– Вы нас легко найдете, – говорит мне по телефону Даша, – у входа в арку стоят сразу три мусорных контейнера.
И действительно: они, слегка похожие на застывших зеленых ящеров с разинутой пастью, видны издалека. Сворачиваем в арку.
– Смотри, а вот это объявления о продаже наркотиков, – зоркий взгляд коллеги-фотографа сразу выхватывает на испещренной надписями внутренней арочной стене какие-то странные словосочетания. Я вглядываюсь в эти непонятные буквы и цифры, напоминающие криптограмму, и никак не могу понять: неужели можно предлагать такое открыто?!
А Дмитрий говорит, что, к сожалению, такие настенные сообщения, и даже с конкретными телефонами, распространились в последнее время по всему Санкт-Петербургу.
Еще несколько шагов, и мы у заветной двери. Из двадцатиградусного мороза, да еще подкрепленного традиционными петербуржскими ветрами, попасть в тепло совсем маленькой, но удивительно уютной кофейни – это ли не счастье в студеный день?!
Нас здесь уже ждут, и та самая Дарья Чудновская, социальный педагог Центра святителя Василия Великого, что объясняла по телефону дорогу сюда, улыбается нам так, как будто мы знакомы давным-давно.
Кофейня «Просто» – совсем еще молодое заведение, она открылась при Центре всего несколько месяцев назад, но кофейные ароматы здесь уже устоялись и кружат голову. Даша предлагает нам попробовать кофе, любого вкуса на выбор.
Нас уговаривать долго не надо, и вот под потрясающе вкусный латте начинается наш разговор о кофейне, благотворительном фонде «Центр социальной адаптации свт. Василия Великого» и, конечно же, мальчишках. Тех, у кого, несмотря на юный возраст, уже имеются конфликты с законом и кому, как сказано в заглавных титрах на сайте Центра, здесь помогают «осознать ответственность за свою жизнь и найти свой путь на свободе, в мире с собой и с обществом».
Собственно, и эта кофейня, всего-то на четыре столика, задумана как элемент социальной адаптации для ребят, которые оказались здесь, в Центре, в большинстве своем не по доброй воле, а в основном – по решению суда Василеостровского района г. Санкт-Петербурга.
Девять ребят, от пятнадцати и старше, которые сейчас проходят здесь курс социальной реабилитации, – у каждого из них он свой и по программе, и по сроку, – наверное, пока до конца не понимают, как же им повезло быть направленными сюда, а не остаться при своем условном сроке дома. Или вовсе не попасть в колонию для несовершеннолетних!
В уголовном деле почти у всех значится статья 228 УК РФ (незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов). При нахождении на домашнем режиме, а большая часть несовершеннолетних в Санкт-Петербурге именно так и проходит свой условно– испытательный срок, то самое окружение или, как принято говорить, плохая компания никуда не делись, и немногим удается преодолеть совсем недавние соблазны вроде вписок, употребления наркоты и прочих неправильных вещей.
Как правило, среди этой группы условно осужденных процент рецидива достаточно высок. И тогда уже попадание в воспитательную колонию для совершеннолетних, а то и в колонию общего типа после восемнадцати, практически неминуемо.
Исправлению подлежат
В начале двухтысячных при православном приходе Храма святой великомученицы Анастасии Узорешительницы, он находится совсем недалеко от Центра, группа прихожан-волонтеров, в которую входил и сам настоятель, протоирей Александр Степанов, сочла своей гражданской миссией помогать воспитанникам Колпинской воспитательной колонии для несовершеннолетних.
Энтузиасты регулярно навещали находившихся там подростков, а после выхода из колонии помогали им с оформлением документов для дальнейшего трудоустройства и социальной адаптации, оказывали психологическую помощь. Тогда-то отцу Александру, ныне учредителю фонда «Центр социальной адаптации (ЦСА) свт. Василия Великого», стало понятно, что эта целевая группа несовершеннолетних остается наименее вовлеченной в государственные социальные программы.
Многие молодые люди, выйдя из колонии на свободу, спустя некоторое время вновь оказывались в неладах с законом и, совершив очередное правонарушение, становились теперь уже рецидивистами.
