Псковская миссия – второе крещение Руси

«Не таких обманывали! С НКВД справлялись, а этих колбасников обмануть нетрудно» – говорил о фашистах Рижский митрополит. Однако, его положение было очень сложным. По требованию нацистов он написал заявление: «Советская власть подвергла Православную Церковь неслыханному гонению. Ныне на эту власть обрушилась кара Божия… За подписью Патриаршего Местоблюстителя большевики распространили нелепое воззвание, призывая русский народ сопротивляться германским освободителям. Мы знаем, что блаженный Сергий, муж великой учености и ревностной веры, не мог сам составить столь безграмотное и столь бессовестное воззвание…»

22 июня – День памяти и скорби, когда мы вспоминаем вероломное (вопреки подписанному с советским правительством договору) нападение фашистской Германии на нашу Родину. Но в нашем мире добро и зло смешаны, и этот же день положил начало уникальному миссионерскому проекту Русской Церкви — Псковской православной миссии, действовавшей на захваченной фашистами территории Балтии и Северо-запада России в 1941–1945 годах. В нашей стране старались не вспоминать о том, что во время войны Церковь действовала по обе линии фронта, советские историки, естественно, писали о Псковской миссии как о предательстве. О ней до сих пор идут споры, о ней мало кто знает, но интерес к ней в последнее время все возрастает.


Участники Псковской миссии с представителями немецкой военной администрации. В первом ряду в центре – экзарх-митрополит Сергий (Воскресенский)


Церковь как пропагандистский ресурс
Общеизвестно, что вторжению немцев в Россию мы обязаны значительными послаблениями, предоставленными большевиками Церкви — фактически, восстановлением церковной структуры Московского Патриархата. Увы, советский Савл не стал Павлом, и безбожники остались безбожниками: Церковь им была нужна лишь как пропагандистский инструмент, мобилизующий русских людей на борьбу и создающий у западных союзников иллюзию восстановления гражданских свобод в СССР. А главная причина была в том, что гитлеровцы открывали на оккупированных территориях закрытые большевиками храмы, и кто знает, как повели бы себя православные советские граждане, если б Сталин не решился составить фашистам (пусть в значительно меньшем масштабе) конкуренцию в этом направлении.

В то время Церковь возглавлял Патриарший местоблюститель, впоследствии ставший с разрешения Сталина Патриархом, митр. Сергий (Страгородский), автор т.н. Декларации 1927 года, в которой утверждалось, что «зарубежные враги Советской власти» занимаются «убийствами, поджогами, налетами, взрывами» и т.п., в связи с чем необходимо «теперь показать, что мы, церковные деятели, не с врагами нашего Советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и Правительством». В 1930 году он, в интервью иностранным корреспондентам, был вынужден утверждать, что Русская Церковь имеет около 30 тысяч приходов и 163 епископа, занимающих свои кафедры, а закрытие храмов объясняется распространением атеизма (в реальности, как свидетельствуют историки, если к 1928 году Русская Православная Церковь и имела более 30 тысяч приходов, то в1928 году закрыто было 534 церкви, а в 1929 — уже 1119 храмов. В 1930 году упразднение православных общин продолжалось с нарастающим темпом. В Москве из 500 храмов к 1 января 1930 года оставалось 224, а через два года — только 87, в Рязанской епархии в 1929 году было закрыто 192 прихода, в Орле в 1930 году не осталось ни одной православной церкви, и т.п.). Естественно, все подобные заявления делались под давлением безбожного режима и ради сохранения тех крупиц церковной жизни, которые еще теплились в стране. Подобной риторики от митрополита Сергия требовали и в связи с началом Великой Отечественной войны, и снова на весь мир прозвучали не соответствовавшие действительности слова о том, что в СССР религия не притесняется, а фашисты, якобы, на занятой территории разрушают Церковь, уничтожают православные святыни и преследуют верующих. Но если предыдущие сообщения такого рода вызывали громкие возражения лишь в среде эмигрантов и чад Зарубежной Церкви, на это последнее Местоблюстителю возразил архиерей Московской Патриархии, лишь незадолго до того назначенный самим митр. Сергием Экзархом Литвы, Латвии и Эстонии.

