В июне 2021 года умерла 92-летняя монахиня-кармелитка Мария Жозеф. О кончине «нетипичной монахини» написали все ведущие СМИ.
Единственная дочь бывшего председателя Южно-Тихоокеанской железной дороги Дональда Рассела, Энн с детства вела жизнь роскошную и полную привилегий. Ее родители были набожными католиками и девочка любила повторять, что, когда вырастет, станет монахиней.
Ее завораживали лица этих женщин – они как будто светились изнутри. Повзрослев, она допытывалась у монахинь – что они делают со своей кожей, что она так сияет? «Мыло и вода», – улыбались те в ответ…
Ей не суждено было стать монахиней в юности. В 19 лет она влюбилась и вышла замуж за Ричарда Миллера, вице-президента компании Pacific Gas & Electric. Про таких, как они, говорили, что воздух вокруг них пахнет хрустящими банкнотами. Но, в отличие от многих богатых отпрысков, они оказались не подвластны саморазрушению, роль прожигателей жизни им претила. Оба были очень ответственные и верующие.
Да, у Энн была коллекция туфель, насчитывающая тысячу пар, она четыре раза в неделю посещала салон Элизабет Арден, курила, любила шампанское и играла в карты. При этом к 27 годам у нее уже было пятеро детей. И Энн не была «приходящей» матерью, хотя могла бы наводнить дом гувернантками и няньками, скинув на них детей. В общей сложности у них с Ричардом родилось 5 девочек и 5 мальчиков.
Поддерживала студентов, бездомных и Церковь
Они обожали друг друга, очень любили своих детей, друзей и светские развлечения. Походы в оперу, званые вечера, путешествия. «Казалось, она поклялась потратить как можно больше денег в этой жизни», – смеясь, говорила ее старшая дочь Джанет.
Легкомысленные траты с лихвой покрывались невероятной щедростью. Энн приглашала друзей в кругосветные круизы, на археологические раскопки и оплачивала поездки тем, кто не мог себе это позволить. Дружила с американскими президентами, артистами, бизнесменами и обычными людьми. Не делала различий – бросалась на помощь любому при первой необходимости.
Энн неутомимо благотворила и привлекала средства – для одаренных студентов колледжей, бездомных и Римско-католической церкви. В какой-то момент она была членом 22 советов директоров разных благотворительных фондов.
Первый обет
Неутомимая выдумщица, она «кружилась, как дервиш», сказал о ней знакомый священник. Вот почему мысль об уединении в монастыре была для родных, как гром среди ясного неба.
Они с мужем верили в Бога, по воскресеньям посещали службу. Все изменилось, когда серьезно заболел их первый внук. Энн поклялась, что если мальчик выживет, она будет ходить на мессу каждый день в течение года.
Наверное, с этого момента ее вера укрепилась. Энн стала носить сделанную на заказ булавку Тиффани с надписью «Испытай Бога», ежедневно посещала мессу, читала розарий перед каждой поездкой на автомобиле. Она установила на территории их загородного дома 14 крестов, символизирующих этапы последних страданий Иисуса, Его смерть и погребение.
Выгнала из дома за гражданский брак
Энн никогда не навязывала свою веру друзьям. С детьми, однако, все было иначе. Она была волевой, бдительной матерью, следила за жизнью своих детей и их друзей и, не колеблясь, вмешивалась, когда считала нужным.
С годами это осложняло жизнь – дети взрослели и делали свой выбор, который она порой не могла поддержать. Сын Марк вспоминал, как мать выгнала его из дома в 18 лет, дав на сборы 20 минут, из-за того, что он решил жить с женщиной гражданским браком. Для нее это было неприемлемо. Годы спустя, он встретил свою любовь и венчался в церкви, но не стал сообщать об этом матери – не хотел доставлять ей удовольствие. Так глубоко засела обида.
Энн с мужем отказывались признавать внуков, родившихся вне церковного брака. Непонимание приносило много горя и разочарования. Будучи уже взрослыми людьми, сами став родителями, дети Энн и Ричарда поняли, что она именно так понимала миссию матери – следить, чтобы ее дети попали на Небеса, что жизнь здесь – это всего лишь путь в Рай, и потому она всегда молилась за них и требовала совершенства. «Сегодня только четверо из нас исповедуют католицизм. Возможно, они слишком сильно на нас давили, – признается дочь Кейси.
«Разве это не эгоизм – стать монахиней?»
Когда Ричард тяжело заболел раком, они с Энн отправились в паломничество по святым местам – он в инвалидной коляске, она рядом, всегда готовая толкать, везти, нести. Они молились об исцелении. Дети вспоминали, что еще до болезни отца, родители вроде как в шутку говорили, что каждый из них в старости посвятит себя Богу.
Отец собирался уединиться в монастыре траппистов, а мать, смеясь, говорила, что присоединится к монастырю кармелиток, если они разрешат посещения супругов. Позже они дали друг другу обещание – когда один из них умрет, другой посвятит свою жизнь Богу. В 1984 году муж умер.
