«Почему-то я был уверен, что брак – это на всю жизнь»
У жены Анатолия биполярное расстройство. Они вместе более 30 лет.
Анатолий и Алина (имена героев изменены) поженились в начале 1990-х, когда обоим было немного за двадцать. Оба, окончив вузы, работали, жили отдельно от родителей. А шесть лет спустя Алина неожиданно заболела. Врачи поставили шизофрению, со временем диагноз уточнился до «биполярного расстройства».
Несмотря на молодой возраст, Анатолий на развод не пошел: «В храм в то время я еще не ходил, но почему-то уже был уверен, что брак заключается один раз и на всю жизнь. Наверное, вокруг меня было слишком много родственников в разводе».
Надо было приноравливаться к образу жизни Алины, и Анатолий за прошедшие годы неплохо научился ориентироваться и в лекарствах, и во врачах, и в состояниях жены.
«Во время обострений я становился у жены врагом № 1, это, пожалуй, было самым тяжелым. Но в целом, если к болезни приспособиться, то жить можно, – говорит Анатолий. – Знаю, если начинается сильный приступ, надо вызывать врачей, переждать несколько дней, а потом Алина придет в себя, «вернется».
По словам Анатолия, ситуацию облегчает то, что, несмотря на болезнь, Алина сохранилась как личность, у нее есть критика к собственному состоянию. Она читает всю новую литературу, которая выходит по биполярному расстройству. Муж с женой ходят в гости (только к близким людям, знающим о болезни Алины), в кино, на выставки.
Посторонним о болезни Алины муж решил не рассказывать, люди разные, а близкие все знают и умеют с Алиной общаться, чтобы не напугать, не вызвать напряжения.
О том, как жить с психически больным супругом, что помогает и что мешает, читайте в тексте нашего корреспондента Дарьи Менделеевой «Можно ли быть счастливым в браке, где один из супругов психически болен».
Когда уныние откладывается
Ирине Белинской из Молдавии диагноз БАС поставили в 2019-м.
– Диагноз стукнул, как десяток отбойных молотков, – вспоминала Ирина. – Я словно падала в колодец, наполненный ужасом.
– Был шок, – вторит жене Андрей. – Хотя к тому времени я уже начал потихоньку искать в интернете, что такое БАС, ведь его ставили как возможный диагноз. С Ириной поначалу это не обсуждал, может быть, зря. Тогда каждый из нас сам в себе складывал информацию и в одиночку ее переваривал.
Между собой Ирина и Андрей обходятся без сентиментальности, им так честнее. Отец Андрея в сорок лет из-за болезни остался без обеих ног, но его мама относилась к нему как к равному, – у Андрея был примерный опыт жизни, когда один из близких в семье тяжело болен. Но тогда он был сыном, мама была крайней. А сейчас крайним стал он сам.
Болезнь развивалась постепенно, слабели руки, ноги, но однажды совсем пропала речь. Андрей: «Не говорим? Ладно! Сейчас есть масса девайсов, чтобы пообщаться, не говоря. А если бы Ирина говорила, мы бы тут же разругались (мы, правда, и так умудряемся – вот, три минуты назад повздорили). Но!
Раньше, когда мы с Ирой ругались по бытовым вопросам, я никогда не признавал, что виноват. Теперь я виноват чаще – вот и вся разница».
По мнению Андрея, важно поддерживать все инициативы жены: захотела вязать – пожалуйста, шить – да отлично получится на электрической машинке!
Супругам много чему пришлось научиться, но многое удалось и понять в отношениях друг с другом такого, что невозможно было и представить до болезни.
О том, как, принимая болезнь, не забывать учиться новому, – читайте в тексте Дарьи Менделеевой: «Когда тебя любят, даже БАС примет это к сведению».
Можно ли в инвалидной коляске надеяться на брак?
В конце 1980-х Наталия окончила Педагогический университет, факультет иностранных языков, устроилась на интересную работу. Любила поэзию, сама писала стихи, для себя.
Из-за странного недомогания обратилась к врачам: «Ваше заболевание – миопатия – мало изучено, – ответили ей. – Возможно, кто-то из предков имел аналогичное или оно инфекционного характера, когда после перенесенного гриппа или ангины иногда вдруг происходит сбой гормонального питания мышц».
Наташе пришлось уйти с работы. Вскоре она потеряла способность ходить. Всего в 26 лет.
От отчаяния спасло обращение к Богу: поездки в Лавру, встречи с неравнодушными священниками, чтение книг, которые дают возможность размышлять над вопросами: почему, зачем, в чем здесь смысл. Размышлять и не отчаиваться.
Однажды от одного батюшки Наталия услышала: «Болезнь твоя промыслительная. Увидишь, как Господь будет устраивать твою жизнь». Услышала и поверила.
«Скажу откровенно: встречая молодых людей, я хотела любить и быть любимой», – вспоминала Наталия. И написала письмо известному священнику, архимандриту Иоанну Крестьянкину, где прямо спросила: можно ли ей, женщине в инвалидной коляске, надеяться на встречу мужа, на семейное счастье? И сама постоянно в молитвенных обращениях просила о милости дарования ей друга, помощника по жизни – супруга.
