Два года назад в семье из Орла случился тяжелый кризис: папа ушел, мама не справилась с горем и трудностями, попала под плохое влияние и начала употреблять запрещенные вещества. Это привело к тому, что она попала в заключение. Троих детей изъяли из семьи. Старшую, девятилетнюю Аню, разместили в Центре содействия семейному воспитанию. Бабушка, не раздумывая, забрала внучку домой. Чуть позже оформила гостевой режим для неходячего 15-летнего внука Саши, понимая, что для него это «единственный шанс на жизнь и будущее». Среднюю внучку пришлось оставить в учреждении – ей требовалось постоянное медицинское наблюдение. Казалось, основные силы и помощь уйдут на то, чтобы поставить Сашу на ноги. Но сложности начались с Аней.
«Бабушка, а когда мама вернется?»
Этот вопрос 11-летняя Аня задавала каждый вечер. И каждый раз бабушка Мария резко отвечала: «Не смей о ней говорить, она вас бросила! Она плохая!», или отрезала: «Не спрашивай, иначе плохо будет».
– Моя дочь получила два образования, с отличием окончила театральную студию, родила троих детей. А потом – тюрьма. Я не понимаю, что произошло. Я злилась на нее и хотела уберечь внучку от плохого примера, боялась, что история повторится. Поэтому и запрещала им общаться. В голове крутилось: «Раз дочь плохая, значит, и внучка будет плохая», – признается Мария.
Прежде ласковая, нежная и общительная девочка замкнулась в себе. Внешне все казалось в порядке: она заправляла постель, чистила зубы, ходила в школу, гуляла с друзьями. Но когда оставалась наедине с бабушкой – молчала и не смотрела ей в глаза.
– Она как будто «захлопнулась». Я пыталась до нее достучаться, но у меня не получалось, – признается бабушка.
Перед сном Аня сосала пальцы, пытаясь успокоиться. Иногда у нее случались нервные срывы: девочка хлопала дверью, кричала и плакала. В школе она ссорилась с одноклассниками и срывала уроки. Могла забраться под стол или замахнуться предметом на ребят, которые ее обижали.
– Два года назад, когда дочь попала в места лишения свободы, мои внуки оказались в учреждении. Забирая их оттуда, я была уверена: справлюсь. У меня же опыт, я медик, много лет проработала в детском отделении. Но я растерялась. Боялась, что потеряю внучку совсем. А вернуть в детский дом – это было недопустимо. Я думала, что, забрав детей, я уже совершила подвиг. А оказалось, что самое трудное – впереди, – говорит Мария.
Травма Ани оказалась глубже, чем могло показаться. Взрослеть ей пришлось рано: с семи лет девочке приходилось заботиться о неходячем брате и сестре с инвалидностью. Мама была рядом, но ее будто не было. А потом она и вовсе «исчезла».
Не больница и не командировка: как сказать ребенку правду?
После очередного выяснения отношений и хлопнувшей двери Мария, впервые за многие месяцы, почувствовала не злость, а страх и полное истощение. Все ее время и силы уходили на медицинские процедуры и реабилитацию старшего внука с инвалидностью, а мысли – на переживания за среднюю внучку, которая пока оставалась в учреждении.
– Я говорила самой себе: «Я должна справиться». Но потом я поняла, что я больше не могу. Я разрываюсь между детьми, и у меня ничего не получается, – делится бабушка.
Она водила внучку к школьному психологу, но результатов не было, потом нашла частного специалиста, который посоветовал обратиться в Программу профилактики социального сиротства и укрепления семьи благотворительной организации «Детские деревни SOS» в Орловской области.
С бабушкой и внучкой начали работать психологи. Первой и самой трудной рекомендацией для Марии было – перестать скрывать правду. Не подробности суда или статьи, а сам факт: мама находится в местах лишения свободы. Никаких «командировок» или «больниц». Только честность.
– Запрет на разговоры о маме лишает девочку права на собственные чувства. Ее главная боль и главная привязанность оказываются под запретом, и она замыкается в себе. Важно разделять человека и поступок: мама совершила ошибку и несет за это последствия. Это не делает ее «плохой» раз и навсегда. Ребенок все слышит – обрывки наших разговоров с друзьями – и в его голове складывается своя, часто страшная, картинка. В этот момент рядом должен быть взрослый, который спокойно, без оценок, на доступном языке ответит на все вопросы. Коротко и по сути, – убеждена психолог Программы профилактики социального сиротства и укрепления семьи благотворительной организации «Детские деревни SOS» в Орловской области Софья Никитина.
Марии было сложно, но она сделала этот шаг.
– Я сказала внучке, что мама нарушила закон, поэтому теперь находится в специальном месте. Но она ее сильно любит и скучает, и мы можем ей писать и звонить, – вспоминает Мария.
Это простое объяснение сняло главное противоречие. Мама перестала быть в глазах девочки одновременно «монстром» и самым любимым человеком. Она просто стала мамой, которая оступилась, но продолжает ее любить.
