Лето 1969 года. В актовом зале Строгановского института собрались выпускники – художники, реставраторы, скульпторы… Молодые люди весело переговаривались, девушки в нарядных платьях и модных брючных костюмах прижимали к груди дипломы. Впереди у них яркая, наполненная творчеством жизнь.
Юная Таня Смирнова, выпускница факультета академической живописи, тоже радовалась и была полна надежд. Недавно она успешно защитила дипломную работу – это были гобелены удивительной красоты для гостиницы «Интурист» в Суздале. Впереди ее ждало творчество, богатая культурными событиями столичная жизнь, выставки, а может, и мировое признание, и, наверное, любимый человек и семья.
В тот момент девушка не могла даже и представить, что сначала она несколько лет будет заниматься нелюбимым делом в провинциальном городке, а потом всю жизнь будет помогать писать письма одному монаху в Псково-Печерском монастыре.
Первые уроки послушания
С отцом Иоанном Татьяна Сергеевна познакомилась в год выпуска из института, когда приехала помолиться в Печоры. Солнечным майским утром она стояла на Успенской площади Псково-Печерского монастыря и наблюдала странную картину: из храма выкатилась толпа во главе с монахом и направилась через площадь. Вдруг шествие остановилось около девушки, и какой-то монах дружелюбно произнес какие-то странные слова: «А я ведь тоже Христова невеста!» Кто бы мог подумать, какой глубокий смысл был заложен в этих словах! Конечно, отец Иоанн имел в виду именно Танечку, почувствовав в ней родную душу и узнав в ней Христову невесту!
Но в тот день своевольная девушка в этом разбираться не планировала и ответила наотмашь: «Ну, вы-то Христова невеста, а мне-то какое дело». Монахом оказался архимандрит Иоанн (Крестьянкин). На грубость он не обратил внимания, задал несколько вопросов и пригласил на беседу. Почему она решила сходить на встречу, которая фактически и определила ее дальнейшую судьбу? Позже Татьяна не находила ответа на этот вопрос. Первый наказ отца Иоанна Тане был безапелляционным и неожиданным – забыть о творчестве и самовыражении и заняться реставрацией икон. А заодно вернуться из столицы к родным, в Ярославль.
Немало удивленная таким развитием событий, Таня все же решила послушаться монаха. Преподаватели в один голос убеждали талантливую и перспективную выпускницу не совершать непоправимой ошибки, ведь уйти в реставрацию означало загубить в себе художника. Но решение было принято. Таня уехала домой к родным и стала реставратором. Но одно дело восстанавливать чужие работы и совсем другое – заниматься самостоятельным творчеством. И Татьяна все-таки попыталась поступить по-своему. На конкурс, посвященный 100-летию со дня рождения В.И. Ленина, она отправила те самые изысканные гобелены. А по дороге они где-то пропали – оказалось, что их кто-то украл. Компенсировать пропажу обязали Таню, так как работы принадлежали институту. Денег у девушки не было, и что было со всем этим делать – непонятно. Татьяна, конечно, страшно переживала. Дело дошло до суда, где, к счастью, вину с нее сняли, но урок послушания духовнику она запомнила на всю жизнь.
«Бабушка» архиерея
Жизнь в Ярославле стала настоящим испытанием, «ломкой как у наркомана», как признавалась позднее сама Татьяна Сергеевна. Оторванность от столицы, от привычного с юности общества, занятия реставрацией, где не было места художественному самовыражению, недовольство и непонимание родных – принять все это Татьяне было трудно.
Привыкнуть к новому образу жизни отчасти помог местный митрополит Иоанн (Вендланд), выдающийся пастырь XX века. Узнав о появлении в Ярославле профессионального реставратора, он пригласил ее на встречу и очаровал простотой, талантом и художественной натурой, а в завершение попросил Татьяну приходить почаще. В качестве стимула придумал для нее занятие – реставрировать икону XVII века «Введение во храм Пресвятой Богородицы». Во время работы владыка или читал что-нибудь душеполезное, или рассказывал о своих путешествиях по миру, а заканчивался день общим вечерним правилом. Постепенно Татьяна стала привыкать к новому ритму жизни. К владыке она начала ходить ежедневно и стала таким образом одной из «бабушек» архиерея. Так ласково владыка Иоанн называл нескольких женщин, которые были при нем.
