«Я – взрослый ребенок алкоголика, и это чуть не сломало мне жизнь». Опыт преодоления

«Привет, меня зовут N, я взрослый ребенок алкоголика, ребенок из дисфункциональной семьи, зависимый, созависимый», – так обычно представляются люди на собраниях 12-шаговых групп самопомощи. Я же, помимо этого, внучка, сестра, жена алкоголика и сама алкоголик, – рассказывает прихожанка одного из московских храмов 37-летняя Л. (имя изменено). – Но поняла я это не сразу.

Родительский алкоголизм начинался как продолжение семейных и дружеских посиделок с коллегами. Творческая среда, социально одобряемая «культура застольной выпивки», семейные конфликты привели к тому, что возлияния становились все более частыми и обильными. Постепенно все стало двигаться уже в более маргинальную сторону.

Моё собственное пьянство начиналось в подростковом возрасте как повод отпраздновать что-то или скрасить вечер, потом алкоголь стал обязательным дополнением к любой встрече, потом любая встреча стала лишь поводом для употребления алкоголя. Создание семьи с таким же зависимым человеком было логичным шагом, потому что навыка общения с людьми другого типа не было – мне было с ними неуютно и скучно.

Интересно, что параллельно шло воцерковление. На этом фоне было сложно отрицать, что «что-то не так», но все же не было полной честности с собой. Не хватало духа попросить «Господи, помоги мне бросить пить совсем». Всегда же хочется найти лазейку – все алкоголики мечтают научиться пить «нормально», «по чуть-чуть».

Слава Богу, я совсем не пила во время первой беременности. А после рождения ребенка вновь начала, и тут почувствовала, что все, надо завязывать. И, с Божией помощью, это удалось – я не пью уже пять лет, параллельно этот путь проходит мой муж.

Но проблемы на этом не закончились. В моем случае алкоголь был не главной бедой, это был лишь симптом, верхушка айсберга.

Моя семья была дисфункциональной задолго до начала «алкогольного» периода у родителей. Скандалы и рукоприкладство, манипуляции и обесценивание, попытки кого-то спасать и попытки суицида – при первой же возможности я убежала из родительской семьи замуж, но еще долго думала, что росла в нормальной обстановке, «как у всех»».

Я поняла это благодаря 12-шаговой программе ВДА («Взрослые дети алкоголиков»). Почему я выбрала ВДА, а не программу «Анонимные алкоголики» (АА)? Я несколько лет была подписана на рассылку программ ВДА и АА, и выбрала именно ВДА, где идет упор на решение психологических проблем семейного характера. Я к тому времени поняла, что в моем случае алкоголизм был лишь симптомом глобальной проблемы под названием «дисфункциональная семья».

Дисфункцию (т.е. неправильное поведение и отношения внутри семьи) может сформировать любая зависимость – трудоголизм, игромания, сексоголизм, а также проблемы вроде измен или обмана, долги, физическое и моральное насилие и другие негативные факторы. Даже если это было в предыдущих поколениях и непосредственные участники событий уже умерли, шаблон поведения продолжает повторяться вновь и вновь.

«Я смогла вычислить дисфункцию в своей семье до прапрабабушки по материнской линии, – рассказывает Л. – Оказывается, судьба молодой женщины, сгоревшей в один день от холеры больше ста лет назад, повлияла на мою сегодняшнюю жизнь. Как? Несколько поколений женщин, выросших без материнской любви, плюс свои травмы в каждом поколении – раскулачивание, война, алкоголизм мужей. Это вылилось в установку быть сильной, держать под контролем всё и вся, даже если приходилось прибегать к манипуляциям и шантажу, даже если гиперопека была во вред опекаемому. Так, например, я пыталась взять под контроль поведение моей пожилой родственницы после операции, контролировать ее питание, настроение. В результате это только ослабило ее желание что-то делать самостоятельно, приблизило, как я сейчас понимаю, ограничение дееспособности.

Я поняла, что дисфункция – не чей-то злой умысел, не вина, которую я могу переложить на родителей, а семейная болезнь, вроде астмы или диабета, ее надо признать и начать соблюдать своеобразный «ЗОЖ».

Сейчас я могу, занимаясь по программе и обратившись к Богу, постараться сделать так, чтобы этот груз достался моим детям в меньшем, чем мне, объеме. В том числе – научившись заботиться о себе, уважать себя, любить себя так, как любит меня Бог».

Путь из 12 шагов начинается с одного «дна»

«О существовании 12-шаговых программ ВДА (взрослые дети алкоголиков и из дисфункциональных семей) я узнала лет десять назад и сразу почувствовала, что мне туда прямая дорога. Но я оттягивала начало процесса выздоровления до наступления того, что в программе называется «дном».

Я почувствовала его в на редкость благополучный период жизни. Я ходила в храм, я бросила пить, после долгого бесплодия появились наконец дети. Живи и радуйся!

Думаю, когда в жизни есть явные проблемы – алкоголь, болезнь, безденежье, любые неурядицы легко списать на них. Но когда все налаживается, приходит понимание, что главные проблемы не снаружи, а внутри.

