Недавно мы опубликовали несколько рассказов от первого лица о том, как подростки переживают смерть родителя. Ситуации из этих монологов комментируют клинические психологи Екатерина Протопопова и Ульяна Петецкая, руководители проекта «Группы психологической поддержки», оказывающего помощь в том числе людям, потерявшим близких.
Чувства подростка, потерявшего родителя, не могут быть неправильными
– Похороны, прощание – может быть, самый острый момент горя. Как поддержать подростка в этот момент? Ведь кто-то ведет себя так, что «вообще ко мне не подходите со своим сочувствием». А кто-то переживает: «Мама, к тебе на похоронах все подходили, а ко мне вообще никто не подошел».
– С подростками, как и со взрослыми, все очень индивидуально. Кто-то может не хотеть идти на похороны, а для кого-то будет необходимо пойти.
Очень важно спросить подростка об этом, объяснить ему, для чего нужны траурные ритуалы, узнать его мнение.
Как поддержать, что ему поможет – этого он и сам может не знать. Например, он мог говорить, что ожидал соболезнований, потому что думал, что только так можно получиться поддержку. Он видит, что к маме подходят, утешают, и думает: может, именно это ему поможет, облегчит боль?
Иногда ребенку просто нужно, чтобы побыли рядом или поговорили о том, что для него сейчас актуально: «Как ты вообще был эту неделю? Как в школе?» Это тоже что-то про поддержку. «Ты не хочешь, чтобы я подходила, потому что думаешь, что я буду говорить про переживания? Я могу просто побыть рядом. Или объяснить, почему мама, или папа, другие близкие так себя ведут и так реагируют. Может, у тебя есть вопросы про это».
– Такие разговоры предполагают, что взрослый в это время адекватен, может сам разобраться со своими чувствами. А ведь, как правило, он совсем не может.
– Да, во время похорон эмоции накалены, их много. Если у мамы умер муж, для нее задача еще и обеспечивать безопасное пространство для ребенка может быть непосильна. И если сообщить ребенку о смерти родителя желательно именно второму родителю, хотя ему это очень тяжело, то вот на похоронах, если ребенок туда пойдет, нужно обеспечить рядом с ним стабильного взрослого, которому ребенок доверяет.
Иногда такого человека нужно специально поискать. Взрослый может при этом говорить о своих чувствах, о том, что ему сейчас тоже очень тяжело, объяснять что-то – или нет, если он видит, что ребенок не хочет ничего обсуждать. Стабильный взрослый – это не взрослый без чувств или подавляющий свои чувства, а тот, кто может управлять своим состоянием, говорить о нем и у которого есть ресурсы для поддержки и себя, и подростка в горе.
– Иногда подросток на поминках или отпевании вдруг начинает неуместно веселиться. Это проявления шока?
– Взрослые тоже могут веселиться на поминках. В стрессовых событиях это нормальная защитная реакция от сильных эмоций или способ разрядки от напряжения, когда нужно сбросить негатив.
Здесь важно дать возможность этому быть и не оценивать, не ругать, не пытаться прекратить. Можно мягко сказать, что здесь есть люди, которым сложно сейчас сталкиваться с весельем, и предложить отойти вместе и посмеяться где-нибудь в другой комнате. Можно объяснить ему, что желание смеяться – это нормально, и рассказать почему.
Стабильный взрослый, который будет рядом с подростком, должен знать, что смех на похоронах – это естественная реакция. Если взрослый этого не понимает, он перестает быть опорой для подростка.
Вообще доверие, неосуждение – очень важная тема. Ребенок потерял близкого любимого человека – и мы доверяем ребенку и его чувствам. Они не могут быть неправильными. Мы не осуждаем его ни в каких проявлениях – ни когда он смеется, ни когда он не хочет идти на похороны, и этим даем понять: мы рядом, мы тебя принимаем со всеми твоими реакциями.
«Мама, не плачь!»
– После похорон папы мать и дочь стараются друг друга не огорчать своим гореванием и слезами. Мама старается при дочке не плакать, куда-нибудь уходит. Дочка запирается в ванной и плачет тайком. Каждый не хочет травмировать другого. Но хорошо ли, когда каждый в своем горе?