Экзарх митрополит Сергий в сослужении своих викарных архиереев. Слева епископ Рижский Иоанн (Гаркловс), справа епископ Ковенский Даниил (Юзвьюк)

«Мы не будем говорить об этом вопросе во всей его широте, но ограничимся тем, что происходит в подведомственной нам церковной области и что посему известно с полной достоверностью — написал в своем ответе митрополит Литовский и Виленский Сергий (Воскресенский). — В эту область входят епархии Литовская, Латвийская и Эстонская… Далее, в нашу область ныне входит обширная русская территория, прилегающая к названным странам и ограниченная с востока линией фронта, который идет от окрестностей Ленинграда и берегов Ладоги к Ильменю и дальше на юго-восток. На этой территории проживает несколько миллионов православных русских людей, среди которых уцелело всего лишь около ста священников, но нет ни одного епископа. Таковы плоды большевистского владычества!.. И вот мы свидетельствуем громко, что в подведомственной нам области германские власти не только не ведут против Православной Церкви какой-либо борьбы, но, напротив, всячески облегчают нашу трудную работу на освобожденных от большевиков русской территории,.. возвращают нам церкви, отнятые большевиками… Народ, религиозность которого никакой большевизм не был в силах истребить, валом валит в церкви, исповедуется и причащается, тысячами крестит детей и, обездоленный, разоренный, истерзанный, вновь утешается возможностью свободно молиться в свободной Церкви». Ответ датирован 7 октября 1942 года. Разумеется, наивным было бы предположить, что в своих речах митрополит Сергий (Воскресенский) был много свободнее митрополита Сергия (Страгородского) — ведь и для антихристианского фашистского режима Православная Церковь была не более чем ресурсом для обеспечения лояльности населения оккупируемых «восточных территорий». Однако Божией милостью в зазубринах двух чудовищных пропагандистских машин — красной и коричневой — удалось создать островок возрождения реальной церковной жизни, дать людям глоток религиозной свободы. Именно этот островок и получил название «Псковская православная миссия». Один из участников Псковской миссии позднее назвал ее «вторым крещением Руси».

Единство под видом конфронтации…
Митрополит Сергий (в миру — Дмитрий Николаевич Воскресенский) родился 26 октября 1897 г. В 1907–1917 гг. учился в Московском Духовном училище, окончил Духовную семинарию и Духовную академию. В 1923 г. учился в Московском университете, но был исключен как «чуждый элемент» и арестован за антисоветскую пропаганду. В 1925 г. принял монашество. С 1933 г. он епископ Коломенский, с марта 1941 г. — митрополит Виленский и Литовский.

Общество любителей церковной истории и Издательство Крутицкого Патриаршего подворья при Синодальном отделе по делам молодёжи Русской Православной Церкви выпустили в свет книгу современного историка К.П. Обозного «История Псковской Православной Миссии. 1941-1944 гг.»
Большой интерес представляет документальное приложение к книге. Оно содержит множество важных документов Миссии, а также интересные материалы подконтрольной немцам периодической печати того времени, материалы из архивов бывшего КГБ.
30 декабря 2008 г.

Прибалтийские страны входили в состав Российской империи, а при ее распаде обрели независимость. После советско-финской войны Прибалтика снова стала частью империи, теперь уже советской: 17 июня 1940 года в Ригу вошли танки Красной Армии, и начался так называемый «советский год», закончившийся 1 июля 1941 года, когда с запада в Латвию вступили немецкие войска.

