«Бабусечка! А мы думали, вы нас бросили!» – кинулись дети в объятия Алле Николаевне Гранальской, когда она, наконец, смогла попасть в детский дом, куда забрали троих ее внуков. История эта – еще один пример, когда равнодушие чиновников рушит судьбы взрослых и детей.
Непростая судьба
Игорь, сын Анны Николаевны, и Светлана познакомились в 2009 году, а с 2010 года начали жить вместе. В 2011 году родился первенец Даниил. В 4,5 года у мальчика обнаружили диабет, с тех пор ребенок с инвалидностью требует особой заботы, диеты и постоянного контроля сахара. В 2012 году родился второй сын Ярослав, а в 2015 году дочка Есения. Сейчас старшему мальчику 9 лет, среднему 7, девочке 4 года.
«Я занималась бизнесом и помогала материально, деньгами, одеждой для детей и Светланы, едой. Света была хорошая девочка, я ее очень любила, и сейчас даже после смерти готова защищать ее, – говорит Алла Николаевна. – Они бы жили и по сей день вместе, если бы не было вмешательств в их семью бабушки Светланы со стороны матери.
А потом начались бытовые конфликты. Игорь работал на стройке, работа то есть, то нет, заработки нестабильные. Я к тому времени попала в аварию и потеряла возможность им помогать. Когда Есении был год, они расстались».
Даниил жил у Игоря и Аллы Николаевны Гранальских, Алла Николаевна знала досконально, как ухаживать за мальчиком. Ярик и Есения жили то у папы с бабушкой, то у мамы.
«У Дани своя диета, каждые 4 часа нужно измерять сахар. Света тоже понимала, что лучше, чтобы ребенок был стабилен и за ним был уход, тем более Даня сам очень сильно любит папу. Ярик был ближе к маме. Есения тоже обожала отца, буквально веревки из него вила, – рассказывает Алла Гранальская. – Игорь последние 2,5 года не работал, потому что сидел дома с детьми.
Даню мы не могли отдать в садик, потому что у него сахар, Ярик был оформлен в садик на территории места жительства Светы, но жил с нами. Мы могли бы перевести его в местный садик, но Света боялась, вдруг в опеке скажут, что дети не с ней. А опека следила за ее жизнью, так как она – выпускница детского дома. Она не хотела лишних вопросов».
Жизнь Светланы, мамы детей, была непростой. Ее бабушка по материнской линии в свое время лишила родительских прав свою дочь Татьяну. Детей – Свету и ее сестру Настю – отправили в детский дом, позже бабушка забрала их под опеку.
Раз пять девочки покидали детский дом, уезжая домой, и снова туда возвращались. Настя погибла в детском доме на глазах у Светы. Мама Светы умерла, когда та была беременна Даниилом. Отец Светланы умер летом 2018 года.
Бабушке Светланы удалось выбить у государства однокомнатную квартиру для внучки, где Света и жила. Опека постоянно курировала многодетную маму. И естественно, сотрудники опеки знали, кто отец детей, семейная жизнь Светы протекала перед их глазами. Но в нужный момент, когда можно было бы установить родственные связи даже по свидетельским показаниям, чиновники не стали этим заниматься.
Светлана умерла тем же летом 2018 года, что и ее отец. Просто уснула и не проснулась, остановка сердца.
Предполагается, что это может быть связано с наркотиками: после расставания с Игорем она стала жить с другим мужчиной, и стала интересоваться наркотическими средствами, такая информация доходила до Игоря, поэтому и дети жили с отцом.
Светлана отказывалась расписываться с Игорем, хотя он много раз заводил об этом разговор, а в свидетельства о рождении детей вписывала, по словам Игоря, под своей же фамилией. Эту ситуацию Игорь и Светлана, кстати, намеревались исправить.
«10 августа они как раз собирались пойти покупать одежду Дане к школе и по пути зайти в ЗАГС, чтобы зафиксировать отцовство Игоря, со слов матери она сама могла бы вписать его как отца, даже без его документов. Но как раз в ночь на 10 августа Света умерла. Что это, стечение обстоятельств или злой рок?» – говорит Алла Гранальская.