Но случился небольшой семейный кризис, и я совершенно потеряла контроль над собой, над своими чувствами, эмоциями, поведением. Я кричала и рыдала дома и на улице, слезы катились по лицу почти беспрерывно, я не могла контролировать этот процесс. Это всё не было никогда мне свойственно, я чувствовала несоразмерность силы моих реакций масштабу происходящего в нашей семье и испугалась потерять себя, все разрушить».

Жить по-другому

«Я побежала искать помощи всюду, куда могла – к психологу, к психиатру, в ВДА. Психиатр поставил мне что-то вроде депрессивного эпизода на излете, прописал минимальные дозы антидепрессантов и отправил на обследование к другим врачам, которые ничего не нашли; с социальным психологом отношения не сложились, но он «протоптал» дорогу к моей нынешней психотерапии. А вот на ВДА я с первой же группы я поняла, что попала туда, куда нужно (хотя 12-шаговые программы подходят не всем, и это нормально).

Моей (утопической и нездоровой) целью на тот момент было «стать такой же, как я была раньше» – то есть приятной и полезной для своих близких, «помогать» близким проживать их эмоции, участвовать в семейных разборках и коалициях, спасать. Это похоже на то, как если бы я все время держала руки вытянутыми, готовясь подхватить и удержать мир, когда он вдруг начнет рушиться. Я на тот момент очень устала от этого и считала себя малодушной. Только через какое-то время я поняла, что нужно изменить свои собственные реакции, а не пытаться исправить чужую жизнь и настроение. И единственный выход – это признаться себе в том, что мир держится не благодаря моим рукам.

Процесс выздоровления напоминает мне археологические раскопки, когда какой-то предмет выглядывает из-под земли и потихоньку, бережно обметаемый кистями, приобретает форму.

Со временем я стала гораздо реже вовлекаться в свою семейную роль «спасателя», чаще задумываюсь о том, могу ли я действительно помочь и о своих мотивах. Чего я хочу? Переделать другого человека, исполнить дежурную роль «хорошей девочки» или действительно оказать помощь, о которой просят?

Я смогла без страха общаться с родственницей, которую демонизировала моя семья, – оказалось, это просто глубоко несчастный человек, вовсе не способный на вероломство, в котором ее подозревали.

Я перестала видеть все черно-белым, научилась находить компромиссные выходы из ситуации. Это проявляется как в бытовых мелочах, так и вопросах более серьезных. Например, когда пожилой родственнице, живущей с нами, потребовались ежедневные медицинские процедуры, я была по-привычке готова вписаться в это, хотя возможности, объективно, не было (я была беременна с маленьким на тот момент старшим ребенком на руках). Я догадалась обратиться к другим родным, в социальную службу, и процесс оказался налажен без моих «подвигов». А со временем родственница смогла делать часть манипуляций самостоятельно, что для нее – стимул к жизни, бодрости.

Остались и останутся еще моменты, в которых срабатывают старые шаблоны поведения. Я нередко обесцениваю мнение мужа и даже высмеиваю не совпадающую с моей точку зрения, могу сделать замечание при детях. Но если раньше все мои извинения в случае ссоры звучали как «прости, но», то сейчас я стараюсь просто извиниться, если была не права, и ничего больше не доказывать.

Моя жизнь больше не заключается в постоянном страхе сделать «неправильный» выбор, я перестала ощущать хроническое чувство вины ни за что и за все сразу, зато стала лучше видеть, где я действительно не права.

Знаете, ведь когда на исповеди говоришь, что «во всем грешна», можно как будто не разбираться, в чем именно. А как покаяться в том, что ты не можешь назвать, в том, что от тебя как будто не зависит? Я рада, что из моих отношений с Богом постепенно уходит невроз».

Все люди грешны, многие семьи дисфункциональны. Но это не приговор!

Рассказ Л. мы попросили прокомментировать психолога, консультанта по проблеме зависимостей Евгения Николаевича Проценко.

– Евгений Николаевич, что вы думаете о проблеме дисфункциональных семей? Неужели все семьи дисфункциональные?

– Не дисфункциональных семей, по сути, нет. Все люди грешны, именно поэтому в той или иной степени все наши семьи дисфункциональны. Другой вопрос, как в каждом индивидуальном случае происходит выстраивание компенсации.

Часто семья может быть на вид благополучной: у родителей высокий статус, хорошие доходы, благие намерения, но и в такой семье может скрываться глубокая дисфункция. Какая? Пустота, каверна, не заполненная Духом. Именно ее люди, чаще всего не осознавая этого, пытаются чем-то заполнить – или химическими веществами, или процессами, создающими иллюзию «наполнения», или отношениями с другими людьми, например с собственными детьми.

Увы, обычная ситуация – взрослый не разобрался в смысле собственного существования, не знает и не пытается узнавать, для чего он живет, и пытается заполнить эти пустоты другим человеком, собственным ребенком.