Через некоторое время при совершенно «случайных» обстоятельствах Наталия познакомилась с Федором. Ей было 34, ему 41, он играл на фортепиано и разговаривал по-французски.
На третьей встрече Федор сделал Наталии предложение. Наталия честно ему сказала: «Мне нельзя ошибаться. Да и ты, сможешь ли нести бремя постоянной заботы обо мне?» В ответ услышала: «Любить – значит заботиться».
Некоторые родственники и знакомые Наталии были, конечно, в недоумении: почему физически здоровый мужчина с двухкомнатной квартирой хочет создать семью именно с Наташей?
Вскоре у Федора и Наташи родилась дочь, потом еще одна, – здоровые и любимые девочки. Сегодня Наталия и Федор – бабушка с дедушкой. Растет любимый внук.
Много чего еще перенесла Наталия. Но с ней был ее Федор. Так появился свой рецепт исцеления. Читайте обо всем в тексте Наталии Шабалиной «Болезнь твоя промыслительная. Увидишь, как Господь будет устраивать твою жизнь».
Астронавт Марк Келли отказался от полетов в космос, чтобы быть рядом с женой
История любви знаменитого астронавта Марка Келли и его жены, конгрессмена Габриель Гиффордc чуть было не закончилась катастрофой. Габриель была ранена выстрелом в голову на встрече с избирателями. На восстановление ушли годы – выстрел снес половину черепа Габриель.
То, что Габби начала выздоравливать, напоминало чудо: 90% людей, получивших подобную травму, не выживают, а те, кто выживают, остаются глубокими инвалидами.
Они познакомились летом 2003 года на конференции. Знаменитый астронавт, военный, с отличием окончивший Военно-морскую академию США, специалист с ученой степенью в области морской инженерии и мореплавания, магистр в области авиационной техники Марк Келли и очаровательная Габриель Гиффордс, сенатор от штата Аризона.
Габби сказала подруге: «Кажется, я наконец встретила его». «О, поздравляю! Все, как ты мечтала, – высокий смуглый красавец?» «Нет, он ниже меня ростом и лысый, но это именно тот человек, которого я так долго искала». Позже она скажет о муже, что более прекрасного, искреннего, умного и преданного человека она в своей жизни не встречала.
Пара поженилась в 2007 году. А 8 января 2011 года во время встречи Габриель Гиффордс с избирателями в нее выстрелил неизвестный. Затем он убил шестерых человек, стоявших рядом с ней.
Марк провел у постели жены, находящейся в состоянии комы, полгода. Он первым понял, что Габби начала медленно возвращаться. Это возвращение после ранения, несовместимого с жизнью, врачи единогласно назвали чудом. Потянулись годы восстановления.
В 2013 году супруги основали организацию, которая сегодня называется «Giffords Courage» – за ответственное владение оружием. Организация, названная в честь Габриель Гиффордс, стала одной из самых влиятельных в стране против насилия с применением огнестрельного оружия. Удивительную историю полностью вы сможете узнать из текста Ольги Головиной «Скажите моей жене, что я ее очень люблю».
Я понимала, как он страдает
Что такое любовь? Для героини нашего текста – ухаживать в течение 8 лет за полностью лежачим после нескольких инсультов мужем, не отдавая его в заведения, «потому что он сам никогда бы этого не хотел».
Сначала не было инвалидного кресла – Ольга таскала Сашу на себе: в ванную, в туалет. Кресло появилось всего за год до ухода мужа.
«Года до 2012-го я с Сашей все время разговаривала, потому что мы с ним вообще привыкли разговаривать. Я ему все рассказывала, что в мире делается, что происходит у детей, что у меня – кто мне позвонил и так далее, мы вспоминали какие-то личные моменты. Он реагировал, отвечал. У него нормальной речи не было, просто я его понимала, так как у нас была с ним очень близкая связь.
Скажу честно: были минуты отчаянья – именно потому, что у меня не хватало физических и моральных сил. Были очень сильные моральные страдания еще и потому, что я понимала, как он страдает. Ведь он был во всем гораздо активнее меня. Лидер. И вот, прожив такую сложную, интересную, многогранную жизнь, вдруг так упасть… я понимала его чувства, и мне от этого было еще больнее. Хотя он никогда виду не подавал – такое у него было воспитание, что ни голосом, ни видом не показывал, как ему больно, плохо.
Всегда, когда я входила, он старался улыбнуться.
Когда муж был еще жив, я задумывалась о том, что будет, когда его не будет. Испытаю ли я облегчение? И хочу ли я, чтоб его не было? Ведь мне было настолько тяжело, что казалось, просто жить невозможно…
Я сообразила одну вещь: если Бог не забрал нас вместе (хотя, когда мы с Сашей жили, у меня возникала мысль: «Нам бы вместе уйти»), если Бог меня оставил, значит, у Него какие-то планы на мой счет есть, значит, что-то я еще в этой жизни не сделала.
Тем более, у меня уже тогда была кошка, я думала, что не могу просто лечь и сказать: «Умираю». Куда же тогда кошку?»
Историю вот такой спокойной, «естественной» преданности читайте в тексте Игоря Лунёва: «Умер муж, а я все еще люблю его».
