«Смотрины» детей – зло

На площадке перед домом трехлетний Митя с папой играют в футбол. Митя отбивает локтями мяч, как научил его папа, и смеется. Пора обедать. Сейчас они пойдут домой, к маме, и Митя расскажет, как папа не смог забить ему гол! Потом сядут за стол и будут обсуждать, как поедут на море на поезде. Митя еще не видел море. Да и настоящий поезд тоже. Папа говорит, море – это такая большая-пребольшая ванна, в которой одновременно купается много людей. Митя дает папе руку, и они идут домой.

В Доме ребенка в своей кроватке лежит четырехлетний Сережа – худенькое тельце тянет максимум на полтора года. Возможно, этот малыш не знает ни слова «мячик», ни слова «играть». Его кормят, переодевают, иногда включают музыкальную игрушку. Старенькая нянечка берет Сережу из кроватки, гладит по спинке, бритому затылку, ходит с ним по комнате и поет чудные песни. Сережа ее любит, но она приходит очень редко. Перед уходом нянечка крестит его и вздыхает: «хоть бы Господь забрал тебя к себе скорее в царствие Небесное, одинокая ты душа».

Он слышит, как про него говорят «овощ» – думают, Сережа ничего не понимает и не чувствует. А Сережа понимает. Понимает, что никому не интересен и с ним что-то не так. У Сережи множественные нарушения развития – он никогда не будет сам ходить и говорить.

Имитация семьи

В России тысячи детей живут в сиротских учреждениях. Ребенок, который растет без семьи, даже в самом «правильном» сиротском учреждении, испытывает постоянный стресс. Чем раньше у ребенка-сироты появятся родители и дом, тем лучше и быстрее будет идти интеллектуальное восстановление и развитие.

«Человек так устроен, что нормально растет только в семье, так уж задумала природа, – комментирует Юлия Богданова, руководитель Группы КСО компании КПМГ. – Близкие отношения на основе привязанности – определенное количество постоянных отношений, определенный уклад домохозяйства – для ребенка жизненно важны. Ничего из этого в «советских» сиротских учреждениях сделать невозможно. Имитация действует еще более разрушительно».

Не верьте, когда вам говорят, что в таком-то детском доме потрясающие тренировочные квартиры. Просто представьте, как это, ребенка из привычного места, где он ест в столовой по часам, ходит в прачечную каждую среду, отводят в другую группу – с имитацией квартиры, где можно иногда делать бутерброд или варить пельмени, и даже позволяют пропылесосить. А потом возвращают обратно. Снова еда по расписанию в столовой, твои трусы стирают другие люди и не факт, что они только твои.

Детям нужны свои близкие взрослые, папы и мамы, привычное домохозяйство – только это делает жизнь ребенка по-настоящему семейной. Дети мечтают, как их заберут, вместе с родителями они поедут на море, как будут играть с папой в машинки, а с мамой – в куклы, и это будут их собственные машинки и куклы, а не общие. И мамы с папами будут только их.

«Смотрины» детей – зло

Путь ребенка к приемной семье у нас в стране тернистее, чем в большинстве стран мира. Мешает этому – принципиально устаревшая система устройства в семьи.

Самый вопиющий пример – так называемые «смотрины» детей для потенциальных приемных родителей, которые еще недавно регулярно проводили в сиротских учреждениях.

Неофициально их называли «детские магазины». На них приглашали потенциальных родителей и вообще всех желающих познакомиться с детьми. К приезду взрослых воспитанники готовили концерты, по несколько дней разучивая номера. Дети старались понравиться кому-то из взрослых, чтобы уехать в семью. Нередки были случаи запугивания или шантажа детей со стороны персонала – чтобы лучше себя вели до «смотрин», иначе на них не пустят, а значит, ребенка не выберут потенциальные родители.

Во время визитов показывали не только публичные зоны – актовый зал или столовую, но и «личную территорию» детей – незнакомые люди заходили в спальни и туалетные комнаты, демонстрируя «открытость» учреждения и полное пренебрежение личными границами детей.

Так могло повторяться из месяца в месяц. Однако редко кого из воспитанников забирали по итогам «смотрин». В итоге дети переставали верить в себя, в возможность обретения семьи и все чаще использовали такие концерты для того, чтобы просто получить от гостей подарки здесь и сейчас.

При таком подходе к устройству ребенок остро ощущает себя объектом, «товаром», который пришли выбирать и должны хорошо оценить. Это не просто нарушение личных границ, а тотальное обесценивание детей, и вдобавок уничтожение в них доверия не только к конкретным взрослым, но и миру в целом. Все это крайне негативно влияет на психику детей-сирот.

Выбирают ребенка, как лошадь на ярмарке

У нас в стране система устройства основана на интересах приемных родителей – а должно быть наоборот: семья подбирается ребенку с учетом его потребностей и особенностей.

