«Я тебя никогда не забуду, Алексей»

На похоронах легендарного космонавта Алексея Леонова в октябре 2019 года не было первых лиц государства, зато из-за океана, невзирая на возраст и болезни, проститься с другом прилетел 89-летний астронавт Томас Стаффорд. В пожилом согбенном человеке уже невозможно было узнать превосходного летчика-испытателя, знаменитого астронавта, долетевшего до Луны, командира в космических миссиях «Аполлон-10» и «Аполлон» по программе «Союз» — «Аполлон». Стаффорд с трудом держался на ногах, но ни разу не позволил себе присесть – он произнес прощальную речь, сказав по-русски «Я тебя никогда не забуду, Алексей», и склонил голову перед портретом Леонова.

«Я просил небо о помощи и получал ее»

В их судьбах многие обстоятельства словно отражают друг друга. Оба родились в глубинке, в очень бедных многодетных семьях, один в Оклахоме в 1930 году, в семье переселенцев, другой – в 1934 году в поселке Листвянка в Западной Сибири. Но, если Томасу досталось хотя и бедное, но благополучное детство, где он хорошо учился, особенно полюбив точные науки, и стал капитаном футбольной команды школы, на долю Алексея выпало столько испытаний, что остается загадкой – как он сумел не озлобиться, не потерять веру в себя и в жизнь.

Его история типична для тех времен. Без суда и следствия арестован и объявлен «врагом народа» отец, шахтер из Донбасса, крестьянский сын. Мать, учительница, осталась одна с восьмью детьми, Леша самый младший. Женщину тут же уволили, старших сестер мальчика выгнали из школы, а дом «врага народа» отдали на разграбление одичалым соседям… С маленького Алексея они сняли штаны и оставили на морозе в одной рубашке – то ли от ненависти, то ли штанов не хватало. Нужно было уезжать. Но куда, как? Спасло то, что самая старшая из детей в семье уже успела выйти замуж – они с мужем, не обращая внимания на опасность, приютили всех. В Кемерово, в бараке, в 16-метровой комнате жили одиннадцать человек, и законное место Алексея было под кроватью. Слава Богу, спустя три года отец освободился и семья воссоединилась.

Много лет спустя Леонов скажет в интервью: «Без веры жить никак нельзя. Необязательно в Бога, но необходимо верить во что-то разумное, светлое. Иначе человек превращается в животное, которое руководствуется лишь инстинктами. Вывел для себя такую формулу: не надо гневить Бога. Его, возможно, нет, но наказать он может. И очень серьезно. Самый отъявленный атеист в минуту смертельной опасности сначала вспоминает о маме, а потом обращается к Всевышнему: «Господи, если ты есть, спаси!». В непростых ситуациях я просил небо о помощи и получал ее. На этом и строится вера. Человек слаб, ему нужна внешняя поддержка и защита… Знаю одно: ничего с нами не происходит случайно, все предопределено, надо лишь не упустить шанс, который дарит судьба».

Таблетка на случай самоуничтожения

Он не упустил свой шанс. Юные Леонов и Стаффорд вгрызались в науку ради мечты о полетах – оба с отличием окончили летную школу и обоих отобрали во второй, страховочный отряд – космонавтов в СССР и астронавтов в США соответственно.

Леонов стал первым человеком в мире, в 1965 году шагнувшим в открытый космос. Слава, обрушившаяся на них с Гагариным, была беспрецедентна. Человеку из крови и плоти трудно вынести столько внимания. Но он прошел и огонь, и воду, и медные трубы. Его всегда выручало чувство юмора.  Алексея Леонова вспоминают веселым, заводным, бесстрашным и добрым, в духе героев Рыбникова, Губенко и Баталова, наивных романтиков, надежных, верящих в добро и справедливость. Сам себя Леонов называл «дуралеем». Часто описывал свои космические одиссеи как главы из плутовского романа. Вспоминал, что, когда вышел «туда», его поразила тишина – такой на Земле не бывает, слышал собственное дыхание и биение сердца. И вдруг: «Внимание! Внимание! Говорит и показывает Москва!». Левитан. «Человек вышел в открытое космическое пространство и находится в свободном плавании!». «У меня первая мысль: «А кто это?», – смеялся Леонов, у которого никак не укладывалось в голове, что это он и вышел в открытый космос.

