Вы расслабленно смотрите любимый фильм или читаете что-то в интернете. Вдруг изображение сменяется на рекламу, и на экране возникает крупным планом плачущий ребенок.
Он обмотан трубками от операционного оборудования. В дополнение к плачущей мордашке на экране бегут строчки, или голос за кадром, как правило, женский и тоже с рыдающими интонациями, сообщает: «У Маши рак (любой другой страшный диагноз). Она перенесла уже пять химиотерапий (три операции). Ее лечение стоит (любая крупная сумма). У нас есть всего месяц (две недели, неделя), чтобы ее спасти».
На последнем кадре вместе с Машей рыдают уже ее родители. А вы быстро тянетесь либо за пультом, чтобы переключить канал, либо за банковской картой, чтобы хоть как-то остановить этот поток людского горя.
Дети вроде бы существуют, но с деньгами все туманно
В качестве примера токсичных сборов приведем два образца, которые донесла до нас платная реклама. Предлагаем читателю скрины страниц, адреса по понятным причинам не приводим. Многие пользователи YouTube и Facebook видели рекламу этих сборов своими глазами.
Оба сбора на детей, больных раком, – Арсения и Меланию. Сборы помечены названиями зарубежных НКО. На Меланию собирает Rachashei Lev EU, на Арсения – Walls of Hope. При ближайшем рассмотрении на Арсения оказывается два сайта со сбором – Walls of Hope EU и Walls of Hope US. У них разные, но похожие адреса, во всем остальном сайты идентичны.
Все три сайта со сборами зарегистрированы от 18 до 10 месяцев назад. Устроены одинаково: небрежно собранные конструкторы в несколько страниц, на каждом сборы на двух-трёх детей. Иногда материалы про одного и того же ребенка продублированы как отдельные просьбы на разных языках.
Тексты некоторых просьб написаны так, что вообще не понятно, чем именно болен ребенок – например, в шапке упомянута СМА, а в основном тексте оказывается ДЦП. Ролики всех детей сняты по однотипным сценариям и залиты на YouTube на разные каналы, их пользователи обозначены как израильские.
Один из роликов израильского фонда мы попросили прокомментировать психолога, психотерапевта Марину Харламову:
– Это видео бьет на самую базовую эмоцию – страх – и одновременно создает у зрителя чувство всемогущества. Социально ответственный взрослый зритель в этом ролике ставится в позицию подобия бога.
Сначала мама предстает перед зрителем с глазами, полными ужаса. Всё, мы ощущаем себя мамой, которая испытывает только ужас и беспомощность. Женщина, с одной стороны, транслирует, что сейчас с ребенком произойдет что-то страшное. Она несколько раз повторяет, что она «не может вернуться домой без ребенка», «обязана спасти жизнь», будет ли ребенок жить, «зависит только от меня и от вас».
Зрителю навязывают ситуацию, в которой он не может даже допустить мысли, что посторонний ему ребенок умрет. Сильной неожиданной эмоцией он застигнут врасплох. Ему не оставляют времени подумать, включить критическое мышление – буквально запихивают в ситуацию спасателя, и он не может от этого отказаться.
Нам на контрасте показывают плачущего ребенка, потом здорового и счастливого. То есть зрителя раскачивают между желаемой и реальной картинкой, это происходит несколько раз в течение нескольких минут. И при этом звучит мамин комментарий о невозможности смерти.
Просмотр подобных эмоциональных роликов человеку с подвижной психикой или тяжелой детской судьбой может нанести большой ущерб, он просто «падает в травму». Те, у кого, чтобы ими удобнее было управлять, родители вырастили в детстве «кнопку вины», постоянно указывали на ошибки, возлагали на ребенка ответственность. Во взрослом возрасте этот же механизм начинает звучать как «если ты не спасешь этого ребенка, ты виноват». Ты из жертвы будто бы превращаешься в агрессора, это невыносимо – и человек бежит переводить деньги.
К счастью, для большинства людей это не будет настолько травматично. По крайней мере, пока уровень подобного информационного шума не достигнет определенной отметки.
Объявлений о сборах и отчетов на сайте нет
Розыск показывает, что Rachashei Lev – израильская некоммерческая организация из города Ашдод, существует с 1989 года. До недавнего времени, судя по отзывам в соцсетях, занималась исключительно работой больничных волонтеров – сборов на лечение вообще не проводила.
Теперь на сайте появился раздел о том, что фонд собирает деньги на редкие виды лечения в клиниках «Ихилов» и «Тель ха Шомер». Но никаких объявлений о сборах и отчетов на сайте нет. Группа фонда в Facebook тоже заполнена фото праздников, на которых волонтеры пытаются развеселить болеющих детей.
Основной сайт Rachashei Lev (как и его группа в Facebook) ведется на иврите, поэтому при запросах из России её плохо ловят поисковики. Существует также отдельная страничка в Facebook по-английски – сплошь заполненная отзывами о мошенничестве – и отдельный сайт с эмблемой того же фонда на английском. Там три новости – 2015 и 2017 годов и большая подробная форма для пожертвований.
