Синергия технологий и «социалки»
– В своем выступлении на последней конференции «Ведомостей» вы говорили, что в фонд обращается за поддержкой все больше НКО, у которых стремительно сокращается поступление средств от других доноров – есть некоммерческие организации, которые на 90% существуют на средства АФК «Система» – и что эту ситуацию нужно менять. Каким вам видится выход из положения?
– Ситуация усложняется, мы видим все больше НКО, которые теряют финансирование от других доноров. Я не считаю, что решение проблемы лежит в цифровой плоскости, хотя технологии, конечно, позволят НКО эффективнее тратить средства. Актуальным решением может стать консолидация усилий НКО, их объединение. Допустим, к нам в фонд обращаются с просьбой о финансировании сразу несколько НКО, которые занимаются одним и тем же, и каждый считает, что должен двигаться отдельно. А нам, как донору, надо принимать решение, кому оказать помощь. Нам было бы проще выделить средства на альянс НКО, чем выбирать, кто из них более достоин помощи, потому что достойны-то все.
– А возможен другой вариант: к вам обращается несколько фондов одного направления, с хорошей репутацией, создавшие альянс на время проекта?
– В альянсе, на мой взгляд, больше шансов эффективно решить социальную проблему, чем если каждый двигается отдельно. В этом смысле в российском благотворительном секторе в принципе не хватает единой стратегии, в реализацию которой все включены. Сейчас у каждого своя стратегия.
– Вы – эксперт в области цифровых технологий. Пост президента БФ «Система» вам предложили именно с учетом этого опыта. Каким вы увидели третий сектор с точки зрения «цифры»?
– По моей оценке, сейчас наш сектор находится на самом раннем этапе цифровой трансформации, эта тема стала обсуждаться активно, может, год назад. Поэтому локомотивом для развития сектора и внедрения инноваций сейчас будет крупный бизнес – он сам переживает цифровую трансформацию, обладает знаниями, ресурсами, капиталом и может быть основным поставщиком технологических решений. Компетенции технологических компаний будут нам очень полезны – все, что они делают, синхронизировано с лучшими мировыми практиками, и их опыт может быть передан по цепочке другим участникам российского рынка, в том числе НКО.
При этом осваивать технологии сектор будет по модели learning by doing, популярной сегодня в образовании: когда ты осваиваешь новое, сразу используя знания в работе, обучаясь в процессе реализации проекта. Так мы поймем, что будет полезно для наших задач, а что нет.
– Какое впечатление произвел на вас зарубежный благотворительный сектор, в том числе по уровню цифровизации?
– Во многих странах мира социальные проблемы находятся в поле зрения крупнейших технологических компаний, у них сильная синергия технологий и «социалки», и много интересных нестандартных практик в области благотворительности. Поэтому главы технологических компаний часто запускают некоммерческие проекты, не связанные с технологиями. Яркий пример – глава Amazon Джеф Безос и его фонд Bezos Day One Fund, он инвестирует в новые формы образования. Фонд Билла и Мелинды Гейтс (Microsoft) сфокусирован на проблемах стран третьего мира, там много консервативной благотворительности, адресной помощи. То есть уровень цифровизации уже настолько высокий, что фокус крупных фондов и меценатов часто на тех областях благотворительности, в которых технологии – не панацея. У нас сейчас предыдущий этап развития – освоить весь спектр технологических инструментов, понять, какие из них работают для решения наших социальных проблем.
Измерять в «цифре» все, что делает фонд
– В чем, на ваш взгляд, основные сложности цифровизации сектора?
– Очень важно определиться с терминологией, что такое цифровизация применительно к нашему сектору – внутри сектора её понимают по-разному. Одни считают, что это аналитика на сайте, другие – фандрайзинговые сервисы, кто-то говорит про большие данные. Я бы предложила систематизировать цифровизацию тремя уровнями. Первый – автоматизация работы самой некоммерческой организации. Это аналитика, соцсети, электронный документооборот и прочий инструментарий, который позволяет НКО работать быстрее и прозрачнее. Все эти сервисы доступны, не очень сложны, поэтому их внедрение зависит исключительно от желания руководителя НКО. Второй уровень цифровой трансформации более сложный: создание и внедрение инфраструктурных решений, которые помогают НКО масштабироваться и совершенствуют сектор. Пример – фандрайзинговые платформы. Часто такие решения создаются не НКО, а крупным бизнесом – вспомним Добро@Майл.Ру. Самый сложный, третий уровень – создание цифровых продуктов или технологий для фундаментального решения проблемы благополучателя. Такой проект – «Одиссея»: мы создаем технологическое решение для поиска пропавшего в природной среде человека, чтобы полученную технологию передать поисково-спасательным отрядам. Предполагается, что они будут использовать её уже без нашей помощи, обеспечивая очень высокую скорость спасения человеческой жизни.
