Опять «болеет»
Выпивать я начал в 18-19 лет. Были попытки и в 14-15, но тогда меня это не зацепило. А тут попал в компанию: съездить на футбол, напиться, подраться – это было модно. Постепенно друзья от этого отошли, а я стал выпивать постоянно.
Ощущение, которое при этом возникало, мне нравилось. Наверное, годам к 25 я осознал, что сижу на этой игле очень плотно, мне постоянно нужно было опохмелиться. Я знал, что я алкоголик и относился к этому спокойно. Не отрицал этого, как другие. Да и компания такая сложилась, «да, мы алкаши, но мы же можем по месяцу не пить!» Для нас это считалось нормой.
Как запойный алкоголик, я обычно на две недели уходил в пике, потом месяц не пил и все начиналось сначала. Когда мне было 26 лет, от онкологического заболевания умер отец. А у меня сестра и мама, необходимо было тянуть семью. Я закодировался, пообещал маме, что все будет замечательно, но хватило меня всего на год.
Потом был жесткий срыв, на месяц ушел в запой, бросила девушка, ночевал на лавках, лицо стало опухать, как у настоящего забулдыги. Даже белочку ловил.
Много крови я тогда маме попил. Если на время самой пьянки ты уходишь и не появляешься дома, то потом, когда тебе плохо, ты, конечно, возвращаешься к родным.
Из хорошего мама видела только, что сын дома, но какой! Его все время выворачивает, а как только протрезвеет – бегом на работу. От меня стали уходить клиенты. Спасибо работодателю, который прикладывал усилия, чтобы мне помочь.
Мне очень повезло. Меня терпели, потому что я грамотный переговорщик, умею доводить дела до конца. Если возникала сложная ситуация, меня кидали на амбразуру, все знали, что Женя разрулит. Мне поручали встречи на самом высоком уровне. Зарабатывал я прилично, легко мог пропить даже 500-600 тысяч.
На работе уже знали, что у Жени есть проблема, и если он не появляется, значит для всех клиентов он «заболел». Эти «заболел» стали происходить все чаще и чаще.
Меня штрафовали, определяли в разные клиники. В Питере я попробовал гипноз. Но все это настолько банально для алкаша, лазейки всегда найдутся. Я кодировался, а уже через месяц находил «ключик» и продолжал пить.
«Никому не нужен»
Однажды после очередного загула у нас с мамой состоялся тяжелый разговор. К тому моменту я назанимал кучу денег, клиенты отвернулись. Я начал ощущать свою ненужность.
Раньше я знал: «Сейчас неделю погуляю и вернусь, все равно без меня не справятся». Теперь же было ясно, что без меня можно, и это только вопрос времени, когда я вылечу с работы. Слухи расходятся быстро, и я бы, наверное, не нашел себе дальше правильного применения в отрасли.
Наконец, мама сказала: «Знаешь, я пережила смерть отца. Тяжело, но пережила. Ты настолько отвратительно и погано себя ведешь, что если ты со своими пьянками помрешь где-нибудь под забором, я переживу и это.
В принципе, я уже привыкла без тебя. Не знаю, что ты будешь делать, хочешь кодируйся, хочешь ложись куда-нибудь, но так продолжаться не может. Возьми себя в руки, иначе я просто заберу ключи и не пущу тебя в дом. А если что-то случится, значит, так тому и быть».
Помощь близко
После этого прошло месяца три, я еще выпивал, но какое-то зерно мама посеяла, я стал задумываться. Мне было уже 30, а за душой ничего и никого рядом.
Ни одна из моих девушек сначала не догадывалась, что у меня есть проблемы с алкоголем. Исчезнуть в запое на 2-3 дня для меня было раз плюнуть. В процессе они понимали, в чем дело, ну и, естественно, в основном бежали, как от огня.