– Это очень распространенное поведение. И скорее это неверно, чем верно.
Дети, и подростки в том числе, учатся горевать, вообще выражать любые свои чувства, регулировать их, – глядя на нас. И если мама идет тайно плакать, вероятнее всего ребенок замечает, понимает, что с мамой сейчас что-то происходит. Какое он получает сообщение? Проявлять такие чувства стыдно или неудобно, нельзя. «Тогда я так же буду делать».
Близкие оказываются изолированы, не вместе, а значит, не могут поддерживать друг друга. А главное – это негативный опыт, когда мне тяжело и хочется плакать, но нельзя. Это же нормально – плакать после такой тяжелой утраты!
– Иногда мама считает, что она слишком много плачет, слишком ушла в горе, поэтому старается «не грузить» лишний раз подростка, который в таких случаях за нее переживает, говорит: «Мама, не плачь».
– Такие ситуации просто нужно проговаривать. Ребенок видит маму в слезах и, скорее всего, не знает, что делать, как реагировать. Как делать уроки, переписываться с друзьями, пока мама на кухне плачет.
Ему можно сказать: «Мне сейчас важно поплакать, мне от этого лучше становится. Мне сейчас очень больно, что папа умер. Через какое-то время станет легче, я буду меньше плакать».
Сказать ему, что он, если хочет, может побыть рядом, поговорить с вами или просто обнять. Но если у него нет такого желания – он может заниматься своими делами, потому что вам сейчас нормально побыть одной.
Тогда подросток будет знать, что и он, когда плачет, может прийти к маме, попросить его успокоить. Или наоборот, сказать: «Мама, сейчас не надо. Сейчас мне хочется побыть одному».
Почему хочется побить друзей или походить по крыше
– Как понять, что подросток не справляется с горем? Иногда трудно различить, где следствия переживания утраты, а где – обычные подростковые проявления.
– Должны насторожить значительные изменения состояния. Например, до утраты не было проблем с учебой, с общением, а после нее все меняется, ребенок ведет себя по-другому. В этом случае будет уместна работа с горем.
– Одна мама рассказывает, что ее сын до смерти отца был добрым, открытым, а после начал целенаправленно проявлять жестокость к сверстникам. К счастью, он смог объяснить маме – почему: «Мне внутри так больно, что я хочу, чтобы им тоже было больно». Что с этим делать?
– То, что он смог описать свое состояние, это хороший знак.
Такие проявления не нужно оценивать, обесценивать, важно научиться их принимать. Когда мне очень больно и я не знаю, как с этим справиться, а вокруг меня счастливые друзья с папами, это действительно бывает непереносимо, и подросток вот так решает проблему.
Можно сесть с ним и вместе обсудить причины таких реакций, говорить про эту боль, из чего она состоит, как ее можно выразить по-другому. Может быть, в ней есть чувства, которые не было возможности прожить. Например, часто считается, что нельзя злиться на умершего.
Скорее всего, мама и сама сталкивается с чем-то похожим. Наверняка у нее есть подруги с мужьями, и эти подруги рассказывают, как они вместе отдыхают или как муж прикрутил лампочку. Если мама расскажет об этом, она даст ребенку понять, что это нормально, что он может злиться или завидовать, испытывать к своим друзьям злость, ярость.
Мама может поделиться, как она справляется с этими чувствами. У нее больше возможностей регулировать свое поведение, не кричать, не колотить своих подруг, хотя иногда ей может этого хотеться. Можно устроить мозговой штурм, чтобы подумать, как выражать эту злость приемлемым способом.
– Еще вариант реагирования на горе: у подростка появляются страхи, связанные со здоровьем. «У меня что-то болит – наверное, это рак». Одна мама предложила дочери пройти полное обследование, чтобы врач сам сказал подростку, что та совершенно здорова.
– Если родитель в ответ на такие страхи просто ответит: «не говори глупостей» – это скорее обесценивающая стратегия. Тем более, что на самом деле взрослые часто боятся примерно того же.