При попытке перевести деньги сайт предупреждает, что суммы переводятся в банк в США – хотя сам фонд, как помним, израильский.
«Иногда необходимо принимать жесткие меры, чтобы спасти жизни»
В самом фонде Rachashei Lev Милосердию.ru ситуацию прокомментировали так:
«В некоторых случаях, по запросу медицинского и социального персонала мы проводим кампанию по сбору средств для детей, которые испытывают финансовые затруднения и не имеют медицинского страхования. В большинстве случаев это иностранные дети, прибывающие на лечение в Израиль без надлежащего финансирования.
Мы используем краудсорсинговые платформы, а не наш сайт – чтобы быть прозрачными в отношении сумм и из-за использования социальных сетей».
На вопрос о том, почему для ролика была выбрана такая агрессивная манера подачи материала, в фонде ответили: «В опасных для жизни ситуациях иногда необходимо принимать жесткие меры, чтобы спасти жизни …»
Что же до англоязычного сайта, то он, по уверению представителей фонда, принадлежит их же американской ветви – НКО под названием «Онкологические центры Израиля, Друзья Rachashei Lev». Как именно использование отдельных платформ способствует финансовой прозрачности, в фонде не уточнили.
Картинка или видео плачущего или больного ребенка «в трубках» крупным планом
Даже если ребенок действительно очень болен, добросовестный фонд постарается снять фото с ним, особо не подчеркивая диагноз. На таком фото ребенок будет с осмысленным взглядом, привнесенные болезнью особенности не будут бросаться в глаза.
Недобросовестный сборщик такие особенности подчеркнет или даже создаст искусственно. Ребенок на видео будет рыдать, из него будут торчать (иногда в произвольных местах тела, очевидно воткнутые просто в бинты) капельницы и трубки. Где-нибудь на заднем плане рыдать будет еще и мама.
Для полноты впечатления кадр дополнит прочувствованная надпись вроде: «Ему осталось жить три месяца!» «Посмотрите мне в глаза и скажите, что я вам не нужен!»
Объявление, написанное по правилам smm и продвигаемое как коммерческая реклама
Добросовестный фонд составит объявление о сборе так, чтобы из него была ясна история ребенка и программа лечения, на которую нужны деньги. Токсичное объявление будет содержать много эмоциональных возгласов (от простого «SOS!» до обращений к Богу) и минимум конкретики (вроде диагноза «опухоль в животе»).
В соцсетях в подобных текстах могут встречаться эмодзи. Четко сформулированные призывы («лайк! шер! Стоимость одного вашего стакана кофе приблизит Васю к лечению!») – признак того, что текст писал профессионал, которого учили основам продвижения в соцсетях.
И уж, конечно, благотворительные фонды не будут продвигать объявления о своих сборах на правах платной рекламы, ведь собранные ими деньги идут на лечение.
Стоимость лечения необъяснимо вырастает больше, чем вдвое
На сайте со сбором на Меланию выложено фото паспорта украинской гражданки Мелании Шпот 2018 года рождения. На это имя открывается страничка в Инстаграме про девочку, которая лечится в медицинском центре Шиба Тель ха Шомер. Здесь есть много фото тех же девочки и мамы, которые сняты в ролике с сайта израильского фонда, есть диагноз ребенка – медуллобластома, IV стадия (правда, из выложенного фото медицинского заключения ясно только, что обнаружена «опухоль в мозге»). Сбор в Инстаграме идет на счёт отца девочки в украинском Приватбанке, указаны телефоны обоих родителей.
В одном из постов упоминается, что на лечение девочки также собирает на своём сайте украинский фонд «Цех доброты». Судя по фото и подписям, Мелании уже провели операцию по удалению опухоли, теперь капают химиотерапию. Периодически родители пишут, что задолжали некоторые суммы клинике и просят жертвователей погасить долг.
В какой-то момент, после очередного призыва закрыть долг перед клиникой здесь же появляется оптимистичная запись, что девочку взял под крыло израильский фонд Rachashei Lev (со ссылкой на ту же платформу для пожертвований, которую мы уже анализировали), так что теперь мама и дочка могут чувствовать себя спокойно.
Только вот стоимость лечения девочки с этого момента вырастает больше, чем вдвое. Родители собирали 260 тысяч, сайт-клон фонда в качестве желаемой суммы называет уже 593 тысячи. Почему сумма вдруг так кардинально подросла, если часть лечения родители уже оплатили, понять невозможно.
Что нужно проверить прежде, чем переводить кому-то деньги
В сборе на лечение должно быть имя самого ребенка, четкое название диагноза, наименование операции или процедуры, на которую идёт сбор, название клиники, где эту операцию или процедуру сделают.
Стоит иметь в виду, что «рак» – это не диагноз, а общее наименование нескольких тысяч диагнозов. «Опухоль в животе» – тоже не диагноз, а «на лечение в Германии» – не маршрут. Нужно конкретное наименование опухоли и стадия, перечень медицинских процедур (хирургическое удаление опухоли, пересадка костного мозга, химиотерапия или радиология, а также название клиники, в которой готовы сделать операцию.
