В конце июля в Подмосковье произошла трагедия: в лесу потерялся 83-летний пенсионер. Мужчина провел в лесу около суток, прежде чем была подана заявка на поиск. И еще шесть дней ушло на то, чтобы найти его. К сожалению, он погиб.
Шанс отыскать пенсионера живым у поисковиков был: с собой у него имелся работающий сотовый телефон. Однако определить местоположение мужчины волонтеры поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» не смогли: имеющееся в арсенале МВД оборудование нельзя оперативно использовать для поиска пропавших людей. Из-за бюрократических проволочек на получение согласия может уйти не менее трех недель.
«Мы работаем технологиями каменного века в двадцать первом, потому что нельзя по закону определить, где мобильный телефон пропавшего. Технически это просто. Если бы бюрократы шевелили булками и реагировали хотя бы на поручения президента, заблудившийся военный пенсионер уже был бы дома с родными», – написал в facebook руководитель поискового отряда «Лиза Алерт» Григорий Сергеев.
«Люди очень надеются на технологии, а они помочь ничем не могут»
– Такое происходит каждый день, и особенно сейчас, когда начался ягодно-грибной сезон. Вот уже 8 дней мы ищем бабушку, которая пропала с включенным мобильным телефоном. Хотя при наличии установленной законом технической возможности мы могли бы ее уже очень легко найти.
В результате задействованы сотни человек, и бабушка пока не найдена, – говорит Олег Леонов, руководитель направлений «обучение» и «лес на связи» поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт».
По словам Леонова, чаще всего пропадают с телефоном на руках люди пожилого возраста. Дети – гораздо реже, почти никогда.
– Потому что дети делятся либо на «бегунков», и они достаточно подготовлены, чтобы понимать: с телефоном пропадать не надо, они его оставляют дома. Либо дети пропадают случайно, и у них с собой не оказывается средств связи.
Взрослые, и особенно пожилые люди возраста 60+, пропадают сплошь и рядом. У них с собой часто есть телефоны, пусть даже и кнопочные. Но службы, в частности, полиция, не могут быстро и оперативно получить эти данные.
Если полицейский тут же начнет действия по запросу информации, то, во-первых, местоположение телефона он получит с недопустимой для поиска в лесу точностью, а во-вторых, спустя примерно три недели. Это слишком много времени.
Даже если удастся получить примерную геолокацию, у нас будет зона поиска десятки квадратных километров, где мы будем вас искать несколькими десятками людей. Несколько километров по лесу – это неделя работы.
– Помимо телефонов, есть смарт-часы, например, которые могут отслеживать местоположение. Стоит ли использовать эти приспособления для того, чтобы в случае, если ребенок потеряется, облегчить его поиск?
– Эти средства хорошо работают для успокоения родителей. Но когда случается реальная проблема, люди очень надеются на технологии, а они помочь ничем не могут. Если ребенок потерялся в городе, люди видят его местоположение по трекеру, и могут подойти и забрать ребенка. Но первая проблема связана с тем, что детям это очень быстро надоедает, и в среднем через две недели они перестают носить эти устройства, а через месяц эти часы отправляются на полку.
Вторая проблема в том, что как только ребенок пропадает в природной среде, у него исчезает передача данных, и эти часы оказываются бесполезны.
– Есть ли какие-то рекомендации, что можно сделать с телефоном, если ты заблудился, и у него села батарея? Можно его как-то реанимировать в полевых условиях?
– Нет. Если батарея села, то все, его никак не оживить.
«Это комплексный законопроект, хорошо проработанный, со знанием вопроса»
Еще три года назад о необходимости отмены запретов на предоставление данных о мобильном телефоне пропавшего говорилось на встрече президента с НКО и волонтерскими организациями. Однако с тех пор ситуация практически не изменилась.
Был принят закон, предложенный группой депутатов во главе с Ириной Яровой «О внесении изменений в статью 8 федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Согласно ему, можно получить местоположение только детей в течение суток, но с недопустимой точностью.
Однако, по словам Леонова, этот закон почти никому не помогает. И именно потому, что дети, как правило, теряются без телефонов.
Другой законопроект, который реально может изменить ситуацию и сделать поиск людей, пропавших с телефоном, более оперативным, с 25 сентября 2019 года находится в статусе второго чтения. Это проект «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации (в части уточнения сведений, передаваемых оператором связи)», инициаторами которого стали председатель комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Андрей Клишас, первый заместитель председателя этого комитета СФ Людмила Бокова и депутат Государственной Думы Татьяна Касаева.
– Хороший закон, мы его очень поддерживаем. Законопроект предусматривает быстрое получение данных о местоположении мобильного телефона пропавшего при поступлении заявления в полицию о его пропаже. То есть сотрудник полиции удостоверился, что человек на самом деле пропал, написал запрос и тут же получил геолокацию, используя разные технические возможности.
Это комплексный законопроект, хорошо проработанный, со знанием вопроса, он вносит сразу же изменения в другие законы. Но уже два года с момента его инициации он висит, а тем временем каждый день пропадают десятками, а то и сотнями люди с телефоном.
Каждый день происходят случаи, когда остро стоит вопрос о жизни и смерти человека, и мы не можем помочь.
Грубо говоря, каждый день гибнет по человеку, у которого есть телефон, и мы не можем его найти. Если этот закон будет принят, это станет значительным шагом вперед. Но он пока не сделан, – говорит Леонов.
«Сегодня мы видим только вероятную зону»
По словам Леонова, два основных момента, которые нужно зафиксировать в нынешнем законодательстве – это сокращение сроков поиска и проработка технических возможностей.
– Потому что просто предоставить данные, которые дает оператор сотовой связи, о том, на какой вышке регистрировался телефон в последний раз, недостаточно. Зона поиска – огромная, мы можем не успеть найти живого человека. Порой так и происходит. Поэтому нам нужно точное местоположение. Его можно определить и другими технологиями.
Есть готовые решения, с помощью которых можно быстро получить достаточно точную геопозицию. Например, AML (Advanced Mobile Location) – это технология, позволяющая при звонке человека со своего смартфона на 112 видеть оператору местоположение звонящего с высокой точностью – до трех метров.
Сейчас точность от 300 метров в городе до 20 километров за городом, что нам, как поисковому отряду, никак не помогает.
– Эти технические возможности у служб спасения уже есть, или потребуется дополнительно оснащение?
– Сейчас эта технология не внедрена. Иначе при звонке на 112 у оператора сразу бы видно было точное местоположение – точка, где телефон находится. Сегодня мы видим только вероятную зону, и если человек в природной среде – она очень большая. Причем в некоторых регионах специалист службы 112 не видит даже ее.
У полиции, как и у других служб, которые занимаются оперативно-розыскной деятельностью, есть возможности, специальное оборудование. Но оно используется для поиска особо опасных преступников и на моей памяти всего один раз применялось для поиска пропавшего человека.