Драма и трагедия космических полетов – чудовищные перегрузки, боль, нервный стресс и постоянный риск внештатных ситуаций, из которых никто не знает, как выходить, – оставались за кадром. Сергей Королев признавался, что на старте корабля «Восход-2» его охватил ужас: «Куда я вас отправляю!». Уверенности, что космонавты вернутся живыми, не было ни у кого. На случай, если зайти обратно на корабль Леонов не сможет, ему в скафандр положили таблетку «для самоуничтожения», а его напарнику, космонавту Павлу Беляеву, отдали приказ при наступлении ЧП возвращаться на Землю одному.

Внешне все шло легко, торжественно, оптимистично. На самом деле при выходе в открытое космическое пространство скафандр на Леонове неожиданно начал раздуваться –  руки болтались внутри беспомощно, он с трудом удерживал в руках камеру с записью выхода в космос, температура тела поднялась до такой степени, что пот катился ручьями. Он понял, что не сможет втиснуться обратно в корабль ногами вперед, как тренировались на Земле. Деформацию скафандра не предусмотрели. Тогда Леонов подошел к кораблю, втиснул камеру в шлюз и просунулся головой вперед – «надел корабль на себя», как сказал об этом Борис Черток, ученый-конструктор и сподвижник Королева.

Он бы меня не бросил, я ему верю

Со Стаффордом они могли говорить об этом – отряды астронавтов проходили через те же внештатные ситуации во время подготовки высадки на Луну, и у Томаса тоже был приказ бросить товарища и возвращаться одному в случае неудачи. Миссия «Аполлона-10», которой командовал Стаффорд, – генеральная репетиция лунного десанта: они отработали полет и остановились близко от поверхности, но что будет с астронавтом, который высадится на нее, тоже никто не мог предугадать. Нерегулярная гравитационная среда вокруг Луны могла скинуть траекторию космического корабля в любой момент, как и случилось с «Аполлоном-10» – только быстрые рефлексы астронавтов Стаффорда и Сернана и их безупречное маневрирование спасли жизнь экипажу.

Оба, Леонов и Стаффорд, пришли к выводу, что не смогли бы бросить своего напарника и вернуться без него – попытались бы спасти. И оба не верили, что товарищи по отряду оставили бы их без помощи в таком же положении.

Дружба родилась из беды

Их дружба тоже началась с беды – узнав из новостей о гибели трех советских космонавтов в 1971 году, Стаффорд, в то время глава Управления астронавтов НАСА и ветеран трех космических полетов, в том числе в качестве командира «Аполлона-10», подготовившего высадку Нила Армстронга на Луну, решает лететь на похороны.

«Одиннадцатый «Союз» – мой корабль, я вел его с чертежей, готовился к полету, – вспоминал Леонов. –  Но за одиннадцать часов до старта поменяли экипаж…Вместо нас полетели Добровольский, Волков и Пацаев. А через восемнадцать суток они погибли при посадке спускаемого аппарата…К сожалению, в «Союзе-11» была заложена конструктивная бомба, которая проявилась лишь в полете». Позднее Леонов писал: «Хотя это была не моя вина, я обвинял себя в том, что произошло».

За четыре года до этого Стаффорд потерял трех друзей-астронавтов, когда «Аполлон-1» загорелся на стартовой площадке, поэтому он знал, что чувствуют его коллеги и не мог остаться в стороне. Его поступок, жест уважения, был оценен по достоинству – Стаффорд стал первым американцем, посетившим штаб-квартиру космонавта Леонова в Звездном городке и секретный стартовый комплекс в Байконуре. Так в разгар Холодной войны началась дружба, которая длилась больше сорока лет.

