50-е годы XX века, дачный поселок Вырица под Ленинградом. В субботу первой недели Великого поста, вернувшись из храма после причастия, Екатерина Михайловна Голубева начинает писать воспоминания о своей жизни.
Примерно лет через 60, в 2011 году, эти записки на чердаке старой дачи найдет ее правнучка Анна, и жизнь ее изменится самым невозможным образом: благополучный сотрудник автосалона станет иконописцем и женой священника.
Просто дача
Прабабушку Катю Анна запомнила очень смутно. Остался в памяти образ немощной старушки, лежащей на кровати в маленькой комнатке дачного дома в Вырице, – одно из первых детских воспоминаний. Тогда, в 1987 году Ане было около трех лет, а прабабушке Кате 92.
Аня жила в Питере, а лето проводила в Вырице – это были самые счастливые месяцы жизни: поселок весь в соснах, река Оредеж, беззаботное время. Никто в семье не ходил в церковь, рассказов о вырицком подвижнике старце Серафиме Аня в детстве не слышала. В 90-е годы православные паломники со всей России потянулись в Вырицу, но для Ани это была просто любимая дача, никак не связанная с чудесами и чем-то церковным. Там были природа и свобода, были бабушка Оля и дедушка Юра – мастер на все руки, участник войны, как и многие воевавшие, никогда не рассказывавший о ней.
Иногда на даче перед сном родители читали Ане и ее старшему брату какие-то записки, оставленные прабабушкой Катей, девочка запомнила старые тетрадки и смешные истории из них. Например, о том, как маленький братик прабабушки решил увезти из деревни в город лягушек, ведь «они так замечательно квакают», посадил лягушек в коробку из-под печенья, а когда за завтраком случайно эту коробку открыли, то лягушки бросились в разные стороны по столу, в сахарницу и в кофе, и крику было на всю деревню.
А потом Аня выросла, на дачу стала приезжать редко. Окончила экономический вуз, работала бухгалтером в автосалоне, купила машину, путешествовала. Внешне все было неплохо, но в душе постоянная неудовлетворенность – нет счастья, нет гармонии. Смысл жизни девушка пыталась найти, но только не в Церкви: отталкивал неудачный опыт общения со священнослужителями.
Во время летних поездок на дачу, вспоминая безмятежное детство, много раз пыталась найти те прабабушкины тетрадки, но ни разу не удавалось. Дачу к тому времени разделили между родственниками, поставили перегородки, мама говорила, что, наверное, записки прабабушки остались на другой половине дома.
«Наверное, я нашла их, когда оказалась готова понять содержание, – рассказывает Анна, – однажды, в очередной раз поднявшись на чердак, я стала разбирать первую попавшуюся коробку, сверху лежали мои школьные тетради, я подняла их, – а под ними оказались те самые тетради прабабушки, 41 штука. Разной толщины, исписанные от руки мелким почерком. На первой заголовок «О милости Божией». Я начала их читать, и все внутри у меня перевернулось». Закончила чтение Анна уже другим человеком.
Батюшка Серафим
Детская память сохранила смешную историю про лягушек, а на самом деле в этой толстой стопке тетрадей была подробно описана жизнь целой семьи за полвека – и какие полвека – революция, репрессии, Великая Отечественная война.
Много быта описывала прабабушка, а еще больше своих личных переживаний, сначала маленькой девочки, потом девушки на выданье, жены и многодетной матери (у Екатерины Михайловны родилось шестеро детей, Анин дедушка Юра был ее младшим сыном). Но главное, что поразило Анну, – это рассказы прабабушки про те чудеса, которые случались с ней в жизни. Екатерина Михайловна всю жизнь оставалась верующей, ходила в храм и в 20-е, и в 30-е годы, водила к причастию детей, хотя и бывали у нее периоды сомнений, о которых она тоже упоминала в дневнике. Немало чудес случилось у нее в жизни, а одной из самых важных встреч стала встреча со старцем Серафимом Вырицким в 1927 году.