Нужно рассказать ребенку, что у вас тоже возникает страх и что он появился потому, что отец или бабушка умерли от рака.
Когда мы сталкиваемся со смертью другого человека, мы сталкиваемся и с переживанием собственной смертности. Абсолютно нормально, что я теперь тоже об этом думаю.
Да, можно предложить разово сходить к врачу. Но не стоит делать это каждый раз, как что-то заколет. Нужно понимать, что так переживается утрата. Но если это превращается в фобию, лучше обратиться к специалисту. Не потому, что ты какой-то не такой, а чтобы вместе подумать, как тебе можно помочь.
– С какими еще подростковыми проявлениями переживания горя вы сталкивались в собственной практике?
– Из крайних проявлений – различные самоповреждения, потребление наркотических веществ, алкоголя. Все это связано с отсутствием навыков саморегуляции: ты просто не знаешь, что делать со своей болью. Может появляться опасное поведение: кто-то становится руфером (гуляет по крышам) или зацепером (ездит на крышах электричек).
Могут быть какие-то соматические проявления, сниженный фон настроения, агрессивное поведение. Могут возникнуть трудности в школе: снижается успеваемость, появляются прогулы. Все это поводы для того, чтобы, не осуждая, говорить с подростком и, если нужно, обратиться к специалисту.
– Каким образом рискованное поведение помогает подростку пережить горе?
– Две сильных эмоции в человеке не могут быть одновременно.
Если мне очень больно, то рискованное поведение – как экстренная деструктивная помощь, анестезия. Когда я на адреналине, на кураже – я в этот момент не в горе, не в утрате.
Подросток в эту секунду как будто смог поставить на паузу свое переживание горя. Это фиксируется и закрепляется, в том числе средой: друзья говорят, что он крутой, смелый. Но потом боль возвращается, и деструктивная помощь может понадобиться все чаще и чаще.
Иногда это бывает проявлением скрытого суицидального поведения, но здесь каждый случай нужно изучать индивидуально. Сходить на крышу дома – это не всегда суицидальное поведение. Важно наблюдать: это произошло один раз или повторяется. Можно спросить у ребенка, что это было, думал ли он в тот момент о смерти, были ли какие-то суицидальные мысли.
– Не могу представить, как мама может спокойно постфактум спросить: а не собираешься ли ты еще раз на крышу? Мне кажется, в этот момент всем мамам хочется на ребенке повиснуть и никуда не пускать.
– Это нормальная реакция родителей, которым самим в этот период нужно много поддержки. Но им надо уметь держать себя в руках. Можно сказать ребенку, что у вас его мысли и действия вызывают большой страх, и предложить помощь. Важно знать, что разговор о суициде не увеличивает вероятность того, что человек его совершит.
Новые отношения к родителю – к живому и умершему
– Семья становится другой, в ней происходит перераспределение ролей. Бывает, что подросток пытается взять на себя роль ушедшего родителя. Иногда со знаком плюс: я буду о тебе заботиться, я такой же сильный, как папа. Иногда со знаком минус: папы нет, теперь я принимаю решения.
– Это не самая удачная история – ни со знаком плюс, ни со знаком минус. Здесь важно выдерживать границы, напоминать, что ты можешь мне помочь, я буду тебе очень благодарна, но помогать как мой ребенок – сын, дочь. Я остаюсь родителем. Папы не стало, но это не значит, что ты должен занять его место.
Важно обсудить с ребенком, как теперь в семье будут распределяться обязанности. Не ждать, когда он начнет за что-то хвататься, а сказать, что раньше были вещи, которые делал папа. Сейчас их некому делать. Давай подумаем о разных вариантах. Это могу делать я, это – твой дядя, вот это – дедушка.
Да, он может выполнять какие-то обязанности, которые делал папа. Главное – что мама остается в родительской позиции, а он – в позиции ребенка. Тогда все остается на своих местах.
– Частая история – чувство вины по отношению к умершему. Я когда-то не так себя вел, или заставил нервничать, или еще что-то.
– Нужно проговаривать, в чем конкретно подросток считает себя виноватым, разбирать по полочкам и ставить под сомнение, действительно ли он мог что-то сделать по-другому или мог почувствовать, что произойдет потом.