Имеет смысл проверить картинки в просьбе поиском по картинкам. Это убережёт от мошеннических сборов с помощью ворованных фотографий. Случаев, когда при сборе выставлены фото и документы реального ребенка и счет совершенно других людей, нередки.
Если указано название организации, от имени которой идёт сбор, «пробейте» его поиском и внимательно посмотрите на адреса сайтов. Часто мошенники создают для своих сборов подставные сайты с похожими адресами.
На сайте добросовестного фонда должны быть отчеты о сборах, либо годовые отчеты об использовании средств.
Проверке подлежит любая информация, которую вы видите на сайте или в группе сбора. Можно пробить, на кого зарегистрированы приведенные на сайте телефоны и где они находятся. Здесь можно проверить время создания сайта. Сайт с одной просьбой, созданный накануне начала сбора, – повод насторожиться. Также подозрительно, если в соцсети группу сбора модерирует пользователь, зарегистрировавшийся за пару дней до начала сбора, и в его профиле – пара произвольных перепостов.
Отдельная и много раз поднимавшаяся тема – сборы на личную карту. Судьбу денег, собранных таким образом, вы проконтролировать не сможете.
Психолог Марина Харламова советует не переводить деньги сразу: «Подождите сутки, дайте себе время на обдумывание. При этом хорошо заранее решить, с какой суммой вам в принципе не жалко расстаться. Не стоит, спасая чужого ребенка, оставить без средств к пропитанию собственную семью».
Агрессивный сбор – тупиковая стратегия для НКО: краткосрочно он эффективен, но велик шанс, что пользователь вас запомнит и больше не вернется
– Элементы давления на эмоцию есть у всех сборов, – говорит Юлия Данилова, главный редактор портала Милосердие.ru. – Люди – существа эмоциональные, мы не можем не вовлекаться, только из рациональных соображений помогают очень немногие. Чаще всего помогают, когда задействовано чувство – мы сочувствуем другим или нам кого-то жалко.
Но важно очертить границы допустимого и исключить сборы, в которых тобой в грубой форме манипулируют.
Например, если на глазах у зрителя происходит насилие, страдание, если зрителю предъявляют что-нибудь заведомо невыносимое, если от ужаса у него выключается разум, – это токсичность. В конце концов, ролики с веселыми детьми деньги собирают не хуже, но там разум не отключается.
Показать жуткие страдания, вызвать у жертвователя чувство вины и потребовать у него денег – эффективная, но одноразовая стратегия сбора денег, позавчерашний день фандрайзинга, уверена Татьяна Задирако, исполнительный директор фонда поддержки и развития социальных программ «Социальный навигатор». –Маркетологи давно поняли, что шокирующий контент из эфира нужно убирать.
Эксперт обращает внимание, что культура благотворительных сборов, несомненно, зависит от уровня развития общества в каждой стране.
– Люди объединяются по ценностям, – говорит Татьяна Задирако. – На токсичные сборы отзываются те, в понимании кого допустимо отношение, которое создатели сбора демонстрируют к окружающим. У нас эти рамки еще очень размыты и широки, и объяснить людям, что так вести себя нельзя, бывает нереально.
– Зайдите в любую социальную сеть, и вы удивите толпу мамочек или волонтеров, которые истерически орут, что нужно пожертвовать на лечение Васеньки, который прямо сейчас умирает. По уровню культуры сборов это – каменный век; такие вещи давным-давно должны были исчезнуть из публичного фандрайзинга. И, тем не менее, люди дают деньги на такие сборы. Дают даже людям, которые не отчитываются о сборах, причем миллионами.
В российском законодательстве сейчас закреплена защита данных, составляющих личную тайну, защита персональной информации, но на понятийный аппарат, особенно при стихийных индивидуальных сборах на больных детей, эти ограничения не распространяются. Мы в России переживаем этап дикого фандрайзинга, когда позволительно все, что может привести к получению денег. Выход из этой ситуации – вопрос небыстрый.
Современный интернет глобализован, устроен так, что из любой точки мира можно увидеть любой пост. Сегодня вполне обычна ситуация, когда фонд из одной страны имеет подразделение в другой, собирает на лечение гражданина третьей, а объявление о сборах размещает в четвертой. Если организация собирает деньги во всем мире, то агрессивный сбор для нее – тупиковая стратегия: краткосрочно он эффективен, но велик шанс, что пользователь вас запомнит и больше к вам не вернется.
Психолог Марина Хармалова считает, что построить материалы к сбору на болеющего ребенка не токсично, так, чтобы они не ранили любого зрителя – трудная задача.
– Чувствительность у всех людей разная, для кого-то, например, будет травмой сам факт, что дети болеют. Или что какие-то болезни не лечат за счет бюджета. Но, если человек очень хочет помогать, у него всегда есть вариант выбрать благотворительный фонд, которому он доверяет, и перечислять деньги туда, не просматривая страницы сборов.
Коллажи Татьяны Соколовой