Встреча над Эльбой

1975 год. Отношения между СССР и США накалились до предела. Две страны подошли к пропасти вооруженного противостояния и одной зажженной спички могло хватить для начала необратимого процесса. В это время родилась идея – отправить в космос два экипажа, чтобы планета увидела советско-американское рукопожатие на орбите. Мол, этим парням скорее поверят, чем политикам. 15 июля 1975 года, в 15 часов 20 минут, с космодрома Байконур стартовал «Союз-19», а ближе к полуночи с мыса Канаверал запустили «Аполлон» – 17 июля около семи часов вечера произошла стыковка. Два корабля, которые представляли собой результат работы двух совершенно разных космических программ и космических технологий, встретились в космосе и по невероятной случайности, состыковались над рекой Эльбой, как когда-то, в апреле 1945 года, союзники – это было символично. Поколение детей подхватило эстафету отцов – русский Леонов и американец Стаффорд, командиры кораблей, пожали друг другу руки.

Для нас было немыслимо разделить детей

«Он стал моим братом» – говорил Леонов о Стаффорде. Они работали вместе, отдыхали вместе, выучили языки друг друга. Как шутил Стаффорд, Алексей был убежденным коммунистом, а потом стал банкиром. Исчез Советский Союз, многое изменилось, но только не их дружба. Благодаря Леонову у Стаффорда и его жены Линды появились два приемных сына. Подолгу живя в России, Томас проникся к русским людям, ему нравились наши фильмы, книги, музыка. В начале двухтысячных Стаффорды решили усыновить русского ребенка. Позвонили Леонову. В сентябре 2003 года они отправились в Россию, чтобы посетить несколько детских домов.

Вначале супруги хотели усыновить полуторогодовалого мальчика, но Леонов посоветовал им присмотреться к ребятам постарше, с уже сформировавшимся характером. Так и сделали. Для Томаса было важно, чтобы мальчик разбирался в математике. Они нашли Майкла и Стаса в детском доме в Щелково, подмосковном городе недалеко от штаб-квартиры российского космического агентства. Одному было 9, другому 12 лет и оба – друзья не разлей вода. «Для нас было немыслимо разделить детей, – вспоминал Леонов. – Мы сидели и беседовали на разные темы – Том, я и мальчишки. Младший совершенно не улыбался, был очень напряжен. Я стал говорить ему разные добрые слова, и парнишка вдруг расцвел. Он никогда не слышал подобного в свой адрес, зато отлично помнил, как на его глазах убили отца… Что делать? Такое детство досталось пацанам».

После двухнедельного пребывания в доме Стаффордов во Флориде мальчики и Стаффорды знали, что у них все получится. Собрав и подав десятки документов, при поддержке Леонова, мальчики стали частью семьи Стаффордов. Новое имя Станислава Баранова, 9 лет – Stanislav «Stas» Patten Stafford, Михаила Морозова, 12 лет – Michael Thomas Stafford. Это было не простое решение. Томасу Стаффорду на тот момент было 74 года, его жене 61. «Мы были слишком стары, чтобы усыновлять, а они были слишком взрослыми, чтобы их усыновили. Они добавили столько смысла в нашу жизнь», – сказал астронавт в интервью, уточнив, что иметь приемных детей-подростков, конечно, нелегко, но это стоило того.

Оба мальчика старались хорошо учиться в школе, выучили английский язык и не забыли родной русский (Томас говорил с ними только по-русски). По словам Стаффордов, из них выросли замечательные мужчины. Майкл окончил университет в Лос-Анжелесе, а Стас пошел по стопам приемного отца, став выпускником Военной академии Вест-Пойнта. У двух друзей, космонавта и астронавта, есть внуки (Стаффорд попросил назвать одного из своих Алексеем), они до последнего дня жизни Леонова регулярно общались и продолжали отстаивать будущее освоения космоса, которое выходит за пределы земных границ. Оба видели, как приходят и уходят правительства – с тех первых печальных похорон космонавтов минуло девять президентов США и четыре генеральных секретаря СССР плюс три президента России, – а их общая мечта о мире, верности и достоинстве пережила их всех.