Тогда его еще не называли «Вырицким», старец жил в Александро-Невской лавре и принимал людей. Екатерина случайно попала к нему, пришла помолиться в Лавру в тяжелой ситуации: пятеро маленьких детей, беременна шестым, мужа арестовали. Все тогда твердили кругом: делай аборт. Потеряв надежду на помощь от людей, Екатерина горько плакала перед ракой Александра Невского в Лавре. И какая-то женщина отвела ее к неизвестному ей схимонаху Серафиму. После разговора со старцем мысли об аборте ушли, появилась в душе надежда. Екатерина родила мальчика, и, хотя рожденный малыш долго не прожил, тяжкого греха она не совершила, а вскоре выпустили из заключения ее мужа.
Не раз потом в сложных ситуациях выручали Анину прабабушку советы и молитвы батюшки Серафима. Да и в Вырице после войны семья Голубевых оказалась благодаря ему. Тот самый вырицкий дом, который так любила Анна, был куплен по благословению старца. Старец просто сказал ее прадедушке спросить у первого встретившегося ему на дороге человека, где продается дом: «Вот этот и будет твой».
Воспоминания о своей жизни Екатерина Михайловна Голубева начала писать тоже по благословению отца Серафима; мало того, старец ей сказал, что когда-нибудь их напечатают – можно представить, насколько странно тогда звучали его слова.
Слово «Бог» сначала писала с маленькой буквы
«Сначала после прочитанного у меня появилось доверие именно к старцу Серафиму, в церковь я так и не решалась заходить, но стала ходить в часовню, где он похоронен, и молиться ему, – рассказывает Анна. – А потом я поехала в путешествие по Белоруссии, и там в одном монастыре нам встретился очень приветливый священник, который нас принял с такой радостью и вниманием, что мое отношение к Церкви изменилось. Вернувшись, я пошла на курсы катехизации при Санкт-Петербургской духовной академии, стала исповедаться и причащаться. И когда я стала ходить в храм, то почувствовала себя на своем месте и абсолютно счастливым человеком. Я поняла, что это то, что я искала.
А потом начался Великий пост. И я захотела взять на пост какой-то душеполезный труд, послушание. Решила, что сяду и наберу на компьютере дневник бабушки. Если он мне принес столько духовной пользы, так ведь наверняка еще кому-то будет это полезно прочитать. Набирая эти записки, я воцерковлялась. Это даже видно по тому, как я набирала текст: когда начинала печатать, то у меня слово «Бог» было сначала с маленькой буквы. Я не знала, как пишутся слова молитв или, например, что такое «аналой», – приходилось смотреть в интернете».
Анна тогда работала пять дней в неделю в офисе, работа была сидячей, и после полного рабочего дня она продолжала сидеть по вечерам за компьютером дома, разбирая прабабушкин мелкий почерк и набирая текст.
Но на удивление дело пошло очень быстро. Помогло то, что на работе оказались верующие коллеги, которые стали первыми читателями воспоминаний, и это придавало Анне уверенности: «Вечером я набирала очередную порцию страниц, на работе распечатывала, и мой коллега, молодой мужчина, инженер, прочитав, просил: Аня, это невозможно интересно, пожалуйста, давай скорее продолжение. Над какими-то страницами он не мог сдержать слез. Он постоянно меня торопил, и я спешила, и как-то так оказалось, что накануне Страстной седмицы я все закончила. Это было совершенно неожиданно. Как это получилось так быстро – непонятно. Воспринимаю это как чудо».
Из бухгалтеров в иконописцы
Курсы катехизации заканчивались. Но Анна решила пойти учиться дальше. От прабабушки Кати осталось много старинных икон, Анна давно искала, где можно их отреставрировать, а потом вдруг подумала, что хорошо было бы и научиться писать иконы. Курсов иконописи не нашла, в интернете почему-то попадались ссылки только на иконописное отделение в Духовной академии. Образования художественного у нее не было, ходила в студию живописи просто рисовать для души, поэтому поступать в академию казалось безрассудством и дерзостью – ведь всего-то несколько месяцев как в храм начала ходить. Но, помолившись, все-таки решилась попробовать.
Аня тогда вспомнила фрагмент из прабабушкиного дневника. Во время войны, растерявшись с родными, Екатерина Михайловна не знала, куда ей идти их искать. И прабабушка поступила по совету старца Серафима: после усиленной молитвы и трех дней поста она написала на бумаге разные направления и вытянула «идти в Гатчину», и действительно нашла на том направлении свою семью.