«На сегодняшний день в России нет системы специализированных открытых социальных учреждений с проживанием для подростков, нарушивших закон, которые являлись бы частью ювенальной юстиции», – убежденность активистов при храме влм. Анастасии Узорешительницы в том, что такие социальные проекты необходимы, помогла им создать свой собственный, пока единственный не только в Санкт– Петербурге, но и во всей России.
Когда в 2004 году ЦСА получил статус самостоятельной благотворительной организации, одним из приоритетных его направлений стала работа именно с условно осужденными подростками.
Уникальность проекта в том, что назначая наказание несовершеннолетнему подростку, впервые совершившему правонарушение, не предусматривающее лишение свободы, суд обязывает его пройти курс социальной реабилитации в Центре свт. Василия Великого.
Это обязательное условие прямо прописывается в судебном приговоре, а в случае неподчинения ему малолетнему нарушителю может грозить и реальный срок, В Центре работают также и с ребятами, которые только находятся под следствием или же приходят сюда по настоянию родителей.
«Пусть здесь ума-разума наберется, пока не случилось ничего плохого», – поделилась своими тревожными чувствами одна из родительниц, у которой в Центре совсем еще недавно проходил курс социальной реабилитации старший сын, а теперь она сильно переживает за младшего. «Он вошел в неустойчивый возраст», – объясняет женщина, пришедшая на разговор с психологом.
Наша Даша, Дарья Владимировна, как здесь все ее уважительно называют, спрашивает, как дела у Сережи. Тот некоторое время назад выпустился из Центра после прохождения курса социальной реабилитации, который был ему назначен судом после определения условного срока в полтора года. Распространял, как и многие его сверстники, наркотики.
Его мама с гордостью рассказывает, что сын купил поддержанную машину. Он даже оформил на нее страховку! Судя по ее неожиданно радостной реакции на эту, в общем-то, необходимую процедуру оформления автомобиля, становится понятно, что у Сергея, до реабилитации в Центре, были большие проблемы с законопослушанием.
Теперь он вырос, после окончания курса устроился на работу, продолжает учиться и вместе с мамой очень переживает, чтобы брат не повторил его криминальных «подвигов».
Сквернословие исправляется поэзией
О некоторых своих подобных приключениях нам доверительно, но слегка рисуясь, рассказывает Антон (Все имена ребят в материале изменены по согласованию с директором ЦСА Юлианой Никитиной. – Ред.). В Центре он совсем недавно, всего-то, как сам уточняет, три месяца и пять дней.
Подчеркивает, что ему 17 лет и 26 месяцев. А когда я спрашиваю, почему бы просто не сказать, что пошел двадцатый год, поясняет, что в Центр социальной адаптации попросился по доброй воле, но пришел сюда вполне совершеннолетним еще до судебного приговора, который в октябре прошлого года определил ему прохождение условного срока в 4 года.
Статья у Антона все та же, 228-я, «антинаркотическая», правда, в ее третьей части, что означает особо крупные размеры приобретения и распространения запрещенных веществ. Про то, как попался, рассказывает чуть ли не с гордостью: мол, стал жертвой развода со стороны крупного наркодилера, которому нужна была явка с повинной, а значит, необходимо было сдать кого-то из своей сети распространителей.
– Он меня долго уговаривал, чуть ли не неделю, чтобы я заказал крупную закладку. И меня тут же поймали, потому что он меня сдал.
Спрашиваю: а если бы не поймали, так бы и стал продолжать?
Антон машет руками, на которых видны следы наколок, говорит, что, скорее всего, ему бы это быстро наскучило. А чтобы доказать правильность своего утверждения, рассказывает, что в 16 лет ушел из дома, стал жить самостоятельно, с девушкой, несколько раз из-за скуки менял сферу трудовой деятельности и зарабатывал большие деньги.
– Работая наркокурьером?
– Нет, что вы…, – Антон убедителен, но я не уверена, что он искренен. Он много объясняет про модельный бизнес, про то, что поработав сначала моделью и что только ни рекламируя, попробовал себя потом в роли посредника между агентством и разными студийными службами.
Хвалится, что его денежный рекорд – 146 тысяч рублей за один присест. «Правда, ради этого я не спал несколько дней, а все сидел и сидел за компьютером, только в туалет бегал, и договаривался о съемках, помещениях и прочих необходимостях».
