии принять еще детей, их бывает больше.

Наверное, все дело в том, что мы в Москве. Здесь, имея голову на плечах, заработать несложно. Про регионы, к сожалению, истории в стиле «взяли, чтобы заработать», я слышу регулярно. Но, по-моему, именно эти случаи – крупнейшая недоработка органов опеки.

Ведь таких людей сразу видно: дети не развиваются, толком не учатся, ничем не занимаются дополнительно, у них скудное питание. Скрыть ситуацию, когда деньги тратят не на детей, как правило, сложно.

И потом, выплаты на детей в регионах это – совершенно другие деньги: где-то четыре тысячи, где-то – шесть. Да, еда может быть своя с огорода. Но одежда-то там не намного дешевле.

Да, в Москве выплаты неплохие. Но, например, в моей семье одной такой выплаты на одного ребенка не хватает. Хватает, наверное, на одежду и питание. Но надо оплачивать еще колледж, репетиторов.

Может быть, мы, конечно, неправильно все это организуем. Но у нас на всех детей есть отдельная медицинская страховка, все дети вместе с нами ездят на отдых – уложиться в пособия тут никак не получается.

Зачем берут детей

– Что движет людьми, которые приходят в «Школу приемных родителей»? Вы упомянули, что мотивация бывает «странной».

– Иногда люди просто не до конца понимают, что это такое – взять ребенка.

Наиболее частый мотив – «хочу ребенка!» Двадцать лет назад он был чуть ли не единственным. То есть, это люди, у которых своих детей не случилось, или свои дети выросли. При этом люди – «детоориентированные»; для них дети – важная составляющая часть жизни, но в данный момент у них в семье детей нет.

– То есть, могут прийти люди вообще без опыта родительства, и получить ребенка из детдома с кучей проблем?

– Конечно, у нас же нет задачи отсеять людей только потому, что у них никогда не было детей. Здесь задача преподавателей ШПР – донести, что для семьи очень важно оценить свои ресурсы. Сначала понять, какой ребенок им по силам. А потом – «к кому я обращусь, если что-то пошло не так». И нужно заранее «обрастать» такими возможностями.

– Случаи отказа от детей именно родителями, у которых до этого своих детей не было, знаете?

– За два года работы клуба у нас таких ситуаций было две. В одном случае в семье не прижился ребенок и активно просился обратно в детдом. В другом случае ребенка активно не приняла мама. Но оба случая – сложные, речь идет о подростках пятнадцати-шестнадцати лет. Мы их устроили в другие семьи.

Самая большая иллюзия: «Вы же знали, на что шли»

– Но ребенка старше десяти лет должны были спросить, хочет ли он в семью. Выходит, он согласился, а потом запросился назад?

– Это – самая большая иллюзия: «Вы же знали, на что вы шли!» На самом деле как семья никогда не знает, на что она идет, так не знает и ребенок.

Да, мы приняли принципиальное решение: мы готовы принять ребенка. А потом начинаешь жить с ребенком, вылезают конкретные трудности и проблемы, о которых раньше семья даже не подозревала. И надо срочно это изучать, к этому адаптироваться.

Чаще всего это – поведенческие реакции, которых часть людей вообще не приемлет. Например, у ребенка в анамнезе может быть опыт сексуального насилия, о котором никто не знал. И тогда, например, приходят гости, и приемная девочка может подойти к мужчине, расстегнуть ширинку и предложить ему совершить некоторые действия. Просто потому, что раньше, если ей давали конфету, их надо было сделать. И эти поведенческие вещи не отражены ни в ее карте, нигде.

Или бывает: подростки имели опыт употребления алкоголя, и у них сложная манера общения с людьми. Какая именно – покажет только практика. Это как в браке: иногда люди разводятся, потому что, начиная жить вместе, обнаруживают друг в друге какие-то вещи, о которых раньше не знали.

У приемных родителей вариантов нет – нам надо с этим справляться, а для этого нужна поддержка грамотных специалистов. Конечно, первая мысль, особенно у плохо подготовленных родителей может быть: «Ой, конец света!» Но если рядом есть психолог или хотя бы опытный приемный родитель, ситуация управляема.

Для опытного родителя поведенческие расстройства – это просто сигнал, что у ребенка был определенный негативный опыт. Была травма, с которой необходимо работать. Сам ребенок в этой ситуации только жертва, он не виноват. И вопрос в том, как мы на это реагируем, куда пойдем за помощью и на что сможем в этой работе опереться.

Семья по сериалам

– А почему ребенок, который хотел в семью, может запроситься обратно в детдом?

