Я носила их ребенка, а думала о своем сыне – сколько всего смогу ему теперь купить. Но когда я родила и ребенка сразу же унесли, я ощутила себя рабыней на невольничьем рынке, когда ее продавали одному хозяину, а ребенка – другому, – вспоминает Алена, ставшая суррогатной матерью, потому что ей нужны были деньги.
– О том, что было, вспоминать больно и, наверное, всегда будет больно. Но все-таки я хочу об этом рассказать, анонимно, о том, что я тогда пережила.
Мне было двадцать семь лет, на руках у меня был ребенок, а за спиной – развалившийся брак. Муж сильно пил и, в конце концов, я была вынуждена уйти от него, чтобы не разрушаться самой и не травмировать сына. Понятно, что на алименты можно было не рассчитывать, а моя собственная профессия позволяла перебиваться с хлеба на воду, не больше. Это была самая настоящая нищета, и я не видела возможности вырваться. Ребенок рос, и ему нужно было все больше, я ужималась, как могла, но просвета не было. Бывало, что я плакала днями напролет, потому что мне было жалко ребенка, у которого ничего не было и я ничего не могла ему дать. Ничего! А больше у него никого не было.
Поэтому, когда ко мне обратились с предложением стать суррогатной матерью и пообещали за это огромные деньги – полмиллиона рублей – я не колебалась. Мне это показалось спасением. Конечно! Мне подсадили оплодотворенную яйцеклетку. Заказчики не просто платили за выношенного ребенка, они брали на себя ответственность за весь период моей беременности: врачебные обследования, хорошее питание для меня – будущей роженицы. Я носила их ребенка, а думала о своем сыне, сколько всего я смогу дать ему на эти полмиллиона, как изменится наша жизнь.
О ребенке, который рос во мне, я практически не думала. Растет и растет, анализы хорошие – вот и хорошо. Тем более, что в это время я познакомилась с мужчиной, и у нас намечались серьезные отношения. Хотя по условиям контракта я, как суррогатная мать, не имела права вступать в близкие отношения с противоположным полом, чтобы не навредить ребенку. Но мы и не вступали, отложили это на «после родов», он переехал ко мне домой, мой сын привык к нему. Я очень ждала родов, которые должны были освободить меня для моей собственной новой, счастливой жизни.
А ребенок во мне тем временем начинал шевелиться, и иногда я ловила себя на том, что глажу живот и что-то ему говорю. Успокаиваю, если он «разыгрался», тормошу, если не толкался слишком долго. Один раз он проехался ножкой по моему животу, я даже ойкнула, и вдруг представила себе эту коленочку, которая пинает меня изнутри. Это маленькое существо жило внутри меня, питалось моими соками, ему было хорошо и тепло там. Он слышал мой голос, чувствовал, как бьется мое сердце, ощущал тепло моей ладони и успокаивался – и еще не знал, что я отдам его совсем в другие руки.
Мои заказчики обеспечили мне роды в одном из лучших роддомов Москвы. Естественно врачи были в курсе того, что я – не настоящая мать, я – суррогатная.
Роды были несложные, обезболивающее мне не кололи, и я чувствовала все от начала до самого конца. Схватки накатывали и накатывали, и мы с ребенком все делали вместе, слаженно, он рождался, а я помогала ему рождаться. Я делала все, что от меня зависело, чтобы ему было проще, выкладывалась по полной. И, когда он родился и закричал, я испытала невероятное облегчение и ликование, и мне хотелось поскорее взять его на руки, дать ему грудь и согреть его своим теплом, как я грела все девять месяцев.
Мне не дали на него даже взглянуть. Даже прикоснуться. Ребенка тут же унесли, хотя он кричал и, наверное, хотел к маме. То есть, ко мне. К ненастоящей маме, ведь он был создан не из моей яйцеклетки. А я хотела к нему. Мне не сказали ничего – ни сколько весит, ни какой рост, ничего, только то, что ребенок здоров. Вроде как с меня было и довольно, условия контракта выполнены. А остальное сказали настоящим родителям, они ждали в коридоре и очень волновались.
Меня перевели в палату. Вместо ребенка на кормление мне в тот же день принесли таблетки, тормозящие лактацию. Палата была двухместной и, пока я лежала одна, было тягостно, но терпимо. Это продлилось недолго: через несколько часов у меня появилась соседка. И тогда я узнала, что такое ад.