– Что означает эта твоя татуировка? – спрашиваю, заметив выколотые у него на шее иероглифы.
Антон усмехается.
– Если я вам их озвучу, то должен буду выучить очередное стихотворение…
Так я узнаю, что за каждое матерное слово, вслух произнесенное, воспитанник должен выучить четверостишие и рассказать его с выражением своему воспитателю.
Потом, когда я поговорю с другими ребятами, то узнаю, что кто-то из них выучил таким образом почти всего «Евгения Онегина», а значит матерился первое время почти беспрестанно и нарочито. А кто-то похвалился своей первой пятеркой по литературе. Потому что когда проходили в школе Есенина, он продекламировал дополнительно «много стихотворений из поэта».
– Учительница же не знала, что это у меня такое наказание за матерные слова было, – смеялся, вспоминая.
Сейчас уже не вспомнить, кто первым предложил такую меру по изменению словарного запаса подопечных Центра, но то, что она работает, Антон только продемонстрировал нам вполне убедительно.
– А что будет, если ты выругаешься и откажешься за это нести ответственность? – спрашиваем не только у Антона, но и у сидевшей рядом Дарьи Чудновской. Она как раз и отвечает за социо-культурную работу в Центре. Антон признается, что поначалу так и было: никаких стихов он учить не хотел, «что я, маленький, что ли?» Но оказалось, что такое неподчинение правилам проживания в Центре влечет за собой сначала увеличение срока первичного карантина, а потом и административное взыскание.
Три серьезных «административки», и условный срок может вполне переиначен, по повторному судебному рассмотрению, в срок реальный.
Принудительный Эрмитаж
– Первый месяц, когда воспитанник попадает к нам – карантинный, – рассказывает Дарья Владимировна. Она пришла в Центр свт. Василия Великого восемь лет назад, волонтером. Имея театральное образование и увлекаясь тогда паркуром, встречалась на спортивных площадках с некоторыми воспитанниками Центра. Узнала о таком уникальном проекте и захотелось попробовать поработать с подростками, помочь им найти свою дорогу, не только в паркуре. Теперь она пятый год работает здесь официально, является куратором проекта кофейни и театральной студии при Центре.
Даша объясняет, что по прибытии сюда по решению суда, несовершеннолетний правонарушитель вместе с родителями сразу должен подписать договор, в котором оговариваются все правила проживания и последствия, в случае их несоблюдения.
– Правила достаточно простые: не курить, матом не ругаться, наркотики не употреблять, воспитателям не грубить, выполнять распорядок дня. Поначалу ребятам кажется, что соблюдать все эти условия – легче легкого. А потом, почти сразу же начинаются рефлексии: да не буду я это делать, хочу и буду ругаться…
По каждому такому факту, замеченному кем-то, а первое время ребята никуда самостоятельно не выходят, только в сопровождении взрослых, нарушитель пишет объяснительную, – объясняет Даша. – И чем больше у него таких объяснительных, тем длиннее срок карантина.
И это постепенно становится для ребят серьезной мотивацией для того, чтобы избежать нарушений. Ведь легче вообще не сквернословить, чем постоянно зубрить стихи и быть на долгом карантине.
Постоянный контроль за жизнью воспитанников распространяется на весь период его жизни здесь. Мы всегда на связи с учителями в школе, куда после карантина каждый из ребят ездит самостоятельно, знаем, у кого и когда какие занятия после школы. Время на проезд высчитывается легко, и любая задержка – это тоже нарушение режима.
А еще Даша шепотом рассказывает, что в любой момент, помимо плановых проверок на наличие наркотических веществ в крови, в Центре может случиться и внезапная, о которой ребята могут даже не догадываться. И если запрещенные вещества обнаружены, это влечет за собой очень серьезные последствия, вплоть до исключения из Центра. А это значит, что условия прохождения подростком условного срока нарушены.
– Карантин – действительно самый сложный период адаптации парней к условиям жизни здесь, и понятно, что они постоянно пытаются что-то нарушить, авторитет воспитателя или сотрудника Центра то и дело испытывается на прочность, – подтверждает и исполнительный директор Центра Юлиана Владимировна. – Поначалу они все такие пушистые зайчики и уверены в том, что раз до сих пор многое им сходило с рук, то и здесь все получится так, как им захочется.