Иногда подросток, как и взрослый, услышал, что он не виноват, разобрал вместе с мамой или папой, действительно понял, ушел с этой мыслью. А через какое-то время мысль может вернуться. Нужно находить в себе силы говорить про это столько раз, сколько нужно подростку.
И если у ребенка есть мысль «я поссорился с папой, значит, я его убил» – важно ее переформулировать и объяснять, что мы не умираем от ссор.
Да, вы поссорились, такое бывает. Сколько раз вы до этого ссорились, а потом мирились.
Если мучает вина, можно извиниться перед папой. Написать ему письмо или сходить на могилу, поговорить с ним. Независимо от того, есть вера или нет, можно сказать, что есть психологический образ, который всегда в памяти, всегда со мной, и я могу говорить с ним.
Важно говорить и о своем чувстве вины, потому что это нормальная часть переживаний. Скорее всего, мама тоже с этим сталкивается. Это не означает, что ты точно виноват, если ты так чувствуешь. Если, например, подросток мало общался с тяжело больным, умирающим родителем, надо говорить, что это вообще тяжело. Есть масса взрослых людей, которые не смогли это сделать. Может быть страшно, можешь не знать, что говорить. Может быть, и мама сказала не все, что хотела.
– Одна мама, которая несколько лет назад пережила смерть мужа, столкнулась вот с чем. Мальчик буквально боготворил отца, считал его идеалом. А лет в 17 начал ниспровергать его авторитет. Маме безумно больно, она воспринимает это как предательство.
– Возможно, мальчику было особенно горько потерять такого хорошего отца. Его протест может быть один из механизмов совладания с горем. Может быть, это гнев на отца за то, что он умер – так тоже бывает.
Чувства подростка, в целом, абсолютно нормальны. Наверняка, его злость – это не все чувства к умершему отцу. Нормально и то, что маме тяжело слышать слова сына. Возможно, нужна поддержка маме – в том числе, услышать от других, что они тоже с этим сталкивались, поговорить о ее состоянии и т. д.
Возможно, у мамы с сыном происходит противоположный процесс. Ребенок сталкивается с гневом на отца или с реальностью, где отец действительно был неидеальным. А мать, наоборот – в жизни видела реального отца, но с течением времени у нее формируется его идеальный образ. Это не значит, что она не может говорить сыну, что ей больно от его слов об отце, что она помнит много хорошего.
Разозлиться на отца, который умер, когда он мне так нужен, – естественно. На отца, на события, на то, что я теперь не как многие ровесники с полноценными семьями, а должен со многим справляться сам.
И взрослые сталкиваются с гневом и злостью на умерших, просто у них часто это чувство табуировано, взрослый может свою злость подавить, что тоже плохо. Ребенок более искренен, непосредственен в своем переживании. Горе наполнено очень разными чувствами, важно быть готовым принимать их от ребенка: и смех, и злость – все что угодно. Принимать и не осуждать за них.
Пережить – это когда горе не вся твоя жизнь
– Есть какие-то общие «правила гигиены» в переживании горя и утраты?
– Быть честными, внимательными друг к другу. Слышать друг друга. Это, на самом деле, не только про горе, это про любые отношения. Быть честным по отношению к себе. Уметь слышать себя, помогать себе и близкому.
В каждом человеке заложена способность пережить утрату. Даже если она внезапная, болезненная, со значимым человеком.
– Но иногда ведь боль остается навсегда. Что тогда значит – пережить?
– Пережить – это когда горе не вся твоя жизнь. Когда я могу временами обращаться к своей потере, или она сама о себе напоминает, и я могу с этим идти дальше. Могу позволить себе радоваться, получать удовольствие, работать, общаться с детьми, с друзьями. То есть, когда я могу жить своей обычной жизнью.
И это не значит, что утрата мне теперь безразлична. Это значит, что несмотря на утрату моя жизнь продолжается и имеет смысл.
«Мама, у меня большие претензии к жизни. Папа слишком рано умер»
Фото: Павел Смертин