«Наша задача – устраивать детей в семьи, а не обеспечивать детьми всех желающих стать родителями, – говорит Дина Магнат, руководитель Школы приемных родителей (ШПР) Института развития семейного устройства. –  Сейчас поиск семей фактически не ведется, вместо этого мы имеем «магазин детей», в котором взрослые ищут «подходящее».

Даже самые интеллигентные люди, которые хотят стать приемными родителями и прошли обязательное обучение в школах приемных родителей, выбирают себе детей через банки данных о детях-сиротах – от федеральных до региональных или фондовых. Они просматривают десятки видео-анкет, ищут ребенка по заданным параметрам: возраст, цвет волос и глаз и прочее. Личная информация в базах раскрывается с разной степенью детализации: есть блоки про характер, интересы и часто диагнозы.

Отобрав несколько детей, потенциальные приемные родители рассылают запросы в сиротские учреждения. Получив «добро» из учреждения, они запрашивают также разрешение местных органов опеки на встречу и, получив его, едут знакомиться. На месте продолжают относиться к ребенку, как объекту выбора – бдительно следят за тем, чтобы в детдоме им не «подсунули некачественное», отмечает психолог Людмила Петрановская. Такой цикл поиска может повторяться не раз, прежде чем выбор будет сделан.

Кроме банков данных, информацию о детях можно найти в газетах, услышать в телепередачах, на радио. В том числе, об их заболеваниях и других деталях, которые не рассчитаны на публичное освещение – частная жизнь ребенка-сироты должна быть защищена. Как правило, так и бывает. Тем не менее, нередко о здоровье ребенка упоминают подробности, которые совершенно неэтично и неправильно рассказывать на всю страну с экранов.

«Все это объективирует ребенка, приучает смотреть на него, как на лошадь на ярмарке», – говорит Елена Альшанская, директор фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам». – Семейное устройство должно перестать быть шоу «За стеклом». Но для этого надо пройти большой путь – изменить ценности, наше законодательство, которое предлагает именно такую схему семейного устройства, выстроить нормальную систему соцподдержки семей, подготовить грамотных специалистов».

Будущее начинается сегодня

В 2015 году с принятием Постановления 481 стартовала реорганизация системы сиротских учреждений. Постепенно они должны стать местом для временного пребывания ребёнка, пока ему подбирают семью.

При этом задача детдомов – стараться снизить травму от потери семьи, максимально приблизив условия к семейным: проживание в маленьких разновозрастных группах, общение с одними и теми же воспитателями, возможность видеться с родными и друзьями, ходить в прежнюю школу и кружки.

Но, поскольку средств под Постановление не выделяется, так как это не закон, в регионах традиционные коридорные учреждения очень медленно и неохотно реорганизуются в квартирные. Примеров пока не так много, как хотелось бы, отмечает Елена Альшанская. Но они есть и это уже большой шаг вперёд.

Конечно, ребенок не знает точно, какая семья ему подойдет, какие родители лучше выстроят с ним отношения привязанности и станут самыми близкими.

Формально за детьми закреплено право высказать согласие или несогласие на переход под опеку или на усыновление с 10 лет. Но что вы, напуганный ребенок, который потерял родителей и видел в жизни много горя, можете знать о людях, которых видели пару раз в жизни?

Малышу часто никто не объясняет, что с ним происходит сейчас и будет происходить дальше, – о ценностях и интересах детей при устройстве в семью мало кто думает.

В системе нет людей и процессов, которые бы искали родителей, которые совместимы именно с этим ребенком, обладают ресурсами и возможностями именно для этого мальчика или девочки стать семьей – в зависимости от его/ее истории, на время или всю жизнь.

Никто не помогает маленькому человеку сгладить переход к новым людям, начать верить им и строить новые отношения. А приемным родителям – узнавать своего нового ребенка и тоже становиться для него самыми дорогими людьми и надежным домом. Приходить на помощь, всегда, когда она будет нужна.

База данных родителей, а не детей

Подбирать пару «ребенок-родители» необходимо индивидуально и детоцентрированно. Проводить подбор должны высокопрофессиональные психологи с высокой чувствительностью и знаниями. Для этого должен быть создан банк родителей – людей, подготовленных заранее и давших согласие принять ребенка в любое время.

Кроме того, нужны разные типы приемных семей: по возрастам, виду травм или типов насилия, временному размещению.

«Ничего публичного в процессе подбора семей и размещения детей быть не может, – убеждена Юлия Богданова. – Семья – очень сложное и интимное дело. К детям нельзя пускать посторонних без понятной цели. Пустые контакты с незнакомцами – очень разрушительны для этих детей. У них и так переизбыток контактов с постоянно сменяющимися взрослыми. Все эти процессы должны управляться и реализовываться профессионалами, которые непрерывно совершенствуются в этой профессии. Только так можно повышать качество размещения детей и улучшать их настоящее и будущее».