– В Татьяне Сергеевне сочетались несочетаемые вещи, – рассказывает Анастасия Горюнова –Борисова, сценарист, автор книг, духовное чадо архимандрита Иоанна (Крестьянкина). – С одной стороны, она была одаренным художником, в ней было сильное творческое начало, которое проявлялось во всем. Достаточно вспомнить, каким каллиграфическим почерком она писала поздравления от батюшки Иоанна. Я их потом ксерокопировала и эти поздравения отсылала по всей России многочисленным чадам батюшки. При этом с юности Таня была близка с подвижниками веры – это митрополит Иоанн (Вендланд), Вера Тимофеевна Верховцева, которая была чадом отца Иоанна Кронштадтского, и ее дочь Наталья Александровна.
Хотя Таня была творческой личностью, она была прямолинейным человеком, без лукавства, не пыталась никому нравиться. Эти качества, наверное, и сделали возможным ее пребывание рядом с батюшкой. И мы видим по плодам, что Таня очень много сделала для него в последние годы его жизни: помогала, ухаживала, вела переписку, принимала людей. Несмотря на свою занятость, она старалась ходить на все службы, а когда батюшка уже не мог выходить из своей кельи, молилась вместе с ним.
Хождение по водам
Почти 40 лет Татьяна Сергеевна Смирнова была духовным чадом отца Иоанна (Крестьянкина), из которых первые 25 лет она была его письмоводителем (помогала вести переписку), а затем и келейницей. Теперь, помимо переписки, она встречала гостей, помогала в быту и была помощницей отцу Иоанну во всем. Она приходила к нему в келью и записывала за ним письма, а переписывала их уже у себя дома (Татьяна всегда жила у себя дома). Иногда она дежурила по ночам в соседней келье, когда батюшка был уже совсем старенький и нуждался в помощи.
И, в-третьих, она была человеком очень сильного, решительного, жесткого характера, который, казалось бы, никак не мог сочетаться с творчеством. Но в ней это сочеталось. И сейчас по прошествии лет очевидно, что вот такой человек был батюшке необходим, хотя и ему приходилось терпеть.
Сразу по приезде в Печоры отец Иоанн благословил Татьяну Сергеевну помогать ему писать письма, так как сам делал это очень медленно из-за плохого зрения. Трудиться ей приходилось в непростых условиях, особенно в первые годы жизни в Печорах. Дело в том, что хозяином Псково-Печерского монастыря в те годы был архимандрит Гавриил – наместник, суровый нрав которого описал митрополит Тихон (Шевкунов) в книге «Несвятые святые».
Грозный отец наместник сразу обозначил Татьяне свою позицию: «Увижу у Ивана, выкину через монастырскую ограду».
Трудно сказать, почему он не пускал ее, как и многих других людей, к батюшке. Возможно, оттого, что к отцу Иоанну рекой текли верующие, а это вызывало опасение органов. Возможно, из ревности или из-за чего-то другого, но пробираться в келью батюшки Татьяне нужно было осторожно и незаметно. Отец Иоанн, который писал очень медленно и плохо видел, в ее помощи ему в качестве письмоводителя видел промысел Божий и потому считал это важнее угроз наместника.
Но из-за этой ситуации не раз Татьяна Сергеевна попадала в разные истории.
Однажды, когда отец Иоанн диктовал Татьяне ответы на письма духовных чад, а другая помощница старца делала что-то еще, их работа была прервана стуком в дверь. Татьяна решила спрятаться. Единственным подходящим местом оказалось пространство за шкафом, где стоял таз. Недолго думая, она встала в него и замерла. Отец Иоанн открыл дверь, в келью зашли гости, и он стал с ними разговаривать.
В этот момент Татьяна почувствовала, как таз, в котором она стояла, предательски поехал вместе с ней по полу. Еще чуть-чуть и она оказалась бы на виду. Тут край таза, выглянувшего из-под шкафа, увидела другая помощница отца Иоанна, Мария, и стала задвигать его на место ногой, но тот сопротивлялся. Подняв глаза, Мария увидела причину его «своеволия» и мужественно прикрывала собой Татьяну, пока не ушли гости.
Другим искушением стало отношение духовных чад к новой помощнице.
– В какой-то момент отцу Иоанну стало тяжело принимать всех, кто к нему приходил, он стал ограничивать доступ к себе людей, но ограничивал не напрямую, а через Татьяну Сергеевну, – вспоминает насельник Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря иеромонах Августин (Заярный). – Никто об этом не знал, все считали, что это Татьяна Сергеевна народ не пускает. Она бунтовала, говорила батюшке: «Меня же разорвут на части!»
А батюшка спокойно отвечал, что даже если и разорвут, это не ее дело, она всего лишь служебный дух! На нее многие обижались, и братия, и приезжее духовенство, и паломники – все считали, что она узурпировала старца. Хотя отцом Иоанном невозможно было управлять. Если бы Татьяна Сергеевна начала им руководить, он бы ее отстранил в ту же секунду.