Анна купила икону Николая Чудотворца и решила, что раз и так идет Великий пост и она постится, то достаточно только помолиться и вытянуть жребий. Написала разные варианты: «поступать сейчас», «поступать на будущий год», «не поступать» и еще несколько разных. Выпало «поступать в этом году». Все-таки это выглядело очень безрассудным, и девушка решила, что надо еще усиленнее попоститься три дня, и через три дня вытянула опять бумажку «поступать в этом году».
Преподаватель с курсов живописи оказался сведущим в иконописи, научил основным приемам, которые требовались для вступительных экзаменов. Учила молитвы, псалмы, теорию искусства. И поступила!
Дипломной работой Анны стал образ преподобного Серафима Вырицкого с житием. По краям иконы в клеймах изображены основные события жизни святого. Такая икона писалась впервые, ведь преподобный Серафим был прославлен в лике святых не так давно – в 2000 году. Анна сама разрабатывала иконографию, изучая жизнеописание старца, богослужебные тексты. А после защиты диплома эта икона была подарена Академией Святейшему Патриарху Кириллу. (Протоиерей Михаил Гундяев, отец Святейшего, вместе с супругой обращался к старцу Серафиму при его жизни за молитвой и советом.)
Во время учебы в академии Анна познакомилась с будущем мужем, семинаристом. Хотя девушка была мало знакома с жизнью духовенства, но из записок бабушки знала, как непроста жизнь священника, и не считала путь матушки чем-то романтичным. Познакомил молодых людей духовник Анны, а когда они стали общаться, то поняли, что очень подходят друг другу.
У Анны и Евгения оказался похожий опыт позднего прихода к вере, оба окончили вузы, легко было понимать друг друга. Во время учебы, на каникулах, вместе ездили помогать в лагерь для людей с умственной отсталостью, организованный на базе храма. Поженились на старших курсах, супруга рукоположили, и почти сразу после окончания учебы Анна стала матушкой.
Пра и ее подписчики
А в 2024 году исполнилось еще одно пророчество старца – записки Екатерины Голубевой были изданы. Получилось это не сразу. Из многих издательств Анна получила отказ, но попыток не оставляла – очень уж сильна была уверенность в том, что книга нужна людям. Верила, что многие, как и она когда-то, найдут поддержку в этой автобиографии, ведь прабабушка (иногда в телеграм-канале Анна называла ее просто «Пра») смогла пережить такие тяжелые времена, что сейчас и не снились.
Где-то соглашались издать только маленькие отрывки, посвященные преподобному Серафиму. Но тогда терялась основная суть повествования – «правда о жизненном пути и духовном восхождении простого человека» – такой подзаголовок дала запискам Анна. И случилось чудо – нашлись благотворители, которые издали книгу без сокращений, в изящном оформлении, с фотографиями и рисунками.
Пока издатель не находился, Анна выкладывала отрывки из рукописи в телеграм-канале «О милости Божией». Подписчики реагировали так же, как когда-то ее первый читатель, коллега из автосалона: скорее просили выложить продолжение, так захватила их история простой русской женщины. Можно сказать, что в этих записках открывался какой-то портал в прошлое, где можно было узнать все до мелочей – и бытовые, и психологические подробности.
Первая тетрадь начиналась идиллическими картинами детства. Большая семья, где друг друга все любят, где всегда готовы прийти на помощь. Там были и свои трагические истории – в семье родителей живет крестная, молодая еще женщина, которой изменил муж, от горя женщина начала пить, но, исцелившись по молитве Иоанна Кронштадтского, всю свою жизнь посвятила семье крестницы.
Вот Катюрка – так называли Екатерину Михайловну в детстве и юности – гимназистка, и пишет про это время не менее увлекательно, чем Лидия Чарская. После гимназии наступает пора сватовства, и она подробно рассказывает, как выбирала жениха, как потом строила отношения со свекровью. Эти главы захватывали подписчиков особенно, писали в комментариях, что чтение интереснее сериала, обсуждали женихов Катеньки, переживали, за кого же она выйдет замуж.