Но разработанная нами и испытанная многолетним опытом программа контроля за воспитанником позволяет добиваться положительных результатов в большинстве случаев.
Карантин, по словам культуролога Чудновской, вовсе не означает, что попавший в Центр подросток безвылазно сидит внутри помещения под неусыпным контролем со стороны взрослых. Скорее наоборот, весь день реабилитируемого настолько насыщен культурно-образовательными мероприятиями, что можно только позавидовать, как тонко и искусно парня с большими проблемами в учебе и воспитании постепенно приобщают к извечным ценностям.
Так, каждый день, согласно индивидуально разработанной программе, у новичка – походы в музеи, театры, на концерты. Социальный работник София Осокина с гордостью нам рассказывает, что на финишной прямой у Центра заключение договора с Эрмитажем. И тогда все воспитанники, здесь проживающие, а также состоящие на социальном патронаже, смогут регулярно приезжать на тематические экскурсии в сопровождении гида в главный и самый престижный музей города.
Подобные соглашения заключены уже со множеством петербуржских культурных учреждений, среди них музей Рериха, Достоевского, истории и религии. Часто ребята ходят на органные концерты, а недавно побывали на выставке робототехники.
Многие, это прочитав, могут подумать: ничего себе, это же, как ни крути, нарушители закона, пусть и несовершеннолетние, а им вместо наказания такие развлечения?!
– Да, со стороны выглядит именно так, некий режим баловства и конфеток, – смеется Юлиана Владимировна. – Но для наших парней эти музейные походы поначалу хуже конкретной муштры вроде отжиманий или пробежек. С этим-то все понятно, кто больше отжался, тот и круче. А там-то, в культурном учреждении, нужно включать мозги, а многим это делать и лень, и даже не очень понятно, зачем.
По словам Никитиной, массированные культурно-досуговые мероприятия в первоначальный период важны не только для того, чтобы до предела заполнить день подростка и отвлечь от всего, что составляло его недавнее криминальное прошлое. Но и понять, чем парень интересуется более всего, в чем его предпочтения, и какие его таланты следует развивать.
Походы во сне и наяву
Так, к примеру, обнаружилось, что один из ребят, два года не ходивший в школу, потому что был убежден, что и без того сумеет заработать, и все годы его криминально-подпольной деятельности так и получалось: употреблял, распространял, гулял и бросался деньгами налево направо, обладает крайне высоким интеллектуальным потенциалом. Не то что школьного уровня, а вполне институтского.
Педагогам-репетиторам, многие из которых приходят помогать ребятам на добровольно-волонтерских началах, удалось еще обнаружить в Косте большую тягу к приключениям и путешествиям. И теперь у парня есть мечта: сдать на отлично ОГЭ за девятый класс, а после курса реабилитации (пошел уже второй год его пребывания здесь), поступить в мореходку.
Еще он любит ходить в качалку, она недалеко от Центра, в фитнесс-центре, с которым у ЦСА тоже есть договор о сотрудничестве, и играть в шахматы. Говорит, что победить его не удается пока никому, даже воспитателям. Пообещала, что если приеду летом, перед их походом, то непременно попробую с ним сразиться, когда-то умудрилась победить (наверное, случайно) мастера спорта по шахматам.
После прохождения испытательно-карантинного срока с каждым из воспитанников разрабатывается индивидуальная программа развития, многие пункты в которую он может предлагать сам. Эти мероприятия в основном расписываются на вторую половину дня.
Посмотрев с разрешения социальных воспитателей дело Антона, увидела в нем сначала множество объяснительных: курил в недозволенном месте (поскольку Антон уже совершеннолетний, ему разрешено выкуривать пять сигарет в день, но подальше от дверей Центра); ругался матом, не выучил и не сдал стихотворение, грубил воспитателю, не вернулся вовремя из школы…
А потом вдруг: «Прошу вообще ограничить меня в сигаретах, так как хочу бросить курить…»; «Прошу разрешить мне утренние пробежки, так как хочу заняться повышением своей физической подготовки…»
Когда мы встречаемся с Антоном в следующий раз, не могу удержаться от вопроса.
– Что на тебя так повлияло, что после целой пачки объяснительных по самым разным поводам ты решился на такие радикальные перемены?