Еще при советской власти, 9 апреля владыка Сергий прибыл в Ригу в сане митрополита Литовского и Виленского, экзарха Латвии и Эстонии. Как рассказывает в своих воспоминаниях православный русский эмигрант, Андрей Герич, живший в годы войны на территории Латвии, с приездом владыки, число молящихся в соборе в Риге увеличивалось с каждым днем. «Служил он прекрасно, голос у него был чудный, все сослужившие ему пели — от старшего священника до иподиакона — и пели не хуже певчих из хора». Его иподиакон писал: «Он был величественным архиереем. Выше среднего роста, в меру полный, с длинными, слегка вьющимися волосами, с черной, с проседью бородой, живым лицом и необыкновенно выразительными глазами, он производил царственное впечатление, особенно когда стоял на кафедре в полном облачении в окружении многочисленного духовенства или когда с посохом в руках выходил из алтаря».
В первый день оккупации Риги митрополит Сергий был арестован, но через 4 дня освобожден, так как с самого начала оккупации занял антикоммунистическую позицию. В сообщении оперативной группы А полиции безопасности от 11 июля 1941 г. говорилось, что он выразил готовность опубликовать воззвание к верующим России, направленное против коммунизма. Более того, экзарху Сергию удалось убедить и военную, и гражданскую германскую администрацию в Прибалтике не ликвидировать экзархат Московской Патриархии: он заявлял, что Патриархия никогда не примирялась с безбожной властью, подчинившись ей только внешне, и только поэтому он имеет моральное право призвать русский народ к восстанию. Сохранился меморандум «Заметки о положении Православной Церкви в Остланде» («Восточная земля», так немцы назвали захваченные земли Руси. — прим. авт.), написанный экзархом Сергием 12 ноября 1941 г. для германских ведомств с целью доказать, что интересовавший их вариант перехода Латвии и Эстонии под церковную власть Константинополя не в немецких интересах. Он писал: «С точки зрения церковно-политической было бы правильно положить в основу церковного порядка следующие принципы: 1) Принцип единства. Было бы странно, если бы в Остланде существовало четыре рядом стоящих православных Церкви — Белорусская, Литовская, Латвийская и Эстонская. Три последних уже объединены в экзархате. Стоило бы экзархат связать с белорусскими епископствами в более высокую единицу. 2) Принцип канонической законности».

Для управления «новыми территориями» Гитлер создал рейхскомиссариат «Остланд» (РКО), и Карл Розенфельдер, руководитель группы религиозной политики этого «Министерства занятых восточных территорий», приехал в Прибалтику. Его удивила высокая религиозность населения на бывшей советской территории, хотя оно и было воспитано в атеизме: «Православная церковь ощущает себя больше, чем когда-либо, заботящейся о народе. Так же, по моим сегодняшним наблюдениям и впечатлениям во время моей поездки в Остланд, сформировалось представление, что церковь и христианство на Востоке после исчезновения большевизма переживают новый подъем», — писал он.

«Не таких обманывали! С НКВД справлялись, а этих колбасников обмануть нетрудно» — говорил о фашистах Экзарх-митрополит Сергий. Однако его положение было очень сложным. Он старался вести осторожную политику, подчеркивая свою верность Московской Патриархии. Однако по требованию нацистов отречься от патриотического воззвания Местоблюстителя 1941 г., содержащего призыв сражаться с фашистами, и ни в коем случае не искать от них какой-то выгоды, экзарх написал заявление: «Советская власть подвергла Православную Церковь неслыханному гонению. Ныне на эту власть обрушилась кара Божия… За подписью Патриаршего Местоблюстителя Сергия, митрополита Московского и Коломенского большевики распространили нелепое воззвание, призывая русский народ сопротивляться германским освободителям. Мы знаем, что блаженный Сергий, муж великой учености и ревностной веры, не мог сам составить столь безграмотное и столь бессовестное воззвание. Либо он вовсе не подписывал его, либо подписывал под страшными угрозами…». Сейчас этот документ звучит шокирующее, но в то время многие думали так. Например, замечательный православный деятель и публицист, епископ Сан-францисский Иоанн (Шаховской) писал примерно тогда же: «Кровь, начавшая проливаться на русских полях 22 июня 1941 г., есть кровь, льющаяся вместо крови многих тысяч русских людей, которые будут скоро выпущены из всех тюрем, застенков и концлагерей Советской России. Лучшие русские люди будут скоро отданы России. Лучшие пастыри будут отданы Церкви, лучшие ученые — русской науке, лучшие писатели — народу, отцы — детям своим, и дети — родителям, к женам вернутся с далекого севера любимые мужья; сколько друзей разосланных вновь соединятся… Кровавая операция свержения третьего интернационала поручается искусному, опытному в науке своей германскому хирургу. Лечь под этот хирургический нож тому, кто болен, не зазорно».
В любом случае Экзарху удалось убедить германские ведомства в том, что Московский митрополит не был действительным автором патриотического воззвания от 22 июня 1941 г., и таким образом отдалить угрозу расправы над Православной Церковью на оккупированных территориях со стороны фашистов.

На созванном по требованию гестапо 23 июля 1942 г. Архиерейском совещании экзархата в Риге этим совещанием была направлена приветственная телеграмма Гитлеру, обнародовано заявление с отстранением от патриотической позиции, занятой Московской Патриархией, и принято решение в обычных богослужениях прекратить возношение имени Патриаршего Местоблюстителя Сергия, сохранив его только в архиерейских богослужениях.