Однажды моя тетя, человек очень верующий, предложила мне съездить к диакону Иоанну Клименко. Отец Иоанн – ответственный за организацию помощи людям с алкогольной зависимостью при храмах города Москвы. Я решил попробовать, хотя и не подозревал, что это может привести к каким-то результатам.
В церковь я ходил, в Бога верил, но не был воцерковлен – Рождество, святая вода, куличи на Пасху. А еще частенько заходил в храм в рабочих поездках, вот, наверное, и все.
Я рассказал о. Иоанну о своей болезни. Он выслушал, задал наводящие вопросы, сразу определил, что у меня вторая стадия алкоголизма.
Чтобы было понятно, их всего три. Третья – это последняя, которую мы видим на улице у людей в грязной одежде и с опухшими лицами, их спасти из этого ада почти невозможно. Лишь единицы возвращаются оттуда и, как правило, это люди сильно физически покалеченные.
У меня же был конец второй стадии, то есть я уже практически переходил на третью, настолько все было плохо. Отец Иоанн предложил посещать школу трезвости в Балашихе (они организованы во многих местах). Я его внимательно выслушал, а про себя подумал: «Чем мне поможет школа? Я и сам могу написать книгу об алкоголизме: как пить, как похмеляться, как во всем этом быть не замеченным». И, если честно, с первого раза у меня ничего не получилось.
Был декабрь, недалеко до Нового года. Вместо того, чтобы ехать на первое занятие в школу трезвости, я выпил. Позвонил диакону Иоанну, сослался на проблемы на работе и отпросился. А потом пропал как всегда на две недели, так и не доехал до него. Он пытался дозвониться, узнать, как у меня дела, я не брал трубку.
Сидя на Новый год дома с бутылкой, совершенно один (мама и сестра с мужем уехали и меня, разумеется, не взяли) я вдруг понял, что больше так нельзя. Я почувствовал себя безумно одиноким и захотел все изменить.
Просил Бога, как мог, чтобы кто-то пришел на помощь. И для себя решил поставить точку – после Крещения никакого алкоголя. В январе я дозвонился до диакона Иоанна, кланялся в ноги, извинялся и сказал, что я хочу попробовать еще раз. Отец Иоанн сказал, что из тех, кто приходил в школу трезвости, с пьянством завязывают единицы.
И то ли мне так показалось, то ли он действительно произнес, что в моем случае это маловероятно.
Но мне как будто голос какой-то сказал: «А ты дойдешь», и это мне очень понравилось. В общем, я окунулся в прорубь на Крещение и с этого момента больше не притрагивался к алкоголю никогда.
Переходный период
Далее был безумно тяжелый период, потому что в один момент необходимо было восстанавливать все с нуля. На работе – ноль, в личных отношениях – ноль, в семье – ноль. Никакого сочувствия, ничего. И это было даже хорошо, сейчас я это понимаю.
Конечно, родные поддерживали, но все равно было жутко. Диакон Иоанн посоветовал психолога-нарколога. И одновременно в январе начала работу школа трезвости. Все как будто совпало.
Утром я к 8 часам ехал на другой конец Москвы к психологу, мы поднимали всю черноту, которая во мне сидела, как, где и под каким забором я валялся во всех подробностях. Затем я бежал на работу. Работа была та же, только на ней ни клиентов, ни доверия, ни уважения, необходимо было заново опять доказывать всем, кто я и на что способен.
Когда все на тебя смотрят с недоверием – это тяжело, но лично мне злость на эту ситуацию помогла взять себя в руки. Так уж я устроен, что многие мои успехи основываются на эго – «я всем докажу». Поэтому я молча все делал и не ныл.
А после работы бежал в школу трезвости – это ежедневные лекции и подробный разбор всех этапов выздоровления. Домой возвращался к 11 вечера, и перед сном подробно записывал все в дневник.
Через полторы недели я уже вешался от такого графика. К тому же с моей терапией я почти каждый час я вспоминал об алкоголе в самых неприятных тонах.
