Заявление заместителя начальника Главного управления по обеспечению охраны общественного порядка МВД РФ Вадима Гайдова, что лишь 1% детских самоубийств связан с влиянием закрытых групп в интернете, не соответствует действительности, считает генеральный директор Центра «Спасение детей от киберпреступлений» Сергей Пестов.
«Полагаем, заместителя начальника ГУОООП МВД РФ ввели в заблуждение данные Росстата, на основании которых был подготовлен доклад», – написал Пестов в статье, опубликованной на сайте Центра.
В подтверждение своей позиции он привел ряд доводов. Вот некоторые из них.
– Статистика Росстата основывается на данных, получаемых из отделений ЗАГС, которые, в свою очередь, поступают из учреждений судебно-медицинской экспертизы (СМЭ). А СМЭ, как известно, не дает юридической оценки причинам смерти. При этом данные Росстата, о которых идет речь, отражают ситуацию за 2015 год, а не за 2016 год, в котором, собственно, и произошел рост числа подростковых самоубийств.
– Расследование преступлений, квалифицируемых по статьям 110 и 105 УК РФ «Доведение до самоубийства» и «Убийство», относится к компетенции Следственного Комитета РФ. А структуры, подведомственные МВД, не занимаются ведением уголовных дел этой категории, пишет Пестов.
– Ссылаясь на исследования ученых НИУ ВШЭ, он указывает на погрешности в статистике при учете убийств и самоубийств, характерные не только для России. Как правило, статистические службы относят самоубийства к группе смертности от внешних причин, куда входят также убийства, ДТП, несчастные случаи на воде и отравления алкоголем. По словам Пестова, многие случаи доведения до самоубийства не попадают в поле зрения следователей, так как для начала расследования необходимы основания. А заключения СМЭ, как правило, таких оснований не дают.
– Методики расследования таких преступлений не существует. «Нет единой инструкции для территориальных подразделений по организации работы и механизму выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений, связанных с деятельностью лиц, склоняющих несовершеннолетних к суицидальному поведению посредством оказания психологического воздействия через интернет и социальные сети. Не отработан механизм первоначальных мероприятий при обнаружении погибшего несовершеннолетнего, либо при попытках совершения суицида, не закреплен перечень этих мероприятий», – пишет руководитель Центра «Спасение детей от киберпреступлений». В результате, по его словам, сотрудники правоохранительных органов не понимают, с чем имеют дело, и не знают, на что стоит обращать внимание при сборе доказательств.
«Точной и достоверной статистики нет ни у одного органа федеральной власти, в том числе у правоохранительных органов. Так как для получения обоснованных данных необходимо провести огромный объем работ по идентификации таких преступлений, сравнительные исследования, обобщенный анализ имеющейся информации юридического характера, сопоставить данные, предоставляемые в том числе медицинскими учреждениями», – пишет Пестов.
«Насколько нам известно, ни одна из государственных организаций такого рода исследований не проводила, – отметил он. – Большинство материалов находятся в Следственном комитете на доследственной проверке, по некоторым проводятся необходимые мероприятия, назначаются экспертизы. При совершении суицида дети находились в состоянии измененного сознания, в котором подросткам было манипулятивно навязано ощущение безвыходности, одиночества, девальвированы нравственные ценности, ценность семьи, ценность жизни.
Согласно имеющимся у нас материалам, которые были нами переданы в СК РФ, а также информации, полученной в результате личных контактов с родителями погибших детей, смерти детей никак не связаны с отношениями в семье, неразделенной любовью или другими факторами, косвенным образом «обвиняющих» родителей в неуделении своим детям должного внимания».
По мнению Пестова, искать причины смерти детей только в семье, как это делалось раньше, уже нельзя. Объем информации, который впитывают дети, в современном мире стремительно вырос. «С увеличением объемов информации увеличиваются и объемы угроз, а также коэффициент преступлений, связанных с применением информационных технологий», – добавил Пестов.
Детский суицид: как отличить настоящую опасность от шантажа?
