Минус 803: что ждет участников метадоновой терапии в Крыму

В России метадоновая заместительная терапия для наркозависимых запрещена. На новых территориях, принятых в состав РФ в марте этого года, вступило в силу российское законодательство, и местная программа заместительной терапии будет закрыта. Дискутировать на эту тему власти пока отказываются. Участники метадоновой программы чувствуют себя брошенными на произвол судьбы.

18 марта в Кремле состоялось подписание договора о вхождении Крыма в состав России. В начале апреля глава Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктор Иванов заявил о том, что весь находящийся в Крыму в легальном обороте метадон будет изъят и уничтожен.

Это означает, что действовавшая на полуострове последние девять лет программа заместительной терапии для наркозависимых будет закрыта. На то, чтобы отвыкнуть от метадона, крымским пациентам дали всего месяц – до 30 апреля.

Сворачивание метадонового проекта кажется логичным и неизбежным. Главный врач Севастопольской психиатрической больницы Георгий Кадомцев в беседе с корреспондентом «Милосердия.ру» пояснил, что никакого специального приказа из Москвы о сворачивании метадоновой программы «не было и, скорее всего, не будет». Крым и Севастополь, попав в правовое поле Российской Федерации, автоматически подчинились ее законам.

По словам врача, «метадон в России не зарегистрирован как препарат для лечения больных наркоманией». Заместительная терапия не упоминается и в протоколах оказания медицинской помощи по специальности «Наркология». «В России нет заместительной терапии метадоном, и в Севастополе поэтому ее не будет. Мы сейчас запасы лекарств используем, до последней таблетки отдаем больным и закрываем эту программу», – сообщил Кадомцев.

Суть метадоновой терапии заключается в том, что наркозависимые регулярно и бесплатно получают в специализированных медучреждениях дозу синтетического опиоида, который снимает «ломку» и позволяет отказаться от внутривенного приема наркотиков. На Крымском полуострове метадон принимают 803 наркомана, из них 200 человек в Симферополе, 134 – в Севастополе. Когда стало известно, что в российском Крыму метадоновой программы не будет, пациенты стали протестовать.

На 7 апреля в Севастополе был назначен пикет, посвященный проблеме закрытия программы заместительной терапии. На него собирались прийти все местные пациенты и члены их семей. В последний момент мероприятие решили перенести на более поздний срок: городские власти сообщили, что в Крым везут медицинские препараты для детоксикации наркозависимых, и пообещали провести круглый стол для обсуждения этой проблемы с участием всех заинтересованных сторон.

Однако самые активные пациенты все же собрались в назначенный час перед зданием городской администрации, развернули плакаты, пообщались с телевидением (помимо местных корреспондентов акцию снимали и телевизионщики из Дании), после чего разошлись по домам. В детоксикацию и реабилитацию участники метадоновой программы не верят. Если их голос до конца апреля не будет услышан, они обещают устроить новую акцию протеста.

Доктор Георгий Кадомцев призывает своих подопечных (а именно его больницы отвечает в Севастополе за выдачу метадона) не драматизировать ситуацию. По его словам, запрещенный теперь препарат севастопольским пациентам отменяют постепенно – по такой же схеме, как при обычном отказе больного от дальнейшей терапии.

Такие люди, говорит доктор, могут «уйти без ломки», но проблема в том, что 30% участников программы продолжают употреблять наркотики. Метадон избавляет наркоманов от абстинентного синдрома, но сам по себе не дает наркотической эйфории, поэтому многие и «подкалываются». Такие пациенты при отмене метадона будут испытывать сильнейшую «ломку», рассказывает главный психиатр города.

Он сетует на то, что участникам метадоновой программы пообещали бесплатную реабилитацию в российских больницах, но они не хотят лечиться, так как им проще употреблять метадон, который помогает справиться с «ломкой» без всяких усилий. В Севастополе восемь реабилитационных центров, но наркоманы идут не туда, а за легальным наркотиком, говорит Георгий Кадомцев.

Под конец беседы он затрагивает, кажется, главную свою претензию к метадоновой программе: «Заместительная терапия – это крупнейший бизнес. В Канаде фирма (очевидно, имеется в виду компания Pharmascience Inc. – Прим. А. М.) изготавливает ежегодно 20 тонн метадона. Ставленники западных компаний в Киеве говорят: „Не надо лечить наркоманов вообще, выдавайте им метадон, и все“».

Пациенты, употребляющие метадон, с врачом не согласны. Они утверждают, что внезапное прекращение приема препарата будет для них катастрофой.

«Я принимаю метадон четыре года. Принимал ли наркотики в это время? Естественно нет! А зачем они мне нужны?» – рассказывает Константин, художник. Он зарабатывает на жизнь тем, что продает туристам собственноручно изготовленные сувениры на севастопольские мотивы. В подтверждение этих слов он достает из сумки и показывает заготовку очередной поделки.

Благодаря метадоновой программе Константин сумел наладить отношения с близкими, начал работать. Сейчас он подумывает о том, как завести собственную семью и содержать ее, «а прежде никаких других мыслей не было, кроме как где найти наркотики». «Раньше я постоянно был вне закона. Теперь, один раз утром выпивая таблетку, я дальше нормально живу, как любой другой человек», – говорит мужчина.

О том, чтобы кто-то из его знакомых метадонщиков продолжал употреблять инъекционные наркотики, Константин не слышал. Со своей стороны, главврач Георгий Кадомцевне верит в то, что бывшие наркоманы благодаря метадону сумели в корне изменить образ жизни. По его словам, пациенты не горят желанием работать, ссылаясь на то, что им нужно ежедневно являться в больницу для приема метадона.

«Через реабилитацию, детокс, религиозные программы каждый из нас проходил уже не один раз и ни к чему это, в конце концов, не приводило. Был прогресс какой-то, может, несколько месяцев, максимум полгода не употребляли наркотиков, но в конечном итоге все возвращалось на круги своя», – вступает в беседу Юрий, приятель Константина.

На вопрос, почему традиционные методы лечения не давали результата, он отвечает: «Просто мы уже так долго употребляли наркотические вещества, что без них уже не можем существовать – это как инсулин для диабетиков». Поэтому в возможность полностью избавиться от зависимости, пройдя курс реабилитации, Юрий не верит.

Молодые люди (им всем немного за 30, хотя выглядят они гораздо старше) рассказывают, что до начала метадоновой программы они постоянно болели, потому что от «ломки» «расстраивается здоровье, иммунитет падает». «Еще до участия в программе думал бросать, но тут одно воспаление легких, другое, плеврит и – туберкулез. Я его вылечил, но через два года он вернулся,– вспоминает Константин. – А теперь я выздоровел, употребляя метадон».

Почти у всех бывших наркоманов в прошлом были проблемы с законом. «Сейчас я не агрессивный. А когда употреблял наркотики инъекционно, несколько раз был судим за кражу. Четыре года как перестал употреблять, и сейчас оглядываюсь и не понимаю, как я мог вообще такое делать. Полностью поменялось мировоззрение», – говорит Константин.

К московской власти молодые люди относятся очень лояльно, а Евгений признался, что год назад повесил у себя в комнате портрет Путина и «все время просил его, чтобы он забрал нас в Россию». «Я только жить начал, а тут все эти события. Мы сами голосовали за Россию, на митингах были на площади Нахимова, кричали вместе со всеми. Но мы не хотим, чтобы о нас просто забыли», – говорит Юрий.

На вопрос, нет ли мыслей уехать на Украину, чтобы продолжать получать метадон, Юрий и Константин наперебой эмоционально отвечают: «Да я родился здесь и всю жизнь прожил! А там я что, беженцем буду?!» Евгений пожимает плечами: «Если другого ничего не останется, придется уехать».

По его словам, в последние дни многие из их товарищей по несчастью стали задумываться о самоубийстве. «Мать меня боится одного оставлять, все время подходит и спрашивает: „Женя, ты еще живой?“ – проверяет, не повесился ли я, и плачет», – говорит Евгений. А Юрий передает слова кого-то из членов их сообщества: «30 апреля у вас тут будет 130 трупов, наделаем вам кровяной колбасы».

Цифры свидетельствуют о том, что во многом благодаря заместительной терапии на Украине в последние годы удалось замедлить рост заболеваемости ВИЧ-инфекцией. В России же, где метадон запрещен, число наркоманов, зараженных ВИЧ, только растет. Однако как ни смотри, но у метадоновой программы действительно огромное число недостатков. И позиция ее противников опирается на сильные аргументы.

Наркоман, принимающий метадон, перестает бороться со своей болезнью, у него пропадает всякая мотивация для полноценной реабилитации. Социальный вред при помощи заместительной терапии снижается лишь отчасти: статистика утверждает, что многие, принимающие метадоновую терапию наркоманы, не удерживаются от того, чтобы разнообразить «рацион» запрещенной дозой.

Наконец, легальная выдача опиоидов – это компромисс со злом, отказ от стремления победить наркоманию. Не говоря уже о том, что абстинентный синдром от метадона проходит гораздо медленнее, чем от героина, а опасность его передозировки – куда выше.

Но в ситуации с метадоновой терапией главный вопрос состоит не в том, хорош или плох метадон, а в том, что нельзя резко отменять терапию тем, кто принимает ее на протяжении нескольких лет.

Столичные чиновники, принимая решения, оперируют абстрактными понятиями, не особенно принимая во внимание людей, которых эти решения напрямую коснутся. «Я не вижу с этим никаких проблем. В течение месяца мы эту проблему решим», – сказал главный нарколог Минздрава РФ Евгений Брюн.

Защитить интересы участников метадоновой программы в Севастополе пытается благотворительная организация «Гавань Плюс». Ее представители особо подчеркивают, что не лоббируют и никогда не лоббировали метадоновую программу, но лишь оказывают социально-психологическую помощь ее участникам.

«Мы избрали своей миссией помогать и быть рядом с людьми, самыми „непопулярными“ в обществе – с ВИЧ-инфицированными, наркозависимыми, больными туберкулезом и их близкими. И мы не отступаем от своей миссии, не меняем своих ценностей и не бросаем своих клиентов при изменении политической конъюнктуры. Мы придерживаемся человечности, гуманности, честности, и мы на стороне пациентов, от которых все отвернулись, независимо ни от политики, ни от того, как кто-то к ним относится», – заявила «Милосердию.ру» специалист по связям с общественностью организации Анна Кудринская.

Она указала на то, что ситуация с программой заместительной терапии была искусственно политизирована. «Не было непреодолимых причин закрывать ее так резко, в течение одного месяца, так как еще действует украинское законодательство. Такое резкое закрытие и волнение людей, связанное с этим, неизбежно привлекло внимание тех сил, которые хотели использовать эту ситуацию в своих политических целях», – отметила Анна Кудринская.

Правозащитников, равно как и метадоновых пациентов, больше всего беспокоит именно «отсутствие какого-либо диалога и прозрачности в этой ситуации». Ведь никакого официального приказа, в котором была бы регламентирована процедура отказа от метадоновой терапии и который бы предварительно обсуждался в экспертном сообществе, не было.