Митрополит Сергий (Страгородский)

На заявление митр. Сергия (Воскресенского), сделанное под давлением фашистов, митр. Сергий (Страгородский) отреагировал заявлением, сделанным под давлением коммунистов. В своем послании от 22 сентября 1942 г. Патриарший Местоблюститель Сергий, обращаясь к чадам Православной Церкви, живущим в Прибалтике, указывал на митр. Сергия: «Упорствующих же в неповиновении голосу Церкви и хулителей ее, церковный суд не потерпит в среде епископства православного». Но это на словах, а на деле митр. Сергий (Воскресенский) не был исключен из юрисдикции Московского патриархата. Более того, в написанной митрополитом Сергием (Страгородским) и изданной в 1942 г. пропагандистской книге «Правда о религии в СССР» была помещена их общая фотография, под которой указывалось даже имя экзарха Литовского. Эту книгу советские разведчики распространяли и в Прибалтике как доказательство, что в СССР якобы нет гонений на Церковь, и в сообщении полиции безопасности от 16 апреля 1943 г. она называлась «очень действенным большевистским пропагандистским произведением».

В середине августа 1941 г. экзарху Сергию удалось установить контакт с командованием группы армий «Север» и получить разрешение направить православных миссионеров в занятые российские области для создания «Православной Миссии в освобожденных областях России». Организация миссионерской работы на Северо-западе России стала теперь главной заботой митрополита Сергия. Центром миссии стал Псков. Владыка также взял на себя окормление православного населения областей, прилегавших к его экзархату и занятых немцами, которые относились к юрисдикции Лиенинградского митрополита. Это было законно с точки зрения канонического права, так как митрополит Ленинградский Алексий (Симанский) оказался в блокированном Ленинграде: «Мы почли долгом своим на время принять эту территорию под свое архипастырское покровительство, чтобы немедленно приступить на ней к восстановлению церковной жизни, и для этой цели направили туда миссионеров из экзархата, духовенство которого большевики, за короткое время своего владычества в прибалтийских странах, не успели полностью уничтожить» — писал экзарх Сергий. Владыка Сергий дал священникам указание поминать на богослужениях митрополита Алексия и не включил приходы Ленинградской области в свой экзархат.

Тем не менее долго так балансировать было невозможно. Владыка Сергий (Воскресенский) мешал красным как обличитель, подрывающий их усилия на церковном фронте, раздражал немцев как чрезмерно активный и ревностный пастырь, реально консолидирующий русских людей, что отнюдь не входило в планы Вермахта. Развязка произошла 29 апреля 1944 года. Митрополита Сергия ждали в Ковно, владыка задерживался. Представитель русского населения в Литве А. Ставровский выехал ему навстречу и в районе, где было очень много партизан, обнаружил автомобиль Экзарха с четырьмя расстрелянными людьми: это были сам митрополит Сергий, его шофер из советских военнопленных, Герой Советского Союза майор Кулаков, и протодиакон Иннокентий Ридикюльцев с супругой. Недалеко от машины нашли убитую девушку — случайную свидетельницу преступления. Кем были убийцы — агентами германских властей или красными партизанами — исследователи спорят до сих пор.

…и конфронтация под видом единства
Главное дело жизни Экзарха Сергия — Псковская миссия — охватывала огромную территорию от Пскова до Ленинграда и включала Остров, Порхов, Опочку, Гдов, Лугу и Гатчину. Спустя всего 40 дней после начала фашистской оккупации на псковскую землю прибыли первые 14 миссионеров. Среди них было несколько выпускников парижского Свято-Сергиевского богословского института, были участники Русского студенческого православного единения (филиал Русского студенческого христианского движения — РСХД). За ними последовали другие: по данным синодика Миссии, на Северо-Западе России в 1941–1944 гг. служило в общей сложности около 230 клириков (из них 27 из Латвии, 13 — из Эстонии, и более 190 — с территорий Северо-Западных областей России, — всего не менее 207 священников и 23 диаконов), а также 28 псаломщиков (из них 8 — из Латвии) и 9 мирян-миссионеров, всего с учетом монашествующих, не имевших сана, — более 60 человек.