Так мы возлагаем на детей свои нерешенные задачи, нереализованные мечты; так мы находим наконец «смысл жизни» – жить ради ребенка. Но важно понять, что на самом деле это концентрация на себе, на своем «я», а не на Боге и других людях.

Но, меняя этот взгляд на противоположный, устремленный к Богу, мы с Его помощью и участием других людей сможем постепенно исцеляться – вновь обретать утраченную целостность себя и своей семьи.

Нередко следствием жизни в дисфункциональной семье оказывается созависимость, которую сейчас трактуют шире, чем жизнь с химически зависимым человеком. Образно говоря, созависимость – это психологический механизм передачи первородного греха. И любая зависимость, а их несть числа, является следствием созависимости.

Наиболее разрушительна зависимость от другого человека. Она самая массовая, мало заметна со стороны и редко порицается, потому что маскируется под любовь.

Нам часто на консультациях приходится видеть бабушек, которые торгуют наркотиками, чтобы обеспечить внуку возможность купить очередную дозу. Когда я первый раз с этим столкнулся – думал, это что-то экстраординарное. Оказалось, нет.

Добавлю, что зависимость имеет комплексную природу, это хроническое, прогрессирующее биопсихосоциальное заболевание, вызванное духовным повреждением. И прекратить эту родовую передачу греха только человеческими силами невозможно, хотя усилия и направленность нашей воли здесь необходимы. Нужна Божья помощь и смирение: важно понимать, что мы можем изменить, а что – нет. Но само по себе желание меняться и действия в этом направлении – это как раз и есть то, что мы называем в психологии нормой или здоровьем.

– Получается, вообще всем людям нужно что-то специально прорабатывать, исцеляться? Насколько оправданно искать корень проблем в жизни своих предков?

– Любому человеку для духовного развития необходимо заниматься коррекцией своих дисфункций. А одна из причин этих проблем и фактор, помогающий разглядеть их более ясно, – это то, что происходило в нашей семье в разных поколениях.

Наше прошлое не может не отражаться на том, что мы из себя представляем. Поэтому для любой серьезной терапевтической работы важно генеалогическое исследование – не в смысле кто дворянин, а кто крестьянин, а в плане особенностей характера, жизненных ситуаций, болезней наших предков, повторяющихся из рода в род.

– Что говорит о том, что семья дисфункциональная?

– Как правило, это узнаваемый набор качеств. Например, ролевое поведение – когда человек становится не личностью, а как бы актером, выполняющим определенные функции (козла отпущения, мученика, собутыльника, героя, шута и проч.). Эти роли могут проявляться явно или в смазанных, прикрытых вариантах. Но, если заняться самопознанием, можно легко увидеть эти роли в собственной жизни.

Важно понять: дисфункция – это неизбежность. Идея о том, что моя семья образцово-показательная, может быть только иллюзией. В этой иллюзии можно жить, пока обо что-нибудь не ударишься как следует – в психологии это называют личностным дном.

– А можно ли распознать зависимость на начальном этапе, когда она еще не успела причинить непоправимого вреда?

– У всех зависимостей симптомы похожи. Например, отрицание, или так называемые замороженные чувства: когда у человека затруднены отношения со своей эмоциональной сферой – он мало знает о своих эмоциях, неспособен их идентифицировать и даже просто назвать.

Кроме понятия зависимости есть еще понятие злоупотребления. Например, есть алкоголики, а есть пьяницы; они одинаково выглядят, пахнут, ведут себя, но разница принципиальная: один хочет остановиться, но не может, а другой – может, но не хочет.

Зависимому человеку в отличие от злоупотребляющего одной воли недостаточно – необходимо комплексное воздействие на все факторы, которые приводят к болезни: духовные, биологические, психологические, социальные.

– Что делать, если человек осознал, что его семья дисфункциональна или выявил у себя признаки зависимости или созависимости?

– Сначала стоит обратиться к специалистам, в реабилитационные центры, а потом в качестве поддержки уже самостоятельно работать, например по 12-шаговым программам. Это ни в коем случае не замена церковной жизни! Просто зависимому человеку необходима система постоянной поддержки, помогающая неуклонно «подниматься вверх по эскалатору, идущему вниз».

12-шаговые программы на сегодня вне конкуренции. Они самоуправляемы, самофинансируемы и изначально выстроены на христианских принципах. Важно понимать, что для коррекции любых дисфункций нужна системная и постоянная поддержка.

Ни один человек не может справиться с такой болезнью, как зависимость, только своими силами. При этом такая поддержка должна быть доступной, не должна быть связана с деньгами и иной оплатой услуг, часто в ней даже не нужен специалист. Важна именно группа людей, которая видит и пытается целенаправленно решить свои проблемы.

Опыт показывает, что это работает гораздо лучше, чем что бы то ни было другое. Хотя Бог может вести человека к исцелению разными путями.

Узнать больше о дисфункциональных семьях можно на сайте и форуме, посвященных этой проблеме.

Коллажи Оксаны Романовой