– Очень просто. В детском доме ребенок приучен к тому, что он ни за что не отвечает. У ребенка в принципе нет возможности планировать личное время и пространство. Он привык плыть по течению, многие функции – забота о себе и близких, простые бытовые навыки, навыки учебные – у него просто отсутствуют или со временем атрофируются.

Основная задача родителя, принимая ребенка постарше, настроить его хотя бы на основы целеполагания. Потому что в детдоме он рассуждает так: «Будущего все равно не будет, зачем я буду напрягаться, отстаньте от меня».

Детдомовские дети семью знают по сериалам. Как ее там показывают? «Тут посидели за столом, поговорили, там поговорили». Складывается ложный образ. Потом он приходит в семью – и там начинается: «А давай, дорогой, уроки. Нужно съездить в магазин за продуктами. А давай приготовим. А помой за собой посуду». И ребенок понимает: «Оп-па! Я-то думал, что попал на свободу, а оказывается – наоборот».

Если у семьи достаточно опыта, она сможет пройти этот период, не передавливая. Если опыта нет, родители могут захотеть всего и сразу: чтобы порядок в комнате, чтобы мог что-то приготовить в шестнадцать лет, больше не курил и учил уроки. А ребенок в ужасе, ему проще вернуться в привычную среду, чем себя ломать. А что все это – для его будущего, он не понимает.

Система сопровождения

– На что сейчас может опереться родитель, помимо опытных приемных родителей и психологов из ШПР?

– В Москве и Санкт-Петербурге с этим сейчас неплохо – есть огромное количество НКО и фондов, которые оказывают услуги родителям бесплатно. У нас, например, есть тренинговые формы занятий, есть индивидуальные консультации с психологом, с детским психологом, с педагогами, другими специалистами.

Обращаться можно, мы рады и кандидатам в усыновители, и состоявшимся приемным родителям. И те люди, которые уже стали членами клуба, знают, куда идти за помощью.

Но мы же – не органы опеки. Мы не видим приемную семью на этапе ее формирования, она обращается к нам, когда считает нужным. Контролировать семью мы не можем – это функция только опеки.

– То есть вы работаете по обращениям, а побежит ли родитель к вам или сдавать ребенка – это вопрос?

– Если он уже состоит в клубе, то в первую очередь придет за помощью к нам. Но если мы не знаем о его существовании, а он о нашем? Чтобы обратиться к нам, он должен, как минимум, знать, что мы есть, что мы открыты для обращений, пожалуйста. На любом уровне, когда только вы собрались брать детей, когда уже приняли, когда «нашли особенности, не знаем, что с этим делать».

Не знаю, насколько у нас доступен реестр благотворительных организаций; может быть, в опеках стоит подсказывать, куда обратиться. Ведь у всех фондов есть своя специализация.

Например, мы делаем акцент на решении психологических проблем и их предотвращении в приемных семьях. Есть фонды, которые работают с детьми ВИЧ, есть «Даунсайд-ап», который работает с синдромом Дауна. Конечно, человеку без специального образования сложно разобраться, куда ему бежать. Нужен какой-то путеводитель, и, наверное, составить его – функция государства.

Сейчас у нас есть единый центр, МФЦ, где мы можем получить любую справку. Это очень удобно. Нужен такой же единый центр и для приемных семей: с этим заболеванием – идите в такой-то медицинский центр, с этой проблемой – в такой-то фонд.

А сейчас, чтобы найти специалиста, например, по работе с сексуализированным поведением, человек должен прошерстить интернет, найти людей с похожими проблемами, тематические сообщества, – это огромная работа.

– И в это время его ведет только опека, которая контролирует только какие-то внешние проявления?

– Да, но это – не вина опеки, а особенность ее организации. Психологов там нет, и там работают люди, которые занимаются всем сразу – и передачей детей в семью, и изъятиями, и разрешениями на продажу недвижимости, и чем угодно еще. Такие «мастера на все руки». А нам нужны специалисты узкой направленности, которые могли бы родителей в панике направить, успокоить и помочь.

Образец методики сопровождения приемных семей можно посмотреть здесь. Важно: составлял его «Центр психолого-медико-социального сопровождения», в структуру органов опеки эта организация не входит.
Любопытно: в методике констатируется необходимость личного общения с семьями и проведение индивидуальных бесед и даже коррекционно-развивающих занятий и игр с детьми, находящимися в замещающих семьях, согласно индивидуальным планам сопровождения, по запросам и в зависимости от ситуации. Кто именно и в каких условиях выполняет эту работу, из документа ясно не вполне. Присутствие родителей на таких беседах с детьми в документе так же не оговорено.