«Своего внука я в итоге обнаружила в больнице»
«12 августа, после смерти Светланы, в щербинской опеке, куда мы сразу пошли, нам сказали, что у детей должен быть законный представитель. Поскольку Игорь и Света не были расписаны, таким законным представителем оказался Юрий, дядя Светы. Ярик и Есеня как раз отдыхали тогда летом у них на даче. Им их и оставили, и Даню тоже забрали», – говорит Алла Николаевна.
А сотрудники ясеневской опеки (по месту жительства детей у Юрия) были настроены агрессивно: «Там нам сказали: «Вы должны быть благодарны Юрию, он взял ваших детей». Игоря обвинили в том, что он жил со Светой только ради ее пособий, которые она получала как многодетная мать. Он вспылил. В итоге мы услышали, что раз мы такие неблагодарные, то и вовсе детей не увидим».
У Игоря не было на руках паспорта. Чтобы срочно восстановить документы, он отправился на Украину, на свою родину. Перед отъездом Игорь Гранальский написал заявление о том, чтобы дети были временно под опекунством до его оформления всех бумаг. Но на границе ему на руки выдали бумагу о том, что ему запрещен въезд в Россию бессрочно.
Сейчас Алла Гранальская пытается выяснить, по какой причине, но от МВД ответ пока не пришел. Только и Игорь, и Алла полагают, что просто так такой бессрочный запрет не налагают: он же не преступник. Словно кому-то не хотелось, чтобы Игорь снова появился в России.
Уже через неделю после переезда к временным опекунам Даниил загремел в Морозовскую больницу, где стоит на учете по диабету, с сахаром 29 ммоль/литр! Пролежал там 10 дней, сахар восстановили. Но через 10 дней Даня снова попал в больницу, уже с сахаром 1,7, ребенок просто сознание потерял, его забрала неотложка.
Алла Гранальская оба раза навещала внука в больнице. А после этих случаев у временных опекунов-родственников детей забрали, то есть у них они прожили чуть больше двух месяцев. Однако Алла даже не знала о том, что ее внуки уже отправлены в приют.
«Я две недели просила Юрия возможности приехать к детям, в итоге сама приехала. А он говорит: «А детей у нас уже нет, их забрали».
Оказалось, что их уже рассовали по больницам, Даню снова в Морозовку, младших в другие больницы, мы начали их искать.
Я помчалась к Даниилу. Там меня спросили: «А почему вы так долго не приходили, его никто не навещает!» Оказалось, он там с 12 ноября, уже больше двух недель, один.
Когда я зашла, он был весь немытый, нет ни чашечки, ни ложки, ни полотенца. Я все привезла, искупала мальчика. Врачи, узнав о нашей истории, отправили меня к юристу. Только тогда я узнала, что можно оформить временную опеку до того момента, как мой сын сможет решить свои вопросы с документами».
Игра в футбол чужими судьбами
Алла Гранальская срочно собрала все бумаги, буквально за несколько дней: справки о работе, о зарплате, о жилье… Опеки начали футболить бабушку: марьинская опека, по месту жительства Аллы, направила ее в Щербинку, где зарегистрированы дети, щербинская опека – в ясеневскую, а там сказали: «А на нашей же территории детей уже нет, ищите по месту нахождения приюта».
Это был приют центра содействия семейному воспитанию «Берег надежды» (солнцевская опека). «Я поехала туда. А там на меня вытаращили глаза и говорят: «А мы даже не в курсе, что на нашей территории такие дети есть». Да и вообще сказали, что всех моих бумаг недостаточно. И что если я хочу быть опекуном детей, мне надо полностью пройти всю подготовку, идти на учебу в ШПР», – рассказывает Алла Гранальская.
В возможности получить предварительную опеку над собственными внуками женщине отказали, да даже и не помогли разобраться, как все сделать оперативно и не разлучать семью.
Алла Николаевна немедленно пошла записываться в ШПР. Каждый день ее начинался с мысли о внуках, и каждый день она делала все, чтобы приблизить встречу с детьми. Учеба в ШПР началась 15 января 2019 года, как только набралась группа. А 18 января детей перевели в детский дом – ЦССВ «Берег Надежды» в Ново-Переделкино.
Тем временем даже по телефону детям не разрешали разговаривать с бабушкой – ведь формально, по бумажкам, она была для них «чужой тетей».
Навещать тоже запрещали, о чем есть, например, письменный отказ Щербинского отдела социальной защиты населения. Одна из воспитательниц, сжалившись, дала возможность Алле Николаевне навестить детей, за что ей потом, кажется, влетело, ведь у Гранальской не было разрешения опеки на посещение.
«Они были все, как камушки»
16 февраля в детском доме проходил День аиста, узнав об этом, Алла Гранальская поехала к детям. «Внутри меня все колотилось. Я везла гостинцы – фрукты, семечки, Сеня их так любит… Связала для Есении зайца, чтобы хоть что-то у них было из родного дома… Ярик сидел в комнате в кресле, и у него такой был отрешенный взгляд… Я закричала «Ярик!» – они с Даней как кинутся мне на шею: «Бабулечка, мы думали, ты нас бросила!» А тельца у них были такие твердые, как камушки, напряженные.
Мы в ШПР изучали тему депривации, и я поняла, что это с ними происходит. У них были все нервы натянуты, и тело жесткое, каменное. Минут 6-7 мы вот так обнимались, не могли оторваться друг от друга», – рассказывает Алла Гранальская и плачет.
Потом Алла Николаевна пошла к внучке. «Я зашла в комнату последней, а Сеню уже все обступили. Наши дети там пользовались успехом, ведь они были здоровые, симпатичные, без каких-то ментальных особенностей или серьезных болезней. Перспективные для приемства. «Есения… Какое воздушное имя!» – кто-то из гостей уже знакомился с внучкой. Я позвала ее, она как кинется ко мне «Бабусечка!»
И мы в слезы, и снова объятия… Все окружающие были в шоке. «И это ваши внуки? Что они здесь делают?!»»
Алла Гранальская попыталась найти директора детдома, чтобы поговорить о судьбе детей, но ей сказали, что руководитель на совещании.
Придя после Дня Аиста на занятие в ШПР, Алла Николаевна поделилась со всеми тем, как прошла встреча с внуками, и своим ощущением: «Знаете, у меня такое впечатление, что я не успею детей забрать».
Алла Гранальская привезла Дане тогда в детский дом телефон с симкой с безлимитной связью – подарок к его дню рождения, который был 15 февраля. Пока бабушка ехала домой, мальчик позвонил ей целых 4 раза, а потом и папе – тревожился и скучал.
И все время говорил, что все они боялись, что папа с бабушкой их бросили. Алла Николаевна успокаивала внука: конечно же, нет. Но вскоре номер оказался заблокирован, последняя возможность связи с детьми пропала.
На тот момент Гранальские связались с фондом «Волонтеры в помощь детям-сиротам» и попросили поддержки. Вместе с юристом фонда Павлом Денисовым Алла Гранальская отправилась на прием к Елене Возжаевой, начальнику управления опеки и попечительства в отношении несовершеннолетних департамента труда и соцзащиты Москвы.
Елена Игоревна приняла Гранальских отзывчиво, и начала выяснять ситуацию с детьми. И именно там, в кабинете, Алла Николаевна узнала, что детей уже нет в детском доме. И более того, они уже в приемной семье. И даже не в Москве, а в Ростовской области.
Это было 6 марта, а 7 марта у Аллы Николаевны заканчивалась ШПР… она действительно не успела, интуиция не подвела.
Таким образом, все это время в детском доме ей не сообщали о судьбе детей, хотя будущие приемные родители уже общались с малышами. Фонд помог Алле Гранальской написать заявление об установлении временной опеки над детьми, но 2 апреля пришел письменный отказ отдела социальной защиты населения района Ново-Переделкино о том, что «поскольку в личных делах детей отсутствуют сведения о наличии близких родственников, дети были переданы под опеку посторонним людям».
«Кровь не изменить»
Алла Николаевна решила идти дальше. Она обратилась в Люблинский районный суд с заявлением об установлении родственных отношений. 20 июня 2019 года суд оставил заявление без рассмотрения. Жалоба в Мосгорсуд 17 октября оставил решение без изменения.
Но теперь хотя бы известно, где дети – в Ростовской области. Следующий суд уже пройдет там: юристы фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» готовят иск. Задача доказать родство Игоря и Аллы Гранальских и трех детей.
Нужно назначать ДНК-экспертизу, а для этого нужно физически найти детей, взять материал для экспертизы. Детей могут также и выслушать в рамках судебного процесса, оснований, чтобы запретить им высказаться, нет.