– Как большие данные действуют в секторе и что может сделать НКО в этой области со своими сегодняшними возможностями?
– В некоммерческом секторе есть данные, но они далеки от того, чтобы называться «большими». Большие данные – колоссальный объем данных, собранный, размеченный и структурированный так, чтобы на его основе можно было делать исследования рынка или цифровые продукты для сектора. Без больших данных мы, например, не знаем, сколько реально в России благополучателей, их географическое распределение, являются ли они получателями системной помощи или в какой-то момент исчезают с радаров фондов.
Безусловно, эта аналитика имела бы мощный социальный импакт – на её основе организации могли бы решать, в какие регионы идти с какими программами. На данном этапе НКО, если они хотят задействовать силу больших данных, стоит опираться на компании, у которых есть такие данные. Например, «Билайн» на основе своего массива данных помогает поисково-спасательным отрядам адресной рассылкой SMS тем волонтерам, кто потенциально был рядом с местом пропажи человека. «Фейсбук», «Вконтакте» обладают многомиллионной аудиторией и большим количеством данных, поэтому эффективно используются для фандрайзинга и поиска волонтеров.
– И все-таки собирать большие данные для более эффективной работы необходимо. Что мешает некоммерческому сектору это делать?
– Есть несколько причин. Во-первых, большинство НКО не оцифровывают свои данные. Это должна быть подробная сегментированная информация о каждом проекте, каждом благополучателе – правильно структурированная и размеченная. Вторая причина – большие данные предполагают прозрачность и обмен данными между участниками. Многие НКО считают данные своим уникальным преимуществом, так как находятся в постоянной борьбе за ресурсы, гранты, финансирование. Качество открытых данных, насколько правильно они будут передаваться, – вот важный вопрос.
Мы в БФ «Система» в прошлом году сделали важную вещь, которой я особенно горжусь, если говорить об этапах цифровой трансформации: мы оцифровали свои данные, стали измерять в «цифре» все, что делает фонд. Количество благополучателей, регионы присутствия, участников всех проектов и лекций, сколько было обращений, скольким НКО помогли, эффективность программ. У нас и раньше была отчетность по стандарту GRI, но сейчас у нас там гораздо больше цифр, чем в предыдущих отчетах. Например, мы посчитали, сколько в прошлом году было участников наших благотворительных программ (культурных, социальных, технологических) – 1 млн 52 тыс чел. Мы не знаем, насколько велика эта цифра в масштабах сектора, так как нет единой статистики, но для нашего фонда это большая цифра. Кроме того, наши программы в этом году были представлены в 81 из 85 регионов России. То есть практически в каждом российском регионе есть точка входа в какую-либо из наших программ. Этим мы тоже гордимся.
Часть технологий предлагаешь обществу, часть оставляешь себе
– Какие перед вами поставили задачи при переходе в фонд?
– Мы хотели пересмотреть наши подходы к инвестициям в человеческий капитал и решению социальных проблем плюс усовершенствовать и масштабировать лучшие проекты и практики фонда. Тогда начался разговор, что нам требуются цифровые технологии. Корпорация АФК «Система» очень высокотехнологичная, почти во всех ее бизнесах есть цифровой вектор, но фонд «Система» долгое время оставался в стороне – классический большой благотворительный фонд.
За прошедшие полтора года мы фактически перезапустили фонд: собрали новую команду, открыли программу по привлечению технологий («Одиссея»), усилили технологиями текущие проекты, стали цифровыми способами оценивать нашу эффективность. Команда фонда сегодня – по большей части люди из IT- индустрии. Нам было очень важно привлечь профессионалов из этого сегмента, убедить их работать в НКО, а это очень сложно. У людей из различных технологических областей, особенно самых талантливых, свой вектор карьерного развития – как правило, далекий от того, чем занимается благотворительный сектор. Сейчас мы видим свою роль в том, чтобы привлечь в сектор технологическую экспертизу для решения социальных проблем. Важно привлечь её на ранних стадиях решения проблемы. Если технологии появляются на «последней миле», то шансы спасти ту же жизнь минимальны.
– Что тогда становится для них мотивацией? Ведь больших денег не заработаешь.
– Да, разница в доходах в интернет-отрасли и некоммерческой отрасли очень большая. Но социальные задачи, например, поиск пропавших людей совпадают с жизненными целями участников и технологиями, которыми они в данный момент занимаются, то есть они могут одновременно решить свои задачи и в то же время помочь большому количеству людей. По условиям конкурса «Одиссея» до получения первых грантов с августа 2018 года по апрель 2019 команды работали над задачами pro bono. Часть технологий предлагаешь обществу, часть оставляешь себе – в итоге хорошо всем.
Конкурс прорывных технологий
– С чего вы начали, кто из мирового опыта вдохновил вас на «Одиссею»?