Ее ребенок. Его приносили, и она прикладывала его к груди. Смотрела на него, прикасалась к нему, прижимала к себе. А мой ребенок в это время лежал где-то, и его не приносили к маме, кормили смесью из бутылочки, его никто не обнимал и не прижимал к себе в его первые часы жизни. Каким брошенным, наверное, он себя чувствовал. А я лезла на стенку, без конца представляя себе, как он лежит там и плачет. Я умоляла врачей и нянечек дать взглянуть на него хоть одним глазком, просто увидеть его личико. Нельзя. Не пускали. Не разрешали. Даже через стекло, даже издалека, вообще никак нельзя. Одна добрая санитарка мне посоветовала: «представь, что он умер при родах – легче станет».
Но я-то знала, что он жив. И на меня накатывала лютая, звериная ярость и тоска, что за стеной лежит мой малыш, а я не могу ни коснуться, ни взглянуть на него, и вскоре он навсегда исчезнет из моей жизни.
Наверное, так чувствовала себя какая-нибудь рабыня с ребенком на невольничьем рынке, когда ее продавали одному хозяину, а ребенка – другому. И это было навсегда и изменить ничего нельзя, голоси не голоси, умоляй не умоляй. Контракт подписан, точка.
Моего малыша забрали через несколько дней. Я так его и не увидела. Его родители со мной даже не встретились, передали мне деньги через третьих лиц. Я их понимаю, им, наверное, тоже хотелось как можно скорее меня забыть и сделать все, чтобы я не появлялась в их новой счастливой жизни.
А я вернулась домой, к моему мужчине и моему первому ребенку и всегда буду думать о моем втором ребенке, которого своими руками отдала. Он никогда про меня не узнает. Он будет расти в чужой любви, у него будет полная семья, а у меня – полмиллиона рублей и огромная дыра в сердце. Навсегда.
И еще мучительнее мысль: а вдруг он все-таки как-то меня помнит? Вдруг он чувствует, что его обнимают совсем не те руки, поет колыбельные совсем не тот голос? Ведь врачи без конца говорят, что дети узнают мамину речь еще до рождения и радуются ей. Что, если где-то в подсознании он ощущает, что его продали и оставили, и это сделала женщина, под чьим сердцем он рос? Я заслужила мою боль, но он-то ничем не заслужил этой постоянной тоски по кому-то непонятному, но родному и потерянному. Как он будет жить?
Ребенок – не товар
Суррогатное материнство помогает женщинам, страдающим бесплодием, узнать радость материнства. Порой спасает бездетных мужа и жену от развода. Ну разве это не милосердно? Комментирует руководитель православного медико-просветительского центра «Жизнь» протоиерей Максим Обухов (Москва):
Куплю-продам
– Рождение детей в результате суррогатного материнства (СМ) противоестественно вдвойне. Во-первых, суррогатное материнство – частный случай ЭКО, когда происходит заготовление, консервация, а также разрушение «лишних» эмбрионов. А эмбрион, с точки зрения и биологического закона, и Церкви – это уже человек, на чем и основана оценка Церковью аборта как убийства.
Во-вторых, суррогатной матери подсаживают не своего, а чужого эмбриона. (Искусственное оплодотворение половыми клетками мужа допустимо, поскольку оно не нарушает целостности брака, не отличается принципиальным образом от естественного зачатия и происходит в контексте супружеских отношений).
Подсаживание же чужого эмбриона противоестественно: оно вносит и на биологическом, и на эмоциональном уровне смятение в состояние суррогатной матери, которое не закончится с родами. Это манипуляция над жизнью человека, над жизнью суррогатной матери и ребенка.
У ребенка в нормальных условиях есть папа и мама. Бывает отчим, мачеха, неполная семья, но основа нормальной семьи: папа, мама и дети. При СМ семья будущего ребенка состоит из следующих участников: биологические доноры половых клеток и их супруги, суррогатная мать и ее муж. Если суррогатная мать оставит ребенка себе (на что имеет право по закону), тогда, по закону, ее муж будет считаться отцом ребенка.
К тому же нет никаких гарантий, кроме «честного слова», что лишние эмбрионы и половые клетки родителей-доноров не будут вовлечены в процесс дальнейшей купли-продажи. Всегда есть риск при ЭКО или СМ, что ваши биологические дети будут жить где-то в другой семье или использованы для опытов, и вы об этом ничего не будете знать.
СМ по сути – это договор купли-продажи живого человека и аренды тела несчастной женщины, которая из-за бедности идет на торговлю собой, сдает в аренду свою утробу. К сожалению, у нас сегодня сформирован настоящий рынок эмбрионов и половых клеток для производства эмбрионов.
И под какими бы вывесками это не происходило: «дарение», «медуслуги», но все равно это скрытая купля-продажа с ее рыночными механизмами. Нам было бы полезно изучить опыт западных стран, которые запретили у себя СМ: Германия, Австрия, Франция, Норвегия, Швеция, некоторые штаты США.