На занятиях с психологом Аня много играла. Она выбирала игры, которые позволяли ей выразить то, о чем нельзя было сказать словами – рвала рисунки, чтобы прожить злость и страх. Но еще важнее были для нее простые, почти малышовые занятия: вырезать квадрат из цветной бумаги, сортировать фигурки.
– Ей необходимо было прожить опыт безопасного, беззаботного детства, которого она была лишена, – считает Софья Никитина. – Ощутить, что о ней заботятся, что можно просто быть ребенком.
Мама не исчезла навсегда: первые звонки, первое «скучаю»
Вскоре в жизни семьи начались изменения. Недавно, когда Аня выходила из кабинета психолога, вся перепачканная в краске, бабушка весело спросила: «Ты рисовала, тебе было хорошо?»
А ведь раньше она упрекала внучку за любую ошибку: за пятно на юбке, за незаправленную постель и даже выбившуюся прядку из косы. И впервые она увидела не нарушение правил, а ребенка, который может быть собой и выражать свои чувства. Это стало отправной точкой для нового диалога, где главным вопросом был не «почему ты так себя ведешь?», а «что с тобой сейчас происходит?».
Бабушка поняла, что нужно не воспитывать внучку, а сначала ее увидеть. У Ани появилось разрешение думать и говорить о маме, не боясь резкой реакции бабушки. Они начали писать письма и рисовать рисунки. Психолог на сессиях помогала Ане понять ее смешанные чувства к маме: можно злиться на ее поступок и одновременно скучать по ней.
С мамой наладилась связь. Она начала регулярно звонить дочке. Она просила у нее прощения, говорила, что скучает и гордится, какая Аня взрослая и помогает бабушке.
Первые телефонные разговоры были короткими и сбивчивыми, но они стали для Ани главным доказательством: мама не исчезла навсегда, она помнит о ней и любит. Это знание сильно поддержало девочку.
Мария приняла новое правило: общение с мамой должно быть стабильным и регулярным – письма, звонки, свидания. Это не просто формальность, а проявление любви и заботы, которое дает девочке опору: «Ты не брошена, твоя жизнь продолжается, ты остаешься в своей школе, в своей комнате».
Подготовка к возвращению мамы: год до встречи
До освобождения мамы остался год. Психологи готовят семью к этой встрече.
– Мы готовим Аню к тому, что мама вернется к другой жизни. Им обеим нужно будет привыкать заново – и друг к другу, и к новой реальности. Важно не рисовать идеальную картинку «придет – и все наладится». Мы говорим честно: «Сначала может быть непривычно и неловко. Возможно, ты пока останешься с бабушкой, но видеться с мамой вы будете регулярно». Чтобы не было завышенных ожиданий, нужны простые слова и ясные планы, – объясняет Софья Никитина.
Работа предстоит комплексная. Специалистам нужно будет организовать саму встречу, а затем сопровождать маму – помогать с психологической и социальной интеграцией в жизнь семьи, оказывать ей поддержку. Юристы прорабатывают вопрос жилья и возможности восстановления родительских прав для матери. Специалисты по социальной работе помогают с пособиями и реабилитацией для старшего внука c инвалидностью.
Совместными усилиями удалось сделать почти невозможное: семнадцатилетний юноша, который раньше не ходил, впервые встал на ноги. Юноше провели операцию в Санкт-Петербурге, а в это время Аня находилась в центре кризисного размещения в Детской деревне SOS Пушкин: жила в комфортных условиях под присмотром взрослых, участвовала в экскурсиях и мастер-классах, общалась с ребятами. Это позволило бабушке полностью сосредоточиться на помощи внуку, не разрываясь между детьми.
К сожалению, ресурсы семьи не безграничны. Средняя внучка с тяжелым заболеванием остается в учреждении – справиться с уходом за двумя детьми с особыми потребностями у бабушки физически не хватит сил. Это следующая большая задача, которую предстоит решать. Бабушка поддерживает с девочкой связь и надеется, что однажды заберет ее домой.
Пока идет подготовка к будущему, в настоящем жизнь семьи уже изменилась. У Ани почти не бывает истерик, в школе она стала лучше учиться, и у нее появились друзья. Она стала делиться с бабушкой, советоваться и доверять. А бабушка наконец перестала видеть в ней «плохую кровь» и снова узнает свою «нежную и ласковую» девочку, которой так не хватало тепла и поддержки.
– Мне казалось, что я никому в этом мире не нужна со своей бедой. Мне трудно было принять, что я не справляюсь, и обратиться за помощью. Мне помогли обрести опору и поверить в то, что все будет хорошо, – говорит Мария.
Работа с семьей продолжается. Впереди – возвращение мамы и долгий, бережный путь к тому, чтобы они снова были все вместе.
Рисунки Варвары ГРАНКОВОЙ