Это было очень тяжело, огромная нагрузка. Очень хотелось вернуть все как можно скорее и это немного вгоняло меня в депрессию. Но я молился: «Господи, помоги, я изменился».
Я чувствовал духовную поддержку. На работе появлялись хорошие интересные проекты, в которые можно было зарыться. Через три месяца трезвости у меня появилась девушка – моя будущая жена. Прямо на первом свидании я неожиданно рассказал ей, кто я и с чем борюсь.
Мне казалось, что второго свидания после этого не будет, но нет, теперь это моя жена и мать моего ребенка. Меня как будто вымолили. Только потом я узнал, что тетя действительно все это время за меня молилась.
Группа поддержки
По воскресеньям мы с группой отца Иоанна встречались при храме за чашкой чая с конфетами и обсуждали результаты за неделю. Каждый делится своими трудностями и успехами. Это очень важный личный опыт. На группе присутствуют как зависимые, так и созависимые – родственники больных.
Многие приходят парами, например, муж с женой. В конце занятия выбираем тему и каждый делится опытом. Темы бывают разные: как вести себя на корпоративах и праздниках, когда все пьют, а ты нет? Что говорить людям.
Бояться тут нечего. Это громадная поддержка. Для меня это один из столпов успеха, причем до сих пор. На одной из таких встреч обсуждался обет трезвости. Люди делились историями, как помог им Господь, когда они принесли в храме обет. Я понял, что мне тоже это необходимо и принял обет на год.
Как бы пафосно это ни звучало, после этого мысли об алкоголе потускнели. Я понял, что любую проблему можно решить без него. Раньше минимальная психологическая травма давала повод бежать за бутылкой, ты находил в ней спасение, ответ, забытье. Сейчас я могу отказаться от этого.
Через 9 месяцев я продлил обет на три года. Сейчас задумываюсь продлить его еще на 5 лет или даже на всю жизнь.
За эти 2 года и 10 месяцев, что я не пью, у меня были очень сложные моменты. Через девять месяцев, как я бросил пить, умерла мама. Мы были с будущей женой за границей, там я сделал ей предложение. Звонил маме и делился с ней.
Там же мы узнали, что ждем ребенка, но об этом я хотел рассказать маме при встрече. Она так мечтала о внуках! В день, когда мы прилетели, мама с утра попала в реанимацию, и я больше никогда не говорил с ней. Это был сложный период, но я не притронулся к алкоголю, просто понял, что это не выход и не хотел потерять то, что имею.
Потом несколько свадеб, моя собственная свадьба, рождение ребенка. Все это прошло без капли алкоголя, и я очень этому рад.
Вина не будет!
У меня была в свое время мечта: большая семья, я в загородном доме, возле камина с бокалом коньяка, а вокруг бегают внуки. Это вроде как нормальная культура питья, немного выпиваешь и все. Мы обсуждали это на группе, и я понял, что эту картинку лучше скорректировать, да, я буду сидеть возле камина, но с кружкой чая. Потому что на самом деле бывших алкоголиков не бывает.
Мы обманываем себя, когда думаем, что научимся пить. Всего бокал вина в окружении друзей. Нет. Увы, алкоголика этот бокал может привести к очень удручающим последствиям, и чем дольше выдержка, тем глубже яма.
У многих алкоголиков есть гнетущее чувство, что без спиртного они не смогут радоваться. Смогут! И в 30, и в 40, и в 50 и в 60 есть шанс встать, отряхнуться и дальше прожить свою жизнь прекрасно. Я в итоге ушел с работы, ушел сам. Открыл свою компанию, о чем уже давно задумывался, теперь я генеральный директор.
Компании чуть больше года. Жена рядом, дочка учится говорить. Впереди еще безумные планы, проекты, свершения. И много простых радостей. А еще желание помогать другим, как помогли когда-то мне, поэтому теперь иногда я тоже веду группы. Скоро у меня 35-летний юбилей и я уже даже придумал слоган: «Все только начинается!»