Почему защитники суррогатного материнства цитируют Библию
Некоторые защитники ньюбиоэтики от «христианских пережитков» ссылаются даже на Библию, находя там пример, как им кажется, суррогатного материнства: жена Аврама Сара долго не имела детей и велела своей служанке Агарь «войти к Авраму», после чего Агарь родила сына, который считался законным сыном Аврама.
Таков был обычай того времени, историческая действительность, но это вовсе не означает, что Бог «одобряет» такие обычаи и призывает к их повторению. Например, в Библии везде говорится и о рабах, рабовладении как реальности того времени, но из этого странно было бы сделать вывод, что Бог «одобряет» рабство. Кроме того, история с Сарой и Агарью уж никак не является суррогатным материнством, так как ЭКО в те времена не было.
А вот драматизма в «треугольнике» Аврам-Сара-Агарь предостаточно. Там и ревность, и притеснение, и превозношение, взаимная обида. В результате ревности Сары служанка Агарь изгнана в пустыню. Толкователи Библии прямо говорят, что текст Священного Писания указывает нам на то, что и праведники иногда грешили.
Так что подводить «богословское» обоснование под СМ – это извращение и манипуляция. На самом деле все гораздо проще: в СМ за большие деньги эксплуатируются базовые, но искаженные человеческие чувства: желание стать матерью, отцом. Искаженные, потому что человек желает достигнуть своей цели «любой ценой». В понимании Церкви вот такой подход к чему бы то ни было: любой ценой – не верен. Христианин верит в промысел Божий. Если все дозволенные способы в достижении какой-либо цели не дали результата, христианин смиряется, то есть смиряет свое хотение перед промыслом Божиим, даже если он ему не понятен, но он делает это в доверии, помня, что воля Божия – спасительная.
И, конечно, движущей силой эксплуататоров этих человеческих желаний, вообще рынка ЭКО и СМ, являются деньги. Именно деньги стоят за всем словесным рядом про Библию, демографический кризис, про помощь бедным женщинам, которым открылось счастье материнства. К сожалению, вот так продолжается в России торговля людьми. А такая торговля всегда была самым прибыльным делом. И самым грязным.
Риски души и тела
Риск для женщины, согласившейся стать суррогатной матерью, огромен. Во-первых, человек, чтобы сдать самого себя, свое тело в аренду, должен в себе через что-то переступить, даже если все вокруг говорят, что он делает «доброе дело».
Во-вторых, отбирание ребенка после беременности – страшный стресс. Страдает не только душа, но само тело: начинается лактация, которую принудительно останавливают гормональными препаратами, что в разы повышает риск заболевания раком груди. Гиперстимуляция яичников гормонами также имеет свои осложнения. Ведь организм и физиологически, и психологически за девять месяцев беременности и процесс родов «настроился» на пребывание с ребенком: его кормление, уход за ним. Он подготовлен к этому гормонально. И вот – вся эта подготовка оказывается не нужна, не имеет продолжения.
Это можно сравнить с поездом, который на полной скорости резко тормозят: что с ним будет? Ведь и с рельс может сойти. Конечно, такой противоестественный процесс не проходит даром для здоровья женщины. Как и для здоровья детей, рожденных в СМ: уже есть наблюдения, что они более слабы и физически, и психологически. Но для заказчиков суррогатная мать – не более чем биологический расходный материал.
Природа мстит
Весь комплекс негативных последствий СМ еще не изучен, нет катамнеза явления. А то, что есть, – не афишируется, потому что такая информация повредит выгодному бизнесу под маской «добрых дел», который «помогает» бесплодным парам. Есть данные, по которым уровень бесплодия в России достигает 20-25%. Страшная цифра. Откуда у нас столько бесплодных пар?
Но ведь очень часто это результат абортов, болезней, передающихся половым путем, а также откладывания вступления в брак на все более поздний возраст. В то время, которое наиболее благоприятно для рождения детей, многие сожительствуют вне брака без детей. Но для того, чтобы сожительствовать без детей, нужно различными способами создать искусственное бесплодие. А если уж начинать борьбу с природой, то можно ожидать, что природа будет мстить.
И те фармакологические средства, которые используются для создания искусственного бесплодия, губят нашу природу. Все взаимосвязано. Сначала мы создаем искусственное бесплодие в то время, когда можно и нужно создавать семью, рожать детей. А когда проходят годы и человек становится по-настоящему бесплоден, он тратит огромные средства для того, чтобы неестественным способом зачать и выносить детей. Все это говорит о ненормальности нашей жизни, уже по биологическим, а не только нравственным законам.
Что делать женщине, которая стала суррогатной матерью, но теперь страдает и раскаивается? Нужно ли искать своего ребенка, пытаться как-то участвовать в его жизни – или лучше отойти? Я думаю, хорошо, если получится страдание, переживание преобразить в покаяние, которое в самом себе уже несет утешение и поможет пережить это горе. Надо внимательно следить за своим здоровьем, потому что СМ может иметь последствия. А искать ребенка бесполезно, так как ни биологически, ни юридически он не будет являться вашим, хотя – и это одно из внутренних противоречий СМ – вы его выносили и родили.
Суррогатное материнство и закон: почему суррогатная мать не может «передумать»
ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения) дает следующее определение суррогатной матери: «…женщина, у которой беременность наступила в результате оплодотворения ооцитов, принадлежащих третьей стороне, сперматозоидами, принадлежащими третьей стороне. Она вынашивает беременность с тем условием или договором, что родителями рожденного ребенка будут один или оба человека, чьи гаметы использовались для оплодотворения».
Собственно, суррогатное материнство – это частный случай ЭКО, когда оплодотворенная яйцеклетка помещается в матку не биологической матери (которая по ряду причин не может сама выносить ребенка), а женщины, которая согласилась взять на себя соответствующую функцию.
Стать суррогатной матерью в России несложно. Достаточно забить в строке поиска «суррогатное материнство», и интернет предложит сотни вариантов. По большей части, выпадают предложения разных клиник и медицинских центров, куда можно отправить свой запрос о желании стать суррогатной матерью. Там же можно ознакомиться и с анкетой будущей суррогатной матери, а также – с наиболее популярными вопросами-ответами на данную тему.
Суррогатное материнство регулируется в России целым рядом законодательных актов и нормативных документов: Семейный Кодекс РФ, ст. 51-52, Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», Закон «Об актах гражданского состояния» от 15.11.97. № 143-ФЗ, ст. 16, Приказ Минздрава РФ от 30.08.2012 № 107н «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия».
Но при этом собственно закона о суррогатном материнстве в России нет, что периодически приводит к правовым коллизиям. Ряд известных российских юристов очень негативно относится к ситуации с суррогатным материнством в России, считая, что действующее законодательство в этом вопросе аморально, суррогатное материнство на коммерческой основе – это превращение женщины в инкубатор и эксплуатация ее тела.
В ряде развитых стран суррогатное материнство запрещено полностью: например, в Германии, Франции, Австрии, Норвегии, Швеции и в некоторых штатах США. Кое-где оно допустимо лишь на некоммерческой основе – в Великобритании, Канаде, Дании, Израиле и тд. В России, так же как в ЮАР, Грузии, Казахстане и на Украине, а также в большинстве штатов США, желающие могут воспользоваться услугами суррогатной матери как на коммерческой, так и на некоммерческой основе.
Прибегнуть к подобного рода помощи в ходе ЭКО может как супружеская пара, так и родитель-одиночка. Но, в силу несовершенства формулировок российского законодательства, перед лицом закона суррогатной матерью будет лишь та женщина, которая выносила ребенка для людей, находящихся в законном браке.
Также до конца не определены требования к документам для подтверждения факта отцовства и материнства родителей-доноров. В разных ЗАГСах могут спросить разные бумаги: медицинское свидетельство о рождении, справку из клиники ЭКО. Единственный документ, который потребуют в обязательном порядке – это согласие суррогатной матери на то, что законными родителями будут считаться родители-доноры, заверенное главврачом роддома, юристом и акушером-гинекологом. Это должно быть именно согласие, а не отказ от ребенка, потому что в случае отказа по закону малыш попадет в Дом малютки.
Необходимо отметить, что по букве закона суррогатные матери в спорных ситуациях находятся в более выигрышном положении, чем биологические родители. Если суррогатная мать по той или иной причине передумает отдавать ребенка, то ни контракт, ни договор не смогут ее к этому принудить. Дело в том, что в договоре с суррогатной матерью невозможно прописать ее обязанность передать ребенка, так как тот не может быть предметом сделки, хотя является им фактически. Прописываются лишь условия компенсации для суррогатной матери с целью создания наиболее благоприятных условий для вынашивания и рождения ребенка, а также последующей реабилитации.
Поэтому, чтобы минимизировать риски биологических родителей, в договор включаются пункты о том, что в случае, если суррогатная мать решит не отдавать ребенка, она не только не получает вознаграждение, но и обязана возместить биологическим родителям все понесенные ими расходы, включая ЭКО, медицинское сопровождение беременности и контракт с роддомом, а эта сумма может превышать несколько миллионов рублей.
Обычно для суррогатной матери эта сумма неподъемна. Получается, что оставив себе ребенка по закону, она – тоже по закону – оказывается должна немыслимое количество денег. Это приводит к тому, что фактически суррогатная мать лишена возможности оставить себе ребенка, хотя по закону имеет на это полное право.
