«Опека может ничего не видеть»

Как увидеть, что у приемной семьи есть проблема, которая может привести к трагедии? У семьи Дель из Зеленограда 10 детей изъяли за синяк на теле 6-летнего приемного сына, приемные родители оспаривают факт побоев и изъятие детей в суде. Но бывают и более вопиющие случаи: приемный отец забил дочь до смерти или родная мать утопила детей в ванне.

Эксперты в области семейного устройства полагают, что увидеть проблему в семье и помочь ее решить могут только специалисты. К сожалению, опеки обычно руководствуются только некоторыми внешними проявлениями неблагополучия.

Что же делать?

– Этот вопрос напрямую соприкасается с вопросом о плохо развитом у нас в стране сопровождении семей – и приемных, и кровных, – говорит Дина Магнат, руководитель Школы приемных родителей при Институте развития семейного устройства.

Помочь семье можно, если она сама этого хочет

– Сейчас в нашей стране сопровождение как социальная услуга – дело добровольное, – поясняет Дина Магнат. – Она может оказываться по договору между семьей (приемной, опекунской) и территориальным государственным центром социальной помощи семье и детям.

Но все ли семьи идут за помощью? Нет. И в этом риск добровольности. Специалисты могут со стороны увидеть, что семья не справляется, но она может отказываться от помощи, ставить жесткую границу и никого не пускать. Порой приходится всеми правдами и неправдами выводить семью на контакт.

При этом делать сопровождение обязательным нельзя – это не будет иметь смысла. Если эта услуга станет обязательной, то из помогающего поля она сразу же выйдет в карающую область государственного контроля, а у нас, к сожалению, государству мало кто доверяет. Семья закроется еще больше. Только добровольное сопровождение имеет смысл.

Если семья помощи ищет, то она с большой долей вероятности ее найдет, по крайней мере, в Москве или другом крупном городе. А если нет, то сумеет скрыть свои проблемы и от опеки в том числе.

Опека может соблюдать все свои процедуры и посещать семью, но ничего не видеть.

Если семья не справляется, но помощи не ищет и не хочет, то это станет известно только тогда, когда она перестанет справляться совсем. И тут проблема в том, что действия государства в этом случае будут настолько неэкологичными, что все приемные семьи в радиусе 5000 км отрастят себе броню и построят стену между собой и государственными органами.

Почему опека не может заниматься сопровождением

О том, каким сопровождение должно быть, ведутся споры. Но консенсус, по крайней мере, достигнут в одном: не должно в одной структуре быть сосредоточено двух функций – помогающей и контролирующей.

На органах опеки и попечительства сейчас сосредоточено все – и контроль за семьями, и сопровождение, и изъятие. Опека с этим всем не справляется в силу разных причин. Но даже если бы у нас была идеальная ситуация – много специалистов по сопровождению и достаточное финансирование – эти функции не должны быть сосредоточены в одних руках.

Семья должна понимать, что от тех, кто их берется сопровождать, не надо закрываться на глухие замки, можно поделиться с этими специалистами своими несовершенствами, своими проблемами – и никто за это не накажет.

Не должно быть такого, что одна и та же служба требует открытости, а потом за открытость детей изымает.

Сопровождение: что есть и как надо

На государственном уровне сейчас сопровождение в разных центрах помощи семье и детям выглядит по-разному. Все очень сильно зависит от человеческого фактора, ресурсов, которые есть, и понимания, как сопровождение должно быть устроено.

Максимум хорошего, что я слышала от семей о госсопровождении: «У нас в центре ничего так девочки сидят, мы получили даже бесплатные занятия с логопедом». Остальное – хуже: «Мы пытались получить помощь, нам сказали – идите, нам не до вас». «Все сопровождение – нас трясут, чтобы забрали билет на елку». «Мы поговорили с психологом, после разговора ребенка словно подменили, теперь он стал совсем неуправляемым». И так далее.