– Знаете, я уже не курю пять недель и один день! – хвалится совсем по-детски. – Надоело всякий раз одеваться, чтобы словно бомж выкуривать сигаретку на холоде впопыхах. А что касается моего физического состояния, не поверите, я ведь на суд, – там было много переносов из-за того, что у меня не было регистрации, потом я лежал в больнице после того, как вскрыл себе вены, – ходил в спортивках, с длинными волосами, старался только наколки как-то прикрыть.
Пока шло рассмотрение дела, я видел, как все мое окружение постепенно старчивалось, как мои недавние друзья постоянно пытались меня обмануть, потому что все время искали денег на очередную дозу. Меня это реально испугало. И я себе сказал: не-а, ребята, я не хочу так закончить жизнь.
Теперь в ежедневном графике Антона присутствует все то, что он себе записал. По утрам пробежка, три раза в неделю репетитор по математике, два раза – дополнительные занятия по химии и астрономии. Еще занятия в гончарке, в среду занятия в спортзале, футбол, по субботам киноклуб при кофейне.
Он говорит, что на «полежать» у него остается всего лишь один день, воскресенье, да и то, оказывается, скучно просто так лежать и ничего не делать.
– Все мои проблемы были раньше из-за скуки. У меня ведь все было: и ноутбук, и гитара, и деньги, и даже имитация самостоятельной жизни, с любимой девушкой. Потом наступило пресыщение, и захотелось адреналина.
Я был категорическим противником татуировок, и назло себе пошел и сделал несколько эпатажных, и даже на таком уязвимом месте как шея. Теперь хочу их свести, потому при поступлении в ювелирный колледж, а я был там только недавно, на дне открытых дверей и мне очень там понравилось, такие вещи не приветствуются. Нашел даже такой салон, где, если поучаствую в акции видеотрансляции сведения татуировки, то мне сделают это за полцены.
Еще Антон рассказывает, что за последнее время он поправился на пять килограммов, что наладились отношения с матерью, с которой долгое время почти не общался, что появились стимулы хорошо закончить одиннадцатый класс, потому что очень хочется стать первоклассным ювелиром. И что вообще за эти три месяца в Центре он многое в своей жизни пересмотрел и понял, что хочет жить обычной жизнью, в которой нет обмана, грязи и наркотиков. И пусть так все и будет в жизни этого совсем еще молодого человека!
А под конец, уже на бегу – извинился, что по плану у него сейчас занятия по гончарному делу, – сказал, что ждет не дождется летнего похода, про который все выпускники Центра рассказывают с придыханием, как про самое счастливое время в своей жизни.
Двухмесячный поход с начала июля и до конца августа – еще одна уникальная и уже ставшая традиционной программа Центра свт. Василия Великого. Она так и называется – «Школа странствий», и за это время воспитанники, вместе с сотрудниками Центра и волонтерами, где только уже ни побывали.
Вот воспоминания одного из бывших воспитанников, Николая.
– Поход я не забуду никогда. Я взял с собой телефон, чтобы фотографировать. Включал его только для того, чтобы фотографировать. Поэтому у меня целая галерея фотографий, которые мне об этом напоминают. Могу рассказать о каждой, потому что это потрясающее место, которое меняет тебя навсегда.
Или вот еще делится впечатлениями другой, тоже экс-воспитанник Иван.
– Когда я попал сюда, нас сразу увезли в путешествие. В походе у меня забились руки, мы гребли каждый день, останавливаясь на обед и ночную стоянку. Потом мы поехали на Соловки, раньше я даже не знал, что это такое! Отец Прокопий читал нам лекции о вреде наркотиков, я потянулся к церкви, теперь каждые выходные хожу в храм. У меня стало все получаться.
Мы поехали к Мурманску, на полуостров Рыбачий в Белом море. Выносливость, усталость, дождь. В такие моменты начинаешь обо всем задумываться. Весь строй молчит, а ты вспоминаешь дом, семью, мечтаешь о будущем. Представляешь себе дом вплоть до цвета обоев, до таких мелочей.
Поход очень сильно меня изменил. Здесь люди, которые действительно могут изменить жизнь таких, как я. И это очень ценно.