Тем, кто задается вопросом – а может, не надо все усложнять? – Юлия Богданова предлагает вспомнить свой опыт, когда выходили замуж/женились, рожали ребенка – наверняка у вас на адаптацию к этому уходило больше пары часов и рассматривания фоток?

«Ну и посмотрите цифры возвратов, в них все ответы, – добавляет Юлия Богданова. – За каждой цифиркой – трагедия всех вовлеченных людей. Их там обычно не менее трех человек: сам ребенок, его родитель и кто-то близкий родителю. Детей не отводят обратно в детский дом, решив это за семь минут». Людмила Петрановская указывает, что такой опыт – опыт щепки, кидаемой волею волн – впоследствии приводит к тому, что дети не могут строить свою жизнь самостоятельно, отвечать за себя.

Изучить ближний круг ребенка

За рубежом приемных родителей специально ищут, готовят. Во многих ситуациях на помощь приходит специалист. Его поддержка помогает семье справится с трудностями и предотвратить возврат ребенка в учреждение, чтобы не нанести ему новую, еще более глубокую травму.

«Сотрудники учреждения – социальные педагоги, психологи, воспитатели – играют важную роль в подборе ребенку семьи, – говорит Дина Магнат. –  Именно они знают социальный анамнез детей и могли бы информировать кандидатов о потребностях конкретного ребенка. К сожалению, сейчас этого практически не происходит, за редким исключением».

Специалисты, осведомленные об истории и особенностях ребенка, в идеале, должны помогать ему найти приемных родителей и сопровождать их, когда ребенок окажется в семье. «Мы в ШПР давно хотим сотрудничать с детскими учреждениями и несколько раз принимали у себя психологов из детских домов с рассказом об их детях, – говорит Дина Магнат. – Закрепление и расширение этой практики позволит избежать «контактного зоопарка» в виде походов слушателей ШПР в детские дома».

«Подбирать, конечно, надо с обеих сторон, – отмечает Юлия Богданова. – Но для государства и общества интересы ребенка все же важнее интересов родителей. Они субъекты защиты. Система должна работать на обеспечение нормального детства для самых уязвимых детей. Разумеется, знакомство, установление отношений и дальше переход ребенка в новый дом – должны быть управляемыми процессами и строиться также в интересах детей и их новых семей. Обязательно учитывать уровень развития и индивидуальных особенностей ребенка».

При поиске альтернативного размещения, прежде всего, нужно быстро и профессионально изучить ближний круг ребенка. Людей из этого круга, в случае готовности позаботиться о ребенке, нужно обеспечить всеми выплатами и другими ресурсами, которые положены неродственникам и требуются ребенку с учетом его потребностей.

Сложнее всего с устройством детей старшего возраста. Здесь в установлении контакта могла бы помочь совместная деятельность.  Например, одна московская школа годами выезжала в провинциальный город, где учителя и дети совместно с детьми из местного детского дома готовили спектакль и потом показывали на местной сцене. За годы общения сложились отношения, и когда старшим подросткам из детдома понадобилась поддержка и семьи для продолжения учебы в Москве, оказалось, что нескольких готовы взять дружественные семьи из приезжавшей к ним школы.

Найти семью – да, но не любой ценой

Положенных 10 встреч для установления контакта обычно бывает достаточно, особенно с маленькими детьми. И все же, пока ребенок живет в учреждении, узнать его по-настоящему невозможно: он адаптирован к ненормальным условиям институционального воспитания, а навещающие взрослые остаются ему чужими. Какой он на самом деле – станет видно лишь дома, когда он адаптируется, расслабится и начнет жить жизнью обычного домашнего ребенка.

Очевидно, что процесс устройства детей должен быть полностью изменен – так же, как и система защиты детей, рекрутинга, дифференциации приемных семей по типам склонностей и ресурсов до подготовки этих семей к приему детей, а дальше к их воспитанию, подчеркивает Юлия Богданова.

Подобную систему у нас еще предстоит создать – но на это не требуются десятки лет и сумасшедшие бюджеты, уверена Елена Альшанская:

– Наши недавние соседи по соцлагерю прошли этот путь сравнительно недавно и многие очень успешно. Есть пример маленькой и бедной Румынии, где систему помощи детям, еще недавно так похожую на нашу, буквально за пять лет перестроили в корне.

На сегодня основной и, по сути, единственный путь для ребенка из интерната на волю, в приемную семью – банки данных о нуждающихся в устройстве детях. Ничто другое не развивается, и это огромная проблема.

Все же в фондах-операторах очень надеются поскорее закрыть подобные проекты, а с ними – и доступ к портфолио всех детей в базе.

Невозможно спокойно смотреть на грубейшее вторжение в личную жизнь наиболее уязвимых детей в обществе. Да, им надо оказаться в семье, но не любой ценой. Детям нужно стабильное и устойчивое настоящее, а не новые травмы и трагедии.

Иллюстрации Оксаны Романовой