В НКО с семьями работают по запросу. Как правило, родители просят конкретной помощи, например, консультации психолога. В НКО могут помочь с медицинским обследованием детей, оказать материальную помощь.

Было бы замечательно, если бы семью вели целенаправленно. Например, в конкретном районе есть 20 приемных семей, 100 опекунов и 50 семей в кризисной ситуации. У каждой есть договор о сопровождении, к каждой семье прикреплен социальный работник и психолог, расписан четкий план работы. Специалисты, работающие с конкретной семьей, должны знать все тонкости жизни семьи – кому и какая помощь необходима, когда лучше приходить или звонить. Но не для того, чтобы проконтролировать, а чтобы помочь.

И все это делать во взаимодействии с опекой, чтобы и ее сотрудники были уверены, что семье помогают.

Главная тайна взаимодействия с семьей

Кроме того, что сейчас для сопровождения у нас не хватает специалистов, протоколов, финансирования, есть и острая нехватка в доверительных отношениях между семьями и теми, кто их сопровождает.

С чего начинает НКО, у которого есть желание и ресурсы создать службу сопровождения для семей? С выстраивания доверительных отношений.

На практике это выглядит так: НКО будет приглашать семью на тренинги для родителей и детей, чаепития, беседы, праздники, совместные выезды. Так взрослые и дети поймут, что тут их не карают, не контролируют, что тут можно общаться, открываться.

Только потом можно переходить к разговору о сопровождении. Например, однажды поговорить с мамой и папой: «Мы вас давно знаем, видим вас часто. Судя по всему, у вас есть некое напряжение тут, что-то непростое там, давайте вместе подумаем, как можно это решить».

Выстраивание доверия – долгая, кропотливая работа. В семью нельзя ворваться, просветить всех рентгеновским лучом и сказать: «Ага! Вот у вас что тут не так!» 

Отсеять «плохих» людей из приемных родителей нельзя

Часто люди задаются вопросом после каких-то трагических историй: а что же, раньше не было видно? Надо же было не пускать «плохого» человека к детям!

Нет критериев отделения плохих от хороших. И не может быть. Могут быть формальные критерии, установленные государством: отсутствие судимости у человека, психических заболеваний, наличие жилищных условий и т.п. Стремление вычленить и отсеять «плохих» на основании того, что какой-то человек кому-то в структурах, отвечающих за семейное устройство, не нравится – не вариант.

Для меня история с помощью семье, с ее сопровождения начинается со Школы приемных родителей. Я руковожу ШПР, мне часто звонят разные люди, в том числе далекие от приемного родительства, странные, тревожные, иногда не вполне адекватные. Но я всегда помню, когда здороваюсь, отвечая на звонок, что мое «Здравствуйте!» – это уже начало сопровождения приемной семьи с детьми.

Я вообще в этот момент ничего не знаю о человеке, и он может оказаться суперстранным. Но с первых слов начинается построение того самого доверия, которое потом поможет человеку прийти ко мне в трудной ситуации. Если я изначально буду настроена к нему подозрительно, стану подозревать плохое, то я не уверена, что ко мне вообще кто-то придет.

Куда обращаться семье за помощью, если что-то идет не так 

Сначала я бы посоветовала обратиться в государственные центры помощи семье и детям. Во-первых, это ближе к дому, во-вторых, почему бы не начать искать поддержку именно там. Получится или нет – зависит от человеческого фактора, как и везде, в общем-то. Если там отношение плохое или качество услуг низкое, нужно искать дальше.

Часто в государственные центры люди идут неохотно, ищут благотворительные общественные организации. Так происходит как раз из-за того, что НКО доверяют больше.

В Москве или других больших городах найти альтернативную помощь проще, в регионах – сложнее. Но тут можно подключить социальные сети, интернет. Некоторые благотворительные организации предлагают скайп-консультирование. Понятно, что это не сопровождение в полном смысле слова, но все равно – помощь.