«Можно я не полечу на дирижабле?»
Люди здесь и в самом деле удивительные. Как рассказывает нам психолог Елена Галактионова, любой взрослый человек, заинтересованный в подростке, очень быстро сможет завоевать его доверие.
– Если только молодой человек или барышня почувствуют, что вы ими по-настоящему интересуетесь. Вот эта искренность для них очень важна, они ее всегда чувствуют. Один парень на беседе признался, что не выносил ежедневных расспросов матери.
«Как прихожу из школы, так она сразу: как дела в школе? И так изо дня в день, из года в год. Потом я понял, что для нее главное, чтобы не случилось ничего такого, что нарушило ее спокойствия. И за это я ее почти возненавидел».
Елена Павловна подчеркивает еще одну необходимую составляющую при работе с подростками.
– Важно, чтобы человек, вступающий с ребятами во взаимодействие, что-то из себя представлял. Чтобы знал и умел такое, чего не знают другие, и чтобы смог увлечь этим мальчишек. Каждый из наших сотрудников в этом плане удивительный и уникальный. Одна Юлечка Владимировна чего стоит.
И Галактионова рассказывает, как однажды, еще находясь на больничном после пневмонии, директор позвонила ей и радостно сообщила, что придумала еще одну приключенческую затею для ребят. Полет на дирижабле, как некогда Робинзон Крузо.
– А так как во всех походных мероприятиях мы, сотрудники, участвуем наравне со своими воспитанниками, я просто взмолилась: можно я не буду в этом участвовать, я очень боюсь высоты! И Юлечка со вздохом призналась, что она тоже боится, но куда же деваться.
Психологические тренинги обязательны для каждого из проживающих здесь парней. У каждого из психологов, работающих в Центре свой подход к подопечным. Елена Галактионова дает время подросткам обжиться на месте, немного успокоиться, а только потом, считает, можно и поговорить по душам. Правда, такие доверительные разговоры все равно получаются не сразу.
– Ребята приходят к нам почти все израненные, и проблемы их, конечно же, видны. У каждого – дефицит здорового внимания и общения со стороны родителей, других взрослых. Как правило, родители всегда в образе хороших и любимых, и неважно, балуют ли они своих сыновей или, наоборот, жестят.
Вот сидит передо мной здоровый лоб такой и хвастает: ой, я себе такие кроссовки классные приобрел, за 7 тысяч! Я его спрашиваю, а где же ты деньги на них взял? И восемнадцатилетний парень без тени смущения поясняет: так это мне мама купила. А мама потом сидит у меня на беседе и ноги в грошовых таких ботиночках под стул прячет.
А когда я ей объясняю, что надо начинать с себя, сделать себе прическу, пойти в театр, забыв на время про проблемы сына, искренне не понимает: как же я могу, он ведь тогда без обувки останется, он же у меня один-единственный?!
Такая чрезмерная забота и опека, по мнению психолога, наносит вреда иногда больше, чем даже отсутствие достатка в семье.
– Ребята же и нас долго проверяют, а вдруг мы все делаем ради премий? Но когда мы все вместе идем на такое долгое время в поход, тут они уже сами видят и чувствуют: когда на протяжении нескольких часов ты идешь, а перед тобой только и виден, что многокилограммовый рюкзак соседа по палатке, тут уже не до притворства. И для многих из наших парней именно этот двухмесячный поход становится переломным моментом в восприятии окружающей их жизни.
Мы еще долго сидим с Еленой Павловной. Она рассказывает про еще одну интересную традицию в любимом Центре. О том, что каждый будний день, после ужина, на столе зажигают свечку, и в полумраке трапезной ребята обсуждают итоги прошедшего дня и планы на день завтрашний.
Про еженедельные педсоветы, на которых разбираются все ситуации, случившиеся у каждого из ребят. И про то, как все сотрудники сообща придумывают алгоритмы дальнейших действий. И что, как ни удивительно, но эти ребята с проблемами, еще больше сплачивают их небольшой, но замечательный коллектив. И что дома к поздним приходам, иногда только, чтобы переночевать, относятся с пониманием, и это тоже заставляет еще больше ценить семью и ее радости.
Кошка Мелисса и кофейня, где тебя просто угостят
Про купание у стен Соловецкого монастыря, про ловлю камбалы в Мурманской области, про самый северный ботанический сад и про многие другие путешествия и мероприятия, случившиеся за эти четырнадцать лет существования Центра, мы говорили еще и с другими сотрудниками.
И почти все с гордостью приводили такую статистику: из 312 подростков, прошедших здесь курс социальной реабилитации, 283 (данные за 2017 год, сейчас эти цифры наверняка еще убедительнее) воспитанника не встали в дальнейшем на путь криминала.
У многих из выпускников за эти годы появились свои семьи и дети, но они по-прежнему приходят сюда по праздникам и разным торжественным поводам.
Благо, теперь есть очень уютное место для посиделок – кофейня. Название для которой долго все вместе придумывали, пока кто-то из воспитанников не предложил: а давайте назовем ее просто «Просто».
Идея понравилась всем без исключения, потому что каждый в этом Центре – и ребята, и работающие здесь взрослые, – считает это место своим очень любимым. И каждый поучаствовал или в ремонте этих двух комнат – раньше здесь, на первом этаже была комната для воспитанников, а рядом воспитательская, – или в решении дизайнерских идей для оформления кофейни.
Юлиана Владимировна притащила, например, комод своей бабушки, которому больше ста лет. Он очень авторитетно стоит теперь в углу большой комнаты, где по субботам проходят встречи с интересными людьми или посиделки с просмотром кинофильмов и дальнейшим обсуждением сюжета и игры актеров.
А еще здесь случаются занятия театральной студии, кулинарные вечеринки и празднование дней рождения ребят и всех сотрудников Центра.
А еще здесь живет замечательная кошка Мелисса. И она тоже ведется на запах кофе. Потому что знает, что если им запахло особенно вкусно, значит, соберется веселая компания, в которой у Мелиссы есть свои любимчики. Тот же Алеша, к примеру. Ему шестнадцать, он тоже из бывших, а теперь приходит сюда, потому что именно здесь «его любимое место навсегда» и самые близкие люди.
Он попал сюда по просьбе своего отца, даже безо всяких судебных разбирательств. О том, что послужило своеобразной «финита ля комедия», рассказывает неохотно, говорит, что занимался всякими нехорошими вещами. От его наставников знаю, что этот симпатичный парень с обаятельной улыбкой и копной кудрявых волос долгое время был в негласном списке многих магазинов Санкт-Петербурга как потенциальный и весьма ловкий воришка.
Он мог незаметно вытащить из магазина для последующей продажи даже видеоплеер или телевизор, не говоря уже о более мелких вещах.
Попался на постыдном поступке: стащил у родных редкие монеты общей стоимостью в несколько миллионов рублей. А продал за пятнадцать тысяч. Алексей пробыл здесь больше полутора лет. Говорит, что многое понял и за все, что совершал, ему очень и очень стыдно.
Это именно он помнит наизусть почти всего пушкинского «Евгения Онегина», помните по какой причине? Теперь учится на одни пятерки в физико-математической школе, это он-то, кто чуть не остался на второй год в восьмом классе?! А еще мечтает стать программистом и увлекается историей, литературой и философией.
Когда Леша стал рассказывать мне о собственной теории дуализма и замечательной книге Бертрана Рассела, «которую каждый должен прочитать, и вы тоже», Мелисса, сидевшая у него на коленях, вдруг встрепенулась и ушла от нас подальше. Вероятно, философские споры не для кошачьих ушей.
Да, а кофе и какао здесь, в кофейне «Просто» при Центре свт. Василия Великого, просто замечательно вкусные! И не потому, что их варит тот самый Леша – философ и любимец Мелиссы. Хотя он теперь специально приезжает сюда после школы, три раза в неделю.
Алексей – самый юный барристо в кофейне, и работает он здесь просто так, без денег. Потому что, как объясняет, научился делать добрые дела бескорыстно. Просто потому, что это приятно. И уже умеет выводить на кофейной пенке разные узоры.
Да, кстати, вкусными напитками и разными блинчиками и пирогами здесь угощают тоже за так. Таков принцип этой кофейни: если у человека нет денег, значит нужно угостить его Просто так. А уж как отблагодарить за это, пусть каждый придумает сам. Если захочет.
Фото Дмитрия Колосова.
