Наглядный террор

13 февраля 2017 года стали известны победители конкурса фоторепортеров World Press Photo, ежегодно проводимого под патронажем принца Нидерландов. Победа досталась турецкому фотографу Бурхану Озбилиджи, выступавшему в номинации «Горячие новости».

Это новости, горячее которых не было в 2016 году, по крайней мере, для двух стран – России и Турции. На снимке человек в костюме, Мевлюк Мерт Алтынташ, воздевает палец над бездыханным телом только что убитого российского посла Андрея Карлова. Убитого им, сотрудником турецкой полиции, нарушившим свой служебный долг во имя Аллаха и выразившим свой протест против вмешательства России в гражданскую войну на территории Сирии.

Жюри конкурса справедливо отметило, что эта фотография выражает ненависть нашего времени. Многие влиятельные лица, включая председателя жюри Стюарта Франклина, выступили с осуждением коллегиального решения, но отменить его не могли за недостатком административного ресурса.

Спору нет, фотография не очень красивая. Тем не менее, присуждение награды фотодокументу, содержащему сцену самого насилия или его последствий, не является чем-то беспрецедентным.

Достаточно бегло упомянуть победителей прошлых лет. Шведа Пауля Хансена, запечатлевшего палестинских детей, убитых при ракетном обстреле Газы в 2013 году. Джоди Бибер из Южной Африки, показавшую миру в 2010 году афганскую девушку Биби Айши, которой за плохое поведение отрезали нос родственники – несомненно, люди убежденные и принципиальные. Американца Джона Начтвея, который в 1995 году победил с портретом хуту, – соплеменники располосовали ему лицо, заподозрив в симпатиях к тутси. И так далее, вглубь уже прошлого века, знай себе твердившего: «Нет войне!», но сжившегося с ней в новостях.

Палестинцы, расстрелянные ливанской милицией – главная фотография 1972 года. Вьетконговец, которому через мгновение продырявит голову офицер армии Южного Вьетнама, – победа в конкурсе 1968-го. И за несколько лет до того – снова вьетконговец, только уже мертвый и привязанный к американскому бронетранспортеру.

Проще сосчитать годы, когда победа досталась безмятежному сюжету, не связанному с насилием, смертью и горем.

И это логично. Фоторепортаж – не развлечение и не проповедь, не отчет о достижениях и не повод для гордости. Это сама боль истязаемого человечества. Если нет, это фотография художественная, гламурная, рекламная, официальная. Другая.

Больше всего снимок убийства российского посла в Турции напоминает победителя конкурса 1961 года. Миновало 56 лет с тех пор, как покушение на лидера японских социалистов ультраправым студентом попало в объектив фотографа Ясуси Нагао.

Тогда его работа, изображающая взмах коротким мечом и летящие очки жертвы, была вознаграждена еще и Пулитцеровской премией.

Что случилось за минувшие полвека? Что настораживает нас? Откуда вдруг такая нежность, прямо говоря? Репортерские фотографии вызывали споры во все времена, но почему-то именно сейчас возникли протесты против присуждения премии за фото, которое опять кого-то оскорбляет и задевает.

Это способ отстаивания стратегических интересов, характерный для иерархических корпораций. Нельзя показывать государственного человека в виде простреленного тела, да еще и с торжествующим убийцей на главном плане. Это, стало быть, позор для нас и потворство нашим врагам и организациям, запрещенным на территории РФ. Возможно и другое прочтение нашего недовольства.

Поскольку у нас не очень в ходу искусство провокационного и непредвзятого фоторепортажа, нам и не очень ведомы его цели и задачи. Любой профессиональный фотограф скажет, что работа, отразившая переломный миг мировой истории, достойна места в этой истории. И что она уже там безо всяких премий, которые лишь удостоверяют ее значимость.

На страницах нашей прессы публикуется немного ярких фотографий. Осторожность и обходительность, особенно, с государственными людьми, ценится намного больше, чем собственно репортерская работа.

Между тем, ценность снимка, победившего в конкурсе этого года, не сводится к прецедентным аналогиям из прошлого. Аргумента «так всегда было» недостаточно хотя бы в силу его отчетливо обывательского звучания.

Озбилиджи схватил важный мотив – тесную связь международного терроризма с масс-медиа. Вне этой связи и сам терроризм оказывается под вопросом. Акт символического возмездия, ради которого полицейский мгновенно преображается в грозного воина Аллаха, строится в логике шоу, требующего медийной публичности.

Террористу мало физического скопления свидетелей, какая бы толпа ни собралась на событие. Казалось бы, в этом смысле фотограф только помог убийце. Но вглядимся в лицо человека, воздевшего палец.

В нем нет и тени торжества, только ярость и страх. Ему осталось выкрикнуть, что он идейный, но это уже не имеет смысла.

Парадокс террора в том, что его идея нейтрализуется в акте своей реализации. Вместе с невинным человеком террорист расстреливает и помыслы, казавшиеся ему высокими. Фотография предъявляет нам того, кто опасен, но страх его – больше нашего. Мы сильнее. Это надо видеть.