Была даже такая история.
Один известный священник, уже покойный сейчас, приехал к отцу Иоанну в село Вярска в Эстонии, где батюшка отдыхал каждое лето в доме своих духовных чад – там лес, хутор, озеро, очень красиво. Татьяна Сергеевна за ним ухаживала. И этот священник к нему приехал с высокопоставленными людьми. А вышла Татьяна Сергеевна и сказала, что отец Иоанн их не примет. Те оторопели: «Как это? Нас?» И вызвали полицию, мол, человека держат взаперти, никуда не выпускают. Приехала полиция, стали разбираться, пришлось выйти отцу Иоанну. А гостей он все-таки не принял.
Свидетельница откровений
С 1990-го года Татьяна Сергеевна стала келейницей архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Теперь она не только помогала ему вести обширную переписку с духовными чадами, но и встречала гостей, подбирала для них подарки, помогала отцу Иоанну в быту и выполняла его поручения.
Это был особенный период, когда Татьяна Сергеевна стала свидетельницей образа жизни уже всемирно известного старца: его отношения к жизни, к каждому человеку, к Церкви, к Божией воле, его любви и его молитвы.
Находясь рядом со старцем, Татьяна невольно стала причастной к Божественным откровениям, которые посещали отца Иоанна. Так, в 1990 году, в день Поместного собора Русской Православной Церкви и выбора нового патриарха, отец Иоанн рассказал ей о том, как увидел в своей келье патриарха Тихона. Он взглядом потребовал, чтобы отец Иоанн поднял его посох, но посох оказался неподъемным.
Майским пасхальным утром отец Иоанн молитвенно отвел беду от отца наместника, сам того не зная. Татьяне Сергеевне он рассказал, как увидел в видении озаренный солнцем монастырь, шедшего наместника, а за ним черное пятно зверя невиданной породы, и тут же в страхе с молитвой припал к иконам. Позднее выяснилось, что в этот день был выгон коров на пастбище, коров выпустили сразу, а быка так долго освобождали от привязи, что тот разъярился и, когда оказался на свободе, стремительно побежал вперед, прямо навстречу отцу наместнику. Тот чудом успел прижаться к стене и избежал неминуемой гибели.
В праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы в 1999 году отец Иоанн протянул своей келейнице конверт, в котором были написаны пророческие слова: «Стой и смотри, что Я допустил для вашего вразумления без внезапной кончины людей. Виновных не ищите! Виновных не ищите! Молитесь! Будьте в жизни всегда и во всем осторожны». В эти дни отец Иоанн удостоился Небесного посещения.
Что он видел, осталось тайной, но сказанное ему записал своей рукой, указав точные даты и время видения, поставив на листочке и свою подпись. Из написанного понятно, что отцу Иоанну было доверено видеть тайну жизни нашего времени и сказаны слова наставления для живущих.
В дневниковых записях Татьяны Сергеевны есть упоминания о том, как сонный отец Иоанн восклицал слова молитв, а когда просыпался, признавался, что служил.
Татьяна Сергеевна видела невероятные вещи: как батюшка получает откровения Божии о мире, общается на расстоянии с духовными чадами. Но главное, чему она была непрестанной свидетельницей, – это всеобъемлющая любовь, которая покрывала каждого, кто хоть раз сталкивался с отцом Иоанном.
– Для каждого из нас Господь приготовил свой путь. У кого-то он более очевидный, у кого-то менее. Татьяну Сергеевну Господь призвал служить отцу Иоанну, – считает насельник Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря иеромонах Августин (Заярный). – В начале ей это не нравилось, но постепенно она смирилась и пошла по этому пути. И этот путь сделал ее великим человеком!
Может, она и не будет прославлена в лике святых, потому что всю жизнь просто смиренно выполняла свое христианское служение, но, мне кажется, она сейчас в Царствии Небесном. Она служила отцу Иоанну не как человеку, а служила Богу в лице отца Иоанна. Именно так она это воспринимала и, конечно, батюшку любила. Мы все его любили. Но мы не знали про него столько, сколько знала Татьяна Сергеевна. Это тоже парадокс.
Мужской монастырь с большой братией, но сотаинником отца Иоанна был не монах, не архимандрит, а Татьяна Сергеевна. Только когда отец Иоанн умер, для нас стали открываться некоторые моменты, которые заставили иначе взглянуть на отца Иоанна, уже как на святого. А при жизни он был «скорая помощь со всеми остановками».