В 1987 году Энн объявила, что дождется, пока самая младшая дочь окончит колледж, встретит 60-летний юбилей и уйдет в монастырь. Энн выбрала самый аскетический и уединенный, с самым строгим уставом – монастырь кармелиток в Де-Плейнсе, штат Иллинойс.
Дети отреагировали неоднозначно: кто-то не поверил, кто-то счел это решение слишком эгоистичным – бросить всех и вся… Но несколько детей поддержали ее решение. И никто из них не пытался ее отговорить.
А вот друзья не могли смириться с выбором Энн. Они недоумевали: почему просто не уйти на пенсию – вела бы тихую жизнь, воспитывала многочисленных внуков. Ей всегда было чем заняться.
Человек, который ждал 40 лет, должен был хотя бы попробовать
Да, и еще у нее был поклонник, Джорд Боулз, которого она знала с детства! В день свадьбы Энн он пообещал, что будет ее ждать и сдержал слово – никогда не был женат. За год до того, как она стала монахиней, он пригласил ее и многочисленных друзей в круиз на роскошной яхте. Все уже знали о планах Энн. Но человек, который ждал 40 лет, должен был хотя бы попробовать. Вечером, на закате, как положено, он встал на колено и спросил: «Ты выйдешь за меня замуж?». Она ответила – «Не будь смешным».
Энн пригласила десятерых детей в особняк, раздала дочерям свои драгоценности и предложила всем забрать все, что они хотели, – картины, мебель, фотоальбомы. Остальное, включая особняк, она продала. Часть денег взяла с собой в качестве приданного в монастырь, остальное пожертвовала на благотворительность. Монахи не владеют собственностью и у них нет денег.
В октябре 1989 года она пригласила сотни друзей на мессу в Соборе Святой Марии, после чего устроила торжество в большом бальном зале отеля Hilton. Присутствовало 800 человек. Это был ее шестьдесят первый день рождения. Друзья втайне надеялись, что Энн, в силу своего темперамента, не выдержит и вернется.
Обет бедности и затвора
Устав кармелитов крайне строг. Она дала обет послушания, целомудрия и нестяжания, а также обет бедности и клаузуры – затвора.
Став сестрой Марией Жозеф, она навсегда лишилась возможности обнять своих детей, прикоснуться к внукам.
Свидания разрешались раз в месяц и проходили в комнате, разделенной двойными решетками. Кармелитки не могут покидать стены монастыря, не преподают в школах, не работают в больницах. Большую часть дня они проводят в молитвах, соблюдая обет молчания 23 часа в сутки.
Тридцать два года она вела почти средневековый образ жизни, ухаживала за розами, из лепестков которых потом делали четки, пропалывала огород, чистила пол в трапезной, читала духовные тексты. Спала на досках и должна была держать руки под скапулярием (подобие фартука) — монахам и монахиням не полагается жестикулировать руками.
Была ли она счастлива? Мнения детей и тут разделились. Ее сын Марк рассказывал, что на свидании, с того момента когда они сели напротив друг друга, разделенные железными решетками, до момента, когда занавески задернули, она говорила без умолку. Казалось, она взорвется от переполняющих ее чувств. Он вышел на улицу и заплакал. Он плакал из жалости к ней, потому что решил – мама все та же, ничего не изменилось, только теперь она заперта в монастыре.
Ей действительно было нелегко. Смеясь, мать говорила на свидании, что ей так часто приходится становиться на колени, чтобы просить прощения у Господа за свои прегрешения, что в бетоне образовалась трещина…
«Теперь она с Богом и со всеми нашими»
Ее дочь Джанет, сама мать восьмерых детей, думает по-другому. Молитва стала для Энн способом позаботиться о близких. Став монахиней, она научилась передавать свои материнские заботы Богу в молитве. «Думаю, ее решение было правильным, – говорит Джанет. – Сомневаться – это точно не про мою маму. Для нее все всегда было черным или белым – ее церковь, ее родители, все ее. К сожалению, большинство ее детей живут в серых зонах. Она была бы несчастна здесь, пытаясь контролировать все. Возможно в некотором роде ее уход в монастырь – способ избавиться от этого волнения».
С годами большинство детей и друзей поняли, что, как бы странно это для них не звучало, именно в монастыре она обрела покой и счастье. Она даже умудрялась использовать свое умение собирать деньги – многие богатые посетители Марии Жозеф уходили с «облегченными кошельками». До ее прихода монастырь получал 60% дохода от архиепископа Чикаго, а после – в этом отпала необходимость, и вдобавок монастырь взял на себя заботу о пяти других монастырях кармелитов.
Узнав о смерти матери, другая дочь, Кейси не почувствовала никакой печали -только радость и покой: «Теперь она с Богом и со всеми нашими».