– Мы искали инструмент, который позволит создавать или привлекать в наш сектор технологии для решения социальных проблем. Долго общались с целевыми аудиториями, с людьми из технологий, разных крупных компаний, стартапов, просто энтузиастов и специалистов наукоемких технологий. Спрашивали, что бы их мотивировало поработать на наш сектор, причем минимум два года (быстрее не получится решить задачу). В итоге нас вдохновил конкурс фонда прорывных технологий X Prize Питера Диамандиса.
В рамках этого конкурса лучшие умы человечества в течение многих лет решают задачи двух типов: осуществление технологического прорыва, когда дается задание изобрести то, что в принципе никогда не существовало, и решение социальных задач. Например, у них был большой конкурс на технологию очистки Мирового океана или образовательная инициатива для детей в Кении – придумать, как сделать так, чтобы ребенок без помощи преподавателя с помощью планшета за 16 месяцев освоил чтение, математику и письмо. Эксперты принимают участие в таких проектах по модели краудсорсинга, то есть объединяются командами в любых точках мира и предлагают свои варианты решения задач. В «Одиссее» есть часть подхода XPrize, мы дополнили его грантовым финансированием, обязательным исследовательским этапом (работа с экспертами поисково-спасательных отрядов, в разных регионах, чтобы соотнести свою идею с их реальными запросами), регулярными учениями и полигонными испытаниями.
Вторая некоммерческая технологическая инициатива, которая мне нравится, – проект IBM в партнерстве с ООН для разработчиков со всего мира «Call for Code» («Призыв к коду»). После извержения вулкана на Гавайях в прошлом году, который привел к экологической катастрофе, эксперты поняли, что инструменты прогнозирования таких катастроф несовершенны и необходимо создать новые на основе больших данных. Специалисты из разных стран объединились и имеют возможность удаленно работать над совершенствованием инструментов прогнозирования. «Call for Code», с одной стороны, содержит сильную технологическую, с другой – социальную составляющие. Проект рассчитан на пять лет, у XPrize конкурсы идут 5-7-10 лет. Такое понимание горизонтов планирования в мировой практике для нас очень важно. У нас в России многие считают, что все должно происходить быстро, а на самом деле такие инициативы требует времени. Каждый конкурс «Одиссеи» запланирован на два года, мы еще должны убедиться, что этого времени достаточно.
Беспилотные устройства, наземная робототехника, маяки
– Я так понимаю, что «Одиссея» – это конструктор, он подходит под разные темы. Почему вы выбрали именно поиск пропавших людей для разработки технологий?
– У нас есть четыре критерия для выбора темы конкурса «Одиссеи». Возможно, они пригодятся НКО, когда они озадачатся вопросом привлечения ИТ-специалистов. Первый: озвученная в конкурсе проблема должна быть важной для общества в целом и для вас лично. То есть, когда вы о ней слышите (учитывая, что мы должны были привлечь большое количество людей из разных областей), вы должны точно сказать: да, меня волнует эта проблема, я хочу, чтобы она была решена. По этой причине, например, в нашу повестку вряд ли может попасть вопрос очистки Мирового океана, мы не сможем привлечь и удержать этой темой сообщество.
Второй критерий: проблема усугубляется и не может решиться сама собой. Третий: проблема может быть решена, в первую очередь, технологиями, а не совершенствованием административно-законодательных инструментов (к вопросу некоторых экологических тем). Четвертый: она не может быть решена ограниченным кругом людей, требуется большое количество участников из разных областей и компетенций, чтобы ее решить. На формулирование критериев и тем ушло более полугода, мы общались со множеством экспертов. Сначала у нас возникли три темы (медицина, экология, безопасность/добровольчество), потом по 7 проблематик в каждой теме. В итоге выбрали задачу поиска людей, пропавших в природной среде.
– Каким было качество заявок на конкурс?
– Заявок пришло гораздо больше, чем мы ожидали. По мнению экспертов, задача очень сложная, наукоемкая, поэтому мы ожидали максимум 30 команд, а пришли 130. До первого грантового финансирования дошли 44 команды, до квалификационных испытаний с прототипами 19. Мы понимали, что количество команд, которые в итоге решат задачу и продвинутся далеко, вряд ли будет большим. Но нас поразила разница в подходах. Все предлагали разные решения. Беспилотные устройства (будем искать всех с воздуха), наземная робототехника, большие данные, маяки и прочее. В разнообразии и ценность – проблема не имеет эталонного решения, поэтому никто не знает, чья идея в итоге выстрелит.
– Вы ожидаете, что решение будет найдено?
– Да, получение технологии для общества – основная цель, но и все остальные составляющие проекта важны. Сформированное сообщество, набор различных технологий, исследования, которые были проведены. Для нас это крупная социальная инвестиция.
Фото предоставлены БФ «Система»