Тем временем, после первой публикации в СМИ Алле Гранальской позвонила женщина, назвавшаяся Екатериной. Она заявила, что является приемной мамой детей. «Она возмущалась, что их преследуют, была настроена категорично. Поэтому, видимо, установить контакт с ними и с моими внуками будет новой проблемой.
Но я сказала ей спасибо за то, что наших детей приняли. По крайней мере, теперь я знаю, где они, знаю, что о них заботятся. Но я все равно сказала, что при любом раскладе мы наших детей заберем, хотят они этого или нет», – говорит Алла Гранальская.
Сама ситуация не типичная, это сочетания сразу многих факторов, замечает юрист фонда Павел Денисов: «Такие случаи не часты. Тут несколько проблем: отец не был вписан как должно в свидетельство о рождении детей, к тому же теперь ему еще и запрещен въезд в Россию.
Вторая проблема: на момент, когда все случилось, бабушка и отец были совершенно некомпетентны, верили беспрекословно всему, что им говорили в органах опеки. Чиновники, которые попадались им на пути все это время, не оказали никакой помощи ни этим взрослым, ни детям!
Да, фактически родство не было установлено, получается, что предоставлять информацию не-родственникам опека не может, формально они правы. Но бабушку не проконсультировали о порядке действий, не рассказали, как оформить документы, не помогли в их оформлении.
Пустили долгим путем, заставили собирать все документы для установления опеки, а когда она все прошла, детей забрали. Даже не подсказали возможность оформления временной опеки на тот период, пока она собирает документы.
Но наказать опеку для нас сейчас не является главным, хотя если выяснится, что в наличии был злой умысел чиновников, может быть, и дойдет до разбирательства. Наша же задача сейчас – помочь установить факт родства».
«Кровь не меняется от того, что дети живут в другой семье и другом городе! Но сколько это времени займет и какая это травма для детей – задумываются ли все эти люди? – со слезами в голосе почти кричит Алла Гранальская. – И что сейчас говорят моим внукам о нас, о бабушке и отце? Может быть, что мы их бросили? Как настроят детей сейчас? Почему посторонние люди, чиновники решают судьбу детей, что это за законы? Почему препятствуют родным людям жить семьей?»
Теперь есть новая сложность: дети уже полгода живут в приемной семье, там тоже сложились отношения. Можно ли просто вырвать детей и вернуть их назад? Как не нанести детям новую травму? Первое, что сейчас планирует делать фонд, – это установить общение детей с родственниками.
«Это трагедия, совершенная руками чиновников»
«Мы считаем, что сотрудники опеки и попечительства не действовали в интересах детей и проявляли формальный подход, – замечает Елена Ильенко, сотрудник фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам», курирующая случай Аллы Гранальской. – С самого начала чиновникам было известно о том, что Алла Николаевна растила детей и являлась для них значимым взрослым.
Эту информацию можно было легко проверить. Но ей изначально было отказано в праве быть опекуном, никто не известил ее о том, что родственники отказываются от детей и дети переводятся в детский дом. Именно интересы детей должны быть главным фактором при принятии чиновниками решений.
Отрыв от значимых взрослых, изъятие из семьи является для любого ребенка непоправимой психологической травмой. Работа с людьми не может вестись по формальным признакам», – говорит Елена Ильченко.
«Это ужасная трагедия, сотворенная руками чиновников. В органах опеки работают обычные люди, в большинстве своем не имеющие никакого профильного образования.
Они оценивают ситуацию «на глаз», исходя из своего жизненного опыта и своих личных представлений о том, что правильно, а что нет.
У нас в стране нет обучения и профессиональной подготовки социальных работников, а существующие инструкции – очень формальные, они не дают понимания, как действовать в сложных случаях. И нет ответственности за результат собственных действий», – говорит Елена Альшанская, президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам».
«Пострадавшие тут все. И те люди, которые взяли детей, тоже. Надо выстраивать диалог, – говорит Елена Ильенко. – Очень важно оставлять детям связь с семьей. А вот так, когда просто взяли и отрезали – это огромная травма для ребенка.
Эти дети вообще пережили за короткий период массу трагедий. Гибель мамы, потом переезд в чужой для них дом, потом больницы, детский дом, а теперь – приемная семья… А ведь они могли все это время оставаться с любящими их близкими людьми».
Фото А.Н.Гранальской: Павел Смертин