Но наступают революционные октябрьские события, на улицах стреляют, а молодая семья, как тысячи других, живет свою обычную жизнь, о чем наивно и беспафосно пишет Катя, собираясь из Питера в Лигово на обручение сестры: «Мы совсем не разбираемся в политике, все это не нашего ума: живем своими интересами, как живут миллионы людей. (…) Веселимся. Молодежи много, все танцуют, поют. Такова, вообще, жизнь: одни плачут, другие смеются… одни собрались в дружеской беседе разделить радостное семейное событие, а другие убивают друг друга, даже не разбираясь хорошенько, за что убивают и за что умирают. Чувствуется, что что-то происходит, а что – понять не можем. Будущее покажет».
Не о земном счастье
После революции семья Голубевых прожила до войны в Лигово. Правда, в их собственном большом доме их уплотнили, оставив небольшую площадь, остальные комнаты заселили жильцами, с которыми отношения были порой крайне сложными. Екатерину и ее супруга арестовывали, но после недолгого заключения в местной тюрьме, выпустили.
В 1934-м в 17 лет от туберкулеза умерла любимая дочь Нина. Жизнерадостная красавица, отлично училась, Нина тоже была верующей, ходила в церковь, несмотря на насмешки одноклассников. История ее предсмертной болезни в дневнике описана подробно, Нине был даже открыт ее последний час, как святым. Екатерине Михайловне, несмотря на все откровения и предзнаменования, принять это испытание было почти невыносимо, – и это она смогла пережить с помощью молитвы.
Наверное, самые тяжелейшие испытания им пришлось пережить во время войны – когда немцы взяли Лигово. Мирным жителям пришлось тогда бежать, Екатерина Михайловна была ранена и не смогла уйти вместе с мужем и детьми.
О самом тяжелом времени, зиме 1942 года, когда мороз доходил да 40 градусов, а ей пришлось скитаться в поисках близких, она потом написала: «Молитва согревала и питала меня… то тяжелое время было моим подъемом. Я поняла, что за что-то наказана Богом, скорее всего, за свою гордость, за надежду на свой ум, на свое богатство… Теперь мне только осталось положиться на Его волю, на Его милосердие: пусть что хочет, то и делает со мной. С такими мыслями у меня отпала забота обо всем насущном – я уже не мучилась мыслями, что мне поесть, что будет завтра. Тишина и покой водворились в сердце». Родных своих Екатерина Михайловна тогда чудом нашла. Узнала, что и сыновья ее молились все это время, читали акафист святителю Николаю.
После войны они с мужем поселились в Вырице. Из шестерых детей в живых осталось двое – сыновья Женя и Юра, призванные на фронт в конце Великой Отечественной, вернулись. После смерти мужа в 1968-м Екатерина Михайловна жила одна в большом пустом доме, занималась садом, ходила в храм и никуда не соглашалась уезжать.
Несмотря на все горе, что пришлось пережить, дневники свои она назвала «О милости Божией». И правнучка Анна, когда начинала читать, не могла понять, где и в чем милость? Дочитав, поняла:
«Для меня записки бабушки – не о земном счастье и благополучии, они стали свидетельством Божьего присутствия в ее жизни. Все, что она перенесла, пережила, сложно, – если не сказать невозможно, – перенести без веры в Бога, и сохраниться как человек, не отчаяться. Последние страницы мне сложно читать без слез, но это не слезы горести, безысходности. Здесь, скорее, есть надежда обрести счастье и покой после смерти».
* * *
Последние записи в дневнике были сделаны уже в семидесятые годы. Хэппи-энда в нашем привычном современном смысле в жизни Екатерины Голубевой не случилось. Она пишет про болезни и тревоги, про сделанные в жизни ошибки. Грустные строки, но полюбившие Пра читатели говорят, что главное обаяние ее рассказа именно в искренности и правде. Они захватывают не меньше, чем чудеса.
P.S. Текст вышел 27 июня. Это день памяти Екатерины Михайловны Голубевой. Мы не подгадывали – так получилось.
P.P.S. По просьбе читателей сообщаем, что книгу Голубевой-Карелиной Екатерины Михайловны «О милости Божием. Правда о жизненном пути и о духовном восхождении простого человека». – Санкт-Петербург, 2024, 640 стр с илл. пока можно купить только в лавке при Гостином дворе в Санкт-Петербурге.