Нужно ли любить профессиональную маму?

Диана Машкова, руководитель клуба «Азбука приемной семьи» приемная мама на встрече из цикла «Важнее, чем политика», организованного ВШЭ и Фондом «Либеральная миссия». Фото с сайта hse.ru

– Что нам даст институт профессиональных приемных семей?

– Исчезновение детских домов, которые сейчас называются «центрами содействия семейному воспитанию». Содержание детей в таких коллективных учреждениях порождает кучу проблем – психологического и эмоционального характера.

Находясь в таких условиях, не имея хотя бы одного приоритетного собственного взрослого, дети отстают в развитии.

Развитие ребенка происходит только рядом со значимым взрослым – к нему дети подключаются, копируют действия – убираться, читать, мыть посуду, лишь бы вместе. У ребенка в детском доме нет взрослого, вместе с которым он находился бы большую часть жизни. И дальше все отставания у него накапливаются.

Понятно, что после утраты кровной семьи, по какой бы причине это ни случилось, ребенку важно провести разностороннее медицинское обследование. Но он не должен застревать в приютах и больницах на годы. А дальше должна быть альтернатива детскому дому – семья, которая по первому звонку была бы готова принять ребенка.

Возможно, у семей должна быть специализация: кто-то умеет обращаться с детьми с ограниченными возможностями здоровья, с ДЦП, с синдромом Дауна. И опять же, надо смотреть, чтобы сложных детей в семье не было слишком много.

– Каковы должны быть отношения с приоритетным взрослым? Если подумать, самый страшный опыт, который приобретает ребенок, которого сдают в детдом, потом передают в семью, потом сдают обратно, – «личный взрослый может меняться». У ребенка семейного такой опыт появляется только со смертью близких, и это – крушение его мира.

– Начнем с того, что в кровной семье тоже не всегда бывает любовь-любовь. Важно, чтобы мама хотя бы принимала ребенка и о нем заботилась, чтобы не было моментов пренебрежения. Принятие и забота – этих условий достаточно для того, чтобы ребенок рос и развивался так, как ему назначено природой.

Любовь – это конфета для самой мамы, это крылья за спиной, когда ты можешь сутками не спать и носиться, лишь бы другим было хорошо. Но любовь не всегда возникает в один момент, сию секунду.

У нас, кстати, ни с одним ребенком не было такого, чтобы «увидели и влюбились». Даже с самой маленькой, удочеренной, которую брали в два месяца, не было: «О! Это наш ребенок!» Это был просто ребенок, который нуждался в помощи. А мы были семья, которая подготовлена и хочет принять ребенка.

А потом за полгода мы стали такие родные, что «вот только момент рождения не помню, а в остальном – абсолютно мой». И есть огромная наша любовь, и ее – к маме и папе.

Со старшими этот процесс, наверное, происходит дольше, не за полгода, но куда от него денешься? Чем чаще и качественнее мы общаемся с детьми, тем он неизбежнее. Потом понимаешь, что отдельно от каждого из них уже не мыслишь себя, не можешь жить. Вот как понять: это уже любовь, или еще нет?

И с ребенком происходит то же самое. Изначально ребенку и взрослому должно быть хотя бы не противно находиться в обществе друг друга. Это – уже почва, для того, чтобы развивать взаимное приятие. Потом ребенок начинает нуждаться в поддержке взрослого, воспринимает ее как потребность…

Конечно, швырять ребенка из семьи в семью нельзя. Но ведь ребенок может быть в семье довольно длительное время. И даже если оно краткое, на мой взгляд, семья – лучше, чем приют с решетками на окнах и камерами везде, в том числе, в душе. Семья – это естественная форма, придуманная природой.

И вот, допустим, опеке нужно устроить ребенка, и у нее на очереди стоит тридцать подготовленных семей-кандидатов. И опека знает, что ребенка с ДЦП лучше отправить туда, а девочку четырнадцати лет могут взять там, а в этой семье как раз есть свободная комната или кровать в комнате мальчиков, а также необходимые компетенции для приятия сына.

Система должна выглядеть, как картотека семей, а не детей.

– Но это будут уже профессиональные семьи, занимающиеся только воспитанием детей?

– Конечно. Если ты уже воспитываешь нескольких детей, а еще тебе в любой момент могут передать ребенка, и это может произойти сегодня или через полгода, ты находишься в режиме ожидания и ничем другим уже не занимаешься.

Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.

Читайте наши статьи в Телеграме

Подписаться

Для улучшения работы сайта мы используем куки! Что это значит?