Успех миссии превзошел все ожидания. Во всей Псковской области после богоборческого режима советской власти к 1941 году из 1200 осталось всего 2 действующих храма. За время существования миссии в огромной области, где к началу войны в июне 1941 года церковная жизнь фактически умерла, было открыто больше 400 приходов. Кроме чисто религиозной деятельности, велась просветительная и социальная благотворительная работа, которая является основой для продвижения миссионерской работы. При Миссии, например, был учрежден «Стол по распространению христианской культуры среди молодежи», был налажен выпуск еженедельных радиотрансляций Миссии.

Важно отметить, что никаких дополнительных инструкций, требований о сотрудничестве от фашистов они не получали. По воспоминаниям участника Миссии протоиерея Николая Мироновича, относились они к немецким покровителям по принципу «из двух зол (фашисты и коммунисты. — прим. ред.) выбирай меньшее»: «Никто из нас не сомневался, что фашисты это зло»! Власти же по-разному относились к миссии, иногда серьезно ее поддерживали, иногда — противодействовали. О. Николаю однажды дали денег для ремонта главного собора в городе Остров, который он давно хотел отремонтировать, а катехизические беседы, которые он начал было читать, скоро были запрещены немцами. Немецкие власти не поддерживали религиозное христианское воспитание в школах. В большинстве случаев они лишь не препятствовали инициативе псковских миссионеров. «Интересно, что работу с молодежью, выходящую за рамки уроков Закона Божия, немцы терпели только в Пскове – отмечает историк К.П. Обозный в своей книге «История Псковской Православной Миссии. 1941–1944 гг.» (М., изд-во Крутицкого подворья, 2008). — Одним из поводов перевода священника Алексия Ионова из Острова, где он вел занятия в евангельском кружке, стала именно излишняя, с точки зрения оккупационных властей, активность миссионера».

Единственная цель миссионеров, по словам о. Алексия Ионова, была «помочь народу, впавшему “в разбойники” (Лк. 10)». «За Святую Троицу!» — был старинный клич псковичей. «Сколько полегло их с этим восклицанием на устах на городских стенах, отражая приступы немецких рыцарей, ляхов и литовцев!» — пишет о. Алексий в своих «Записках Миссионера», наблюдая разницу между славной историей наших предков и современной ему трагедией. Но из тех же соображений, из которых митр.Сергий (Страгородский) возносил панегирики Сталину, священники Псковской Миссии служили благодарственные молебны, посвященные немецким победам, призывали Божие благословение на «Вождя германского народа» и проводили совместные мероприятия с местной администрацией. Впрочем, однажды о. Алексий, совершая отпевание заживо сожженной немцами русской семьи, при стечении множества возмущенных русских людей, произнес проповедь, в которой изобразил весь ужас преступления: «Если мы будем молчать об этих преступлениях, камни будут вопиять к небу! С такой Европой нам не по пути!» Его не арестовали: массированный налет на город советской авиации отвлек внимание от этих страшных похорон. «Мое пастырское влияние с этого дня особенно усилилось. Я стал до конца своим!» — вспоминал потом он.

А другой участник миссии, архимандрит Кирилл (Начис), рассказывал в интервью газете «Вера», что он с немцами почти не виделся: «Служили в храмах. Как сто лет назад служили, как и сейчас служим. В оккупации были такие же русские люди, как по другую сторону фронта, — и кому-то ведь надо причащать живых, отпевать мертвых… В тех приходах, где я служил, с немцами вообще не контактировали. Если и обращались помочь с дровами, например, то — к муниципальной администрации. Она хоть и подчинялась германской власти, но состояла из местных — латышей и русских. Все эти годы мы не имели прописки, так что и продуктовых карточек не получали. Немцев я не видел. О партизанах не слышал».

Апостолы-1941
А еще они исполняли пастырские обязанности: ездили по деревням, крестили, служили литургии. Народ, по свидетельству о. Николая, изголодавшийся за годы советской власти по церковным таинствам, тысячами стекался в те деревни, в которые приезжали миссионеры.

