Сиделка как член семьи

К 30-летию Владимир подошел как талантливый программист, который всегда находил в работе место для творчества. «Нестандартное мышление» – это как раз про него. И в тот злополучный день, семь лет назад, он повел себя нестандартно.

Знакомые знакомых опоздали на последнюю электричку. «Не подвезешь?» – обратились приятели к Владимиру, человеку безотказному. «Конечно, подвезу».

Завел машину, поехали. Мы уже рассказывали, что дело было осенью, в октябре. Весь день накрапывал мелкий дождь, и к вечеру шоссе покрылось тонкой корочкой льда. На одном из поворотов автомобиль потерял управление и вот-вот должен был врезаться в бетонную стену. Правым боком – той стороной, где сидели пассажиры. В таких случаях, говорят, срабатывает инстинкт самосохранения. Но Володя, скомандовав «Пригнитесь!», развернул машину так, чтобы она ударилась левым боком, он спас пассажиров.

– Принимать удар на себя – это ему свойственно, – говорит мама Владимира, Надежда Черевач. – Меня совсем не удивляет, что он так поступил. Ребята, которые были с ним в машине, остались невредимы, даже без царапин. Вова ударился о стойку головой, получил тяжелую черепно-мозговую травму. И сраз потерял сознание.

Сначала его положили в районную больницу в Одинцово, сделали трепанацию черепа. Потом перевели в Институт скорой помощи имени Склифосовского, тут он пришел в себя, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Начались долгие месяцы нейрореанимации. Из «Склифа» мужчину выписали 8 месяцев спустя.

– С тех пор мы с сыном не перестаем бороться за жизнь, – говорит Надежда Владимировна. – На данный момент у Володи восстановилась правая сторона. Правой рукой он жестикулирует, пишет – так мы общаемся. К сожалению, говорить Вова не может – у него стоит трахеостома, и голоса у него нет. Но по губам и по жестам, по тому, что он пытается писать – я вижу, что он в полном сознании, все понимает, очень переживает за меня.

Переживания Владимира понятны: ко всем прочим несчастьям у его мамы обнаружили онкологическое заболевание. Она перенесла две операции, сразу после выписки бежала на работу. Дело в том, что мама Владимира – единственный «кормилец» в семье. Есть еще дедушка, мамин отец, но он даже пенсию не получает, поскольку Надежда привезла отца из Донбасса.

– Теперь мы живем втроем, – говорит Надежда Владимировна, а потом поправляется. – Нет, вчетвером. Человека, который с нами уже пять лет, зовут Людмила. Я даже не могу сказать, что это сиделка – фактически она член нашей семьи. Людмила – добрая, порядочная, Володя ее очень любит. Да мы все ее любим. Просто не представляю, что бы мы делали без Людмилы.

Сиделка Владимира находится рядом 24 часа в сутки, причем не только дома, но и в больнице. Список диагнозов Владимира довольно длинный. Основные заболевания: посттравматическая энцефалопатия, спастический тетрапарез, парез надгортанника.

– Сейчас Володя в зоне риска, – говорит его мама. – У сына аспирационная пневмония. Это связано с тем, что несмотря на трахеостому, которую установили Володе несколько лет назад, он все равно подвержен заражению. Не далее, как 30 апреля у сына началась ужасная пневмония – просто гной выделялся из трубки. Так он и
проболел весь май.

Кроме обработки трахеостомы и кормления через гастростому (5 раз в день) в обязанности Людмилы входит гигиенический уход, физические и логопедические занятия, электромассаж, чтение вслух, прогулки на свежем воздухе.

– Сам он ничего не может, – говорит мама Володи. – Не может ни встать, ни покушать… И, конечно, от того, как за Володей ухаживают, как вовремя его санируют, переворачивают, сажают и ставят, зависит его самочувствие. Я – единственный кормилец нашей семьи, пытаюсь заработать денег, чтобы как-то его поддержать. Однако без благотворительной помощи нам не выжить.

Работу сиделки нужно оплачивать из расчета 36 000 рублей в месяц. На полгода необходимо 216 000 рублей. Поможем?

Фото: Павел Смертин