Преступление и богослужение

«Вот я здесь понял, что совсем не разбираюсь в людях», – говорит Виктор, заключенный Бутырской тюрьмы.

Я оглядываюсь по сторонам: справа – четверо осужденных в форме, слева – подследственные в гражданской одежде. Словосочетание «разбираться в людях» и правда звучит здесь довольно абсурдно: ничего не понятно. Может, кто-то из этих мужчин совершил серьезное преступление, а может, все оказались здесь по трагическому стечению обстоятельств. Вот, например, Виктор, большой, смущающийся, с грустным серьезным взглядом, почему он тут?

Выживший в авиакатастрофе

Мы стоим в храме Покрова Пресвятой Богородицы на территории СИЗО №2 в Москве (сколько ни смотри на карту, пока ни придешь сюда, не почувствуешь, насколько это странно: тюрьма во дворе дома почти в центре столицы).

Сегодня – особенный день: второй на Неделе тюремного богослужения. Протоиерей Константин Кобелев служит Божественную Литургию, в которую включены молитвы о правосудии. В храме не только тюремный приход, но и знакомые отца Константина, пришедшие поддержать заключенных молитвой.

«Я еще в начале 90-х хотел на зону попасть служить, но никто не знал об этом, только Господь. И спустя 10 лет исполнилось», – рассказывает священник. О том, как он пришел к вере, отец Константин тоже говорит очень открыто. Вспоминает, как в 79-м году записал в своем дневнике: «Провидение, если ты есть, убей меня». 17 марта этого же года он оказался в самолете, который летел из Москвы в Одессу. Борт потерпел крушение, и половина находившихся на воздушном судне (65 человек) погибли, а Константин Кобелев – выжил. Также выжил капитан судна: он был осужден после катастрофы на 7 лет колонии.

«Помню, как всем своим естеством я как будто услышал «живи», в момент, когда выходил из самолета», – рассказывает о. Константин.

Неделя особой молитвы

Неделя тюремного служения проходит в России уже в третий раз по благословению Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла. В течение семи дней перед праздником святителя Николая Чудотворца, с 13 по 19 декабря, в местах лишения свободы молятся о заключенных (день первый), правосудии (день второй), жертвах преступления (день четвертый), семьях заключенных, возвращении отсидевших в общество, сотрудниках уголовной системы и о братии священнослужителей в тюрьмах.

Идея «специальных» дней молитвы о заключенных родилась в конце прошлого века у протестантов. В Русской Православной Церкви первым воплотил похожий проект в жизнь священник Виктор Яценко, служащий на Украине. В России составителем новых молитв выступил иерей Иоанн Чураков. Впервые в московских тюремных храмах специальное богослужение прошло в 2014 году. Нынешняя Неделя – уже третья. В Московской Патриархии подчеркивают необходимость реализации проекта по всей стране.

«В эти дни не только заключенные, но и все духовенство, совершающее служение в тюрьмах и колониях, совместно возносит Господу молитвы об узниках. Потому, например, в храме Бутырской тюрьмы во второй день Недели молитвы службу совершало пять священников, а не один, как во все прочие дни. И я тоже с радостью откликнулся на предложение отца Константина присоединиться к этой соборной молитве о заключенных. Знаю и чувствую, насколько это важно и для нас, священнослужителей, и для тех, кто пребывает ныне в местах лишения свободы», – делится диакон Кирилл Марковский, автор книги «Епархия особого режима». Отец Кирилл уже много лет лично поддерживает в тюрьмах осужденных к пожизненному лишению свободы.

Человек человеку

В СИЗО №2 Божественная Литургия начинается в 9 утра. К самому началу приходят те, кто осуждены и отбывают здесь свой срок: у них есть возможность распоряжаться свободным временем. Их всего четверо, потому что свободное время – это 10 часов в день, 8 из которых полагаются на сон, два – на себя. По 14 часов в день заключенные работают, и у большинства работа начинается утром, как раз когда идет Литургия. Поэтому четыре человека, которые пришли сегодня – мужчины, отработавшие ночную смену. «Я пек хлеб всю ночь, и сейчас должен бы спать, потому что через семь часов опять на работу, но я захотел в храм прийти. Потому и нечасто хожу: сил не хватает», – говорит заключенный Алексей.

К десяти часам двери храма открываются, и заходят около двадцати человек: это подследственные – те, кто ждут суда в камерах и не ходят на работу. У них свой, тоже нелегкий путь в храм: если хочешь на службу, нужно написать специальный запрос. Когда он будет рассмотрен – неизвестно. Может, попадешь в храм через неделю, а может, только через полгода.

Просто в какой-то день в камеру придут и скажут, чтобы все собирались в храм: все – потому что по одному нельзя. «Раньше иначе было, но когда двое, например, шли в храм, а один оставался, часто бывало, что по возвращении его уже самоубившимся находили, поэтому и запретили так», – объясняет осужденный Виктор.