Священник Алексий Ионов описывает духовную ситуацию северной Руси, как он ее увидел. Громадный край был превращен советской властью в церковную пустыню. Храмы были разрушены, поруганы, превращены в склады, мастерские, танцевальные клубы, кино и архивы. Репрессированное духовенство погибло в концлагерях Сибири. «Два-три уцелевших подсоветских священника, запуганных, душевно-усталых и неподготовленных, никак не могли взять на себя труд организации церковной жизни населения в несколько сот тысяч человек». Но «духовный голод, жажда церковной молитвы, таинств и проповеди остро ощущались в этих местах». К своему удивлению они «нашли такую напряженную духовную жизнь, о которой за рубежом и не догадывались… при полном отсутствии, конечно, нормальной церковной жизни». Можно предположить, что в остальной части России духовная жизнь была столь же напряженной.


Псковская православная миссия – одна из наименее изученных и осмысленных страниц истории Великой Отечественной войны. Личный подвиг священников, мужественно исполнявших свой долг в условиях сперва немецкого, а потом советского гнета, должен быть показан современникам – так решил Владимир Хотиненко, в 2008 году снявший фильм о Псковской миссии. На фото кадр из фильма

Вот как проходила первая служба во Пскове после изгнания коммунистов: «Мы прибыли в Псков к вечеру 18 августа 1941 года, в канун праздника Преображения. В Троицком соборе только что окончилась служба; ее совершал, на неделю раньше нас приехавший из Латвии же протоиерей отец С. Е. Народ, переполнявший громадный храм, молча, уже в полной темноте (все светильники гаснут от порывов ветра в разбитые окна собора) подходит к амвону. Там заканчивается помазание освященным елеем. Нормально это делается, как известно, в середине всенощного бдения, но сейчас такая масса людей, что этот обряд продолжается и по окончании службы.

Подошли к амвону и мы… Светлый праздник Преображения встречали мы уже на Русской Земле, на родине своих отцов и прадедов, но в темноте… В этом было что-то символическое. Катакомбы все еще оставались катакомбами. Троицкий собор — вчера еще антирелигиозный музей, как бы мог сразу преобразиться, «прийти в себя», просветиться. Такие контрасты! Вчера — насмешки, хула и поругание. Сегодня — чудные церковные песнопения, веками звучавшие в этих стенах. Лики святых — предмет вчерашних иронических замечаний руководителей антирелигиозных экскурсий, а сегодня перед ними же благоговейно стоит коленопреклоненная толпа. Кто видел оскверненные храмы, тот знает, как трудно сразу “войти в себя”, забыть то, что было, сосредоточиться».

На следующий день — Божественная литургия. «Опять многотысячная толпа наполняла Свято-Троицкий собор, но сейчас он весь залит солнечным светом. Праздник Преображения — радостный праздник, и все лица молящихся просветленные. Первая встреча с русским народом. И эта встреча — в храме. Перед Богом, Который всё видит, всё знает и может многое простить!»

В соборе, в первые месяцы пребывания о. Алексия в России, причащалось от 500 до 800 человек за одной литургией, крестили до 80 младенцев одновременно, совершали до 10 погребений, венчали по три-пять пар. Службы в воскресный день начинались в 7 ч. утра и кончались в 4 ч. дня.

Один из восстановленных Миссией храмов на русской земле. Фото 1943 г.

Псковичи благодарно отнеслись к приезду миссии, как будто ничего не произошло за годы безбожных гонений. Священник Георгий Бенигсен так описывал это: «Почти в мгновение ока эти храмы были очищены, восстановлены и устроены для богослужений. Из рук этих полунищих людей к нам потекли пожертвования, предложения помощи, материалы для ремонта, богослужебные предметы, утварь, облачения, книги и ноты, хранившиеся долгие годы закопанными в земле, замурованными в стенах. Создались превосходные хоры певчих, уцелевшие колокола были водружены на колокольни, выбитые стекла вновь вставлены, вместо сорванных безбожными руками образов написаны новые». Однако уже выросло поколение, чье воспитание и духовное формирование проходило в условиях антихристианской пропаганды. Как вспоминал отец Георгий, «молодежь и дети поначалу смотрели на нас изумленными глазами. Большинство из них впервые в жизни видели фигуру священника, встречая ее до тех пор только на карикатурах и шаржах антирелигиозных изданий».

Узнав о Миссии в Пскове, сразу же стали появляться ходоки из отдаленных мест просить миссионеров послужить в разных церквях. Ремонтировали здания сами верующие.
Когда о.Алексий начинает описывать, как жили в колхозах, в его словах не чувