Забит уголовниками в советской тюрьме

В послушании у тещи

Петр (будущий Уар) был одним из 13 детей в крестьянской семье, с шести лет пошел работать.

Молодой сельский батюшка обратил внимание, что парень как-то не по годам развит, и взял на себя все расходы по школе. После ее окончания призвал отличника Петра и сказал:

«Пет­ру­ша, ес­ли ты мне дашь сло­во, что бу­дешь свя­щен­ни­ком, я по­мо­гу те­бе окон­чить гим­на­зию и се­ми­на­рию». Петр согласился сразу: «Даю слово!»

После окончания семинарии Петр работал учителем, но о своем обещании не забывал. Для принятия священного сана ему нужно было жениться. Невеста-то уже была, гимназистка Клава 16-ти лет. Но вот мать, Анна Петровна Стрельникова из старинного рода донских казаков, и слышать о Петре не хотела.

Братья ее, дядья Клавдии, были уже купцами третьей гильдии, а тут жених гол как сокол.

Но Петр чувствовал: Клава та, с которой он хотел прожить жизнь. Потому не отступал, уговаривал Анну Петровну. И уговорил: мать, наблюдая, что дочь счастлива при встречах с Петром, что жених серьезный, глубокий, не по виду только верующий (это в те-то годы, когда протестовали против всех основ), решилась дать согласие на брак.

Молодые обвенчались. Петра рукоположили в сан диакона в марте 1904 года, в возрасте 23 лет.

В 1910 году диакона Петру предложили службу либо в Америке, либо в Финляндии, на выбор. Дали время подумать. Отец Петр дал согласие на Америку, но любимая теща сказала «Не пущу!». Что еще за Америка! Туда в гости не сходишь! И отец Петр подчинился и согласился служить в Финляндии, на острове Манчинсаари на Ладожском озере. А в ином случае, кто знает, глядишь, и остались бы все в живых. Но ведь не это главное…

Батюшка, с детства любивший чтение и самообразование, выписывающий множество книг, энциклопедий, словарей по разным наукам, в заграничной командировке потихоньку освоил медицину и с тех пор сам лечил своих детей в тех случаях, когда не требовалось хирургическое вмешательство.

К батюшке-энциклопедисту обращались жители со всей округи. Батюшка, который и молится, и лечит, казалось таким естественным. Да и результат говорил за себя.

А сам отец Петр помнил, что бедному человеку пойти к врачу – не больно-то разбежишься, и помогал лекарствами и деньгами. В хлебосольном батюшкином доме за столом всегда были гости, нередко останавливались и монахи с Валаама, с которыми отец Петр вел долгие беседы.

На острове Манчинсаари в семье отца Петра появилось на свет еще трое сыновей. А потом его перевели служить в храм села Мустамяги, рядом с Выборгом. После февральского переворота в Финляндию переехали жить теща отца Петра, сестра Клавдии с мужем и брат Николай, офицер, в части которого солдаты подняли бунт и теперь ходили по квартирам «резать» офицеров. Николай успел уехать в Мустамяги.

Вскоре после революции в ноябре 1917-го Финляндия отделилась от России. Отец Петр с многочисленными родственниками выехал в Россию. Семью батюшка отправил к своей матери в Тамбовский край, а сам остался в Петрограде искать места служения. Вскоре он получил известие о том, что его дети и жена заболели тифом. Клавдию о. Петр, сразу выехавший к семье, в живых не застал, а дети поправились.

«Петруша, будешь священником?»

В 1920-е годы начались массовые аресты священнослужителей. Отца Петра несколько раз арестовывали и уговаривали снять священный сан. В его памяти не раз тогда звучал вопрос сельского священника, помогшего ему выучиться: «Петруша, будешь священником?» Помнил он и свой ответ.

В 1922 году оставшиеся на свободе священнослужители и миряне Лебедянского уезда Тамбовской епархии собрались на съезд и уполномочили отца Петра подать прошение патриарху Тихону с просьбой дать им епископа взамен прежнего, перешедшего в обновленчество.

2 августа 1923 года отец Петр написал патриарху:

«Ду­хо­вен­ство и жи­те­ли Ле­бе­дян­ско­го уез­да, остав­ши­е­ся вер­ны­ми ис­то­ри­че­ским ре­ли­ги­оз­но-нрав­ствен­ным на­ча­лам и укла­ду Пра­во­слав­ной Церк­ви, не име­ют фак­ти­че­ски сво­е­го за­кон­но­го епи­ско­па и чув­ству­ют се­бя в ду­хов­ном от­но­ше­нии в на­сто­я­щее вре­мя крайне си­рот­ли­во. Они не зна­ют, как и ку­да им об­ра­щать­ся в сво­их неот­лож­ных цер­ков­но­при­ход­ских нуж­дах. Яв­ля­ет­ся край­няя необ­хо­ди­мость в сво­ем епи­ско­пе, ко­то­рый объ­еди­нил и вдох­но­вил бы раз­роз­нен­ных пас­ты­рей и успо­ко­ил бы мя­ту­щих­ся па­со­мых… Об из­ло­жен­ном по­чти­тель­ней­ше про­шу пись­мен­ной ре­зо­лю­ции Ва­ше­го Свя­тей­ше­ства, ка­ко­вая и по­слу­жит нам ис­ход­ным ру­ко­во­дя­щим на­ча­лом в пред­сто­я­щей гро­мад­ной со­зи­да­тель­ной ра­бо­те на бла­го Свя­той Пра­во­слав­ной Рус­ской Церк­ви».

В скором времени пришел ответ Патриарха: «Вре­мен­но по всем во­про­сам об­ра­щать­ся к епи­ско­пу Коз­лов­ско­му, ви­ка­рию Там­бов­ской епар­хии, Ди­мит­рию (Доб­ро­сер­до­ву)».

«Симоне Ионин, любишь ли Меня?»

В 1924 году ночью в доме отца Петра сотрудники ОГПУ устроили обыск. Священника арестовали и заключили под стражу в тюрьме города Лебедяни.

На долгих допросах отца Петра уговаривали оставить священство: «У вас боль­шая се­мья, вам бу­дет очень труд­но в но­вых усло­ви­ях, – го­во­ри­ли о. Петру, – сни­ми­те сан. Вы че­ло­век вы­со­ко­об­ра­зо­ван­ный, нам та­кие лю­ди нуж­ны. Мы стро­им сей­час но­вое го­су­дар­ство, мы вам да­дим хо­ро­шую, пре­стиж­ную ра­бо­ту, квар­ти­ру, обес­пе­чим вас всем, у вас не бу­дет ни­ка­ких за­бот. Един­ствен­ной по­ме­хой яв­ля­ет­ся ваш сан. Сни­ми­те его – и вы все по­лу­чи­те».

Сколько ни уговаривали отца Петра, он всегда отвечал: «То­го, че­го вы от ме­ня до­би­ва­е­тесь, – вы не до­бье­тесь. Уж я та­кой че­ло­век: во что ве­рую – то­му ни­ко­гда не из­ме­ню, так что на­прас­ны ва­ши уси­лия». Отец Петр говорил доброжелательно, но с большой силой духа и решимостью.

Власти знали, что отец Петр является выходцем из бедной крестьянской семьи и на этот раз его пожалели.

А вскоре священником стал сын о. Петра, подросший Николай. Отцу Петру церковноначалие предложило стать епископом. Сын Николай стал служить на месте отца, а о. Петр, приняв священство с именем Уар, был посвящен во епископа Липецкого.

Через год власти арестовали сына владыки Уара, отца Николая. Его, как и отца, заставляли снять сан. За отказ отправили на три года в Сибирь в исправительно-трудовой лагерь.

После ссылки отцу Николаю сказали: «Как только начнете служить в храме, вас тут же арестуют». Батюшка отправился за советом к епископу Уару: «Отец, я не хочу снимать священный сан, но и служить из-за угроз семье не могу…» Владыка принял ответ сына и посоветовал устроиться на светскую работу. Николай стал чинить часы в мастерской.

Неожиданно владыке Уару пришла весть из Петрограда о том, что сразу у трех его сыновей обнаружили туберкулез. Владыка их тут же забрал к себе, призвал на помощь лучших специалистов, каких знал, лечил сам, но, несмотря на все усилия, один за другим сыновья ушли из жизни.

Трусость – худший из пороков

В 1935 году бригада рабочих приехала снять церковные колокола в селе Студенки Липецкой епархии. Местные женщины собрались возле храма и стали протестовать, забирать инструменты у рабочих. Рабочие вызвали милицию. Арестовали старосту храма, священнослужителей и самых активных прихожан. На свободе остался только один священник, который из страха стал свидетельствовать против своих же.

Власти уже давно хотели арестовать епископа Уара, но не хватало нужных свидетельств. Тогда вдобавок к священнику, давшему показания против своих собратьев, они нашли еще одного, в заключении, который под давлением согласился клеветать на епископа Уара.

Епископу и священникам-отступникам устроили очную ставку. Глядя в глаза владыке, священники говорили, что тот подговаривал их протестовать против многих действий советской власти. Епископа приговорили к восьми годам тюремного заключения.

Пришедшим проститься с отцом детям владыка сказал: «Не плачь­те и не пе­ре­жи­вай­те. Жи­ви­те, как жи­ли. Жи­ви­те чест­но. За ме­ня не мсти­те. Глав­ное – про­жить жизнь до­стой­но».

«Жаловаться не на что»

До марта 1936 года епископ Уар был в Мичуринске под Тамбовом, а потом отправился в Карагандинские лагеря. В его письмах родным не было и ноты недовольства: «Живу, слава Богу, жаловаться не на что. И физи­че­ский труд на поль­зу. Что ка­са­ет­ся пи­щи, то это щи да ка­ша, са­мая на­ша кре­стьян­ская пи­ща».

А тем временем в этот же лагерь попал староста липецкого собора. Он писал о епископе: «Вла­ды­ке при­хо­дит­ся сей­час очень тя­же­ло. Он боль­ной и немощ­ный, а его за­став­ля­ют тя­же­ло ра­бо­тать. Но вы его все зна­е­те, он ни­ко­гда не уны­ва­ет, сам кре­пит­ся и нас всех под­дер­жи­ва­ет».

Первые годы заключения он жил в бараке с политическими заключенными. В 1938 году епископа перевели жить в барак к уголовникам. Уголовники регулярно избивали больного старенького священника, после одного из таких побоев владыка Уар и умер. Это случилось 23 сентября 1938 года. Святитель был похоронен на кладбище Самарского отделения Карагандинского лагеря. На этом месте сейчас расположено село Самарка Мичуринского района Карагандинской области.

К неунывающему и терпеливому святому епископу Уару обращаются с молитвой об укреплении веры и доверия Господу в самых трудных, непонятных обстоятельствах.

При подготовке статьи была использована книга: Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 6. Тверь. 2002. С. 167-183.