Грибной супчик
5 февраля 2006 года, в день празднования Собора новомучеников и исповедников Российских, после продолжительной болезни, на 96-м году жизни архимандрит Иоанн (Крестьянкин) скончался.
Тяжело переживала смерть своего духовного отца Татьяна Сергеевна. Но и здесь промысел Божий проявился для нее со всей очевидностью. Теперь делом ее жизни стало издание трудов отца Иоанна – писем, проповедей и наставлений. А оставшееся свободное время она проводила или в храме в молитве, или в келье батюшки, где принимала паломников и рассказывала об уже всенародно любимом старце.
– Когда я приезжала в Печоры в последние годы жизни Тани, то жила у нее в квартире. Она всегда встретит, всегда сварит супчик какой-нибудь свой. Особенно грибной очень у нее получался вкусный, – вспоминает Анастасия Горюнова-Борисова. – Меня удивляло, что она всегда помнила о тех, о ком ее просили молиться!
Могла даже спросить, как там этот человек поживает. Многое она почерпнула из общения с батюшкой. Например, по его благословению ежедневно читала канон на исход души. Иногда в разговоре вздохнет: «Господи, помилуй нас и мир твой». В последние годы она часто это повторяла. Таня была очень целеустремленная. Если есть цель, то препятствий нет. Однажды она решила, что нужно сделать шрифт с почерком отца Иоанна.
Раза три или четыре делали заявку в фирму, которая этим занимается. Для этого надо было заполнять шаблон с буквами. Таня скрупулезно изучала батюшкин почерк, в основном по письмам из заключения, потом заполняла форму. Но все не то, не нравится. Снова изучает почерк, заполняет форму. И так несколько раз, пока ее не устроил результат. Так что в тех изданиях, где наставления написаны батюшкиным почерком, – это Танина работа.
Она дежурила в келье отца Иоанна, убиралась там, встречала паломников. Ей очень хотелось, чтобы те люди, которые никогда не знали при жизни батюшку, могли почувствовать ту любовь, которой он щедро одаривал каждого.
– Когда отца Иоанна не стало, Татьяна Сергеевна не знала, как ей жить дальше. Ведь она бо́льшую часть жизни прожила под его руководством, сверяя с ним каждый свой поступок, привыкнув свою волю подчинять воле духовника, – размышляет насельник Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря иеромонах Августин (Заярный). – Спустя немного времени она стала издавать наследие отца Иоанна.
Не знаю, сама ли она к этому пришла или ей было открыто – связь с отцом Иоанном после смерти у нее была особая. У нее сохранились рукописи, проповеди, большое количество писем благодаря особой схеме записи ответов отца Иоанна. Она стала хлопотать об издании этого наследия батюшки и попросила меня помочь.
Первое, что мы издали, это был календарь. Разругались с ней в пух и прах. Я считал, что мы все сделали отлично, а ей не понравилось. Я сначала не понимал почему. Все вроде бы с технической точки зрения сделали хорошо, но ей было важно сохранить дух отца Иоанна – в дизайне, в оформлении, а у нас было просто красиво. Она сказала: «Нет, никуда это не пойдет, это не отец Иоанн». И мы все переделали. Потом уже удалось уловить этот дух, и мы до сих пор так издаем – календари, книги, брошюры.
Последнее издание, которое подготовила Татьяна Сергеевна, была книга проповедей отца Иоанна на праздники икон Пресвятой Богородицы. У нас была такая схема: она готовила текст, высылала мне. Я его получал, отправлял корректору, делал с командой дизайн, отдавал в печать, готовые книги привозил в монастырь.
И вот она подготовила текст и сразу звонит мне: «Вы получили? Все, я поставила точку. Все, что в этой жизни нужно было сделать, я сделала. Буду умирать». Ни с того ни с сего. Я ей говорю: «Да ладно. Зачем Вы будете умирать?» Она и не болела особо, хотя ей уже и 79 лет тогда было. «Батюшка, – говорит, – вы ничего не понимаете, я в этой жизни, все, что Господь дал, сделала. Мне осталось только умереть». Через три месяца она скончалась.
За месяц до смерти она лежала в больнице во Пскове. Я приехал к ней, а ее только из реанимации привезли в палату, она лежала в забытьи. Минут через 15 она пришла в себя, мы обнялись, поговорили об ужасах реанимации, вспомнили отца Иоанна. И я ее спросил:
– Татьяна Сергеевна, ну, все-таки вы хорошую жизнь прожили?
И она подумала и сказала:
– Да.
В оформлении использованы материалы сайта otetsioann.ru