– А если один в камере – мусульманин, например, и в храм не хочет, это что же, значит, что никто не может пойти? – спрашиваю я.

– Так не бывает, чтобы мусульмане были с христианами в камере, – говорит Виктор.

– Да что ты говоришь, – вмешивается внезапно осужденный Алексей. – Еще как бывает, скорее, наоборот не бывает.

– Ну, ты прав, прав. – тут же смиренно соглашается Виктор.

– Так что же делать, если ты в камере с мусульманином, как тебе попасть в храм? – повторяю снова.

– Ну, вот все вместе и идут. Вот тут же тоже мусульмане есть сегодня, – отвечает Виктор.

– А «темную» не устроят потом, мол, из-за тебя нас в христианский храм повели, а мы не хотели? – задаю я вопрос.

Алексей и Виктор молчат, и я вижу, что они искренне не понимают, о чем я спрашиваю. Тут Виктора осеняет:

– Аааааа, вы что думаете, что кто-то может не захотеть выйти в храм?

– Ну да, – говорю. – Например, по религиозным мотивам.

– Я на свободе смотрел фильм «День сурка», знаете такой?

Киваю.

– Так вот в тюрьме день сурка. И выйти хоть куда-нибудь, пусть в храм, это уже событие. Никто против не будет, – объясняет Виктор.

– Можно на небо посмотреть, – вставляет Алексей. – Вот идите, идите сюда, – зовет он меня к окну храма. – Видите здание напротив? Это наш корпус. Видите, на крыше проволока колючая и навес? Так вот там мы гуляем. Только кусочек неба видно. Семьдесят квадратов, можно 150 кругов сделать за час прогулки. Я вот делаю. Но неба только кусочек видно.

После Литургии начинается крестный ход. Все выходят из храма с иконами новомучеников Бутырки в руках, а мне становится сложно молиться: я просто смотрю на небо.

Камерная исповедь

«С Богом можно обрести свободу и в тюрьме», – говорит отец Константин Кобелев.

«Это точно», – вздыхает кто-то рядом со мной. Поворачиваю голову – это мужчина лет сорока в идеально отглаженных брюках, вычищенной обуви и красивом свитере. Он отстоял всю службу, и я несколько раз останавливала на нем свой взгляд: очень уж его внешний вид контрастировал с тем, как выглядели остальные.

«Игорь», – представляется он. «Вы здесь работаете?», – не удержалась я. «Нет, я здесь сидел, – объясняет мужчина и вдруг обращается к заключенным. – Друзья, я вот здесь отсидел, но не было у меня уныния, отчаяния: Господь помог. Главное – не роптать и молиться».

Литургии в храме Покрова Пресвятой Богородицы на территории СИЗО №2 служатся три раза в неделю: в церкви 18 века на территории тюрьмы (сейчас там проводятся ремонтные работы, поэтому богослужения совершаются в подсобном помещении храма), в психиатрическом корпусе Бутырки и в реабилитационном центре следственного изолятора для наркозависимых осуждённых. Помимо этого, большую работу священники проводят в камерах осужденных и подследственных: причащают там и исповедуют верующих.

«Господь, он ведь судит иначе, поэтому я всегда говорю тем, кто приходит на Литургию: давайте молиться не о справедливом суде, а о милосердном. Потому что по справедливости мы все должны быть наказаны, потому что мы все грешны. А по милости Божьей можем быть прощены», – говорит отец Константин.

Священник на выходе из тюрьмы долго разговаривает с начальником СИЗО №2. И по окончании разговора признается: «Важно понимать, что без поддержки других людей мы, тюремные священники, ни с чем бы не справились».

По мере сил следственному изолятору №2 помогают волонтеры, а также студенты Свято-Тихоновского университета, сотрудники сети приютов для бездомных людей «Ной», активисты Центра помощи родственникам осужденных (консультируют по юридическим вопросам, оказывают психологическую поддержку). Некоторые из них приняли участие и в Литургии Недели тюремного богослужения в Бутырке.

– Ведь бывают преступления по Кодексу, а бывает, что в тюрьме оказываются люди, которые преступлений не совершали. Например, новомученики наши», – напоминает отец Константин (218 узников Бутырской тюрьмы XX века – в основном священнослужители – были причислены к лику святых в 2000 году). И как говорил настоятель храма Бутырской тюрьмы 1892-1907 годов Иосиф Фудель, отец известного русского философа, когда его спросили, что он думает о своем служении здесь: «Я удивлялся иногда и удивляюсь, почему они – в тюрьме, а я на свободе».

Фото: facebook.com, а также из личного архива протоиерея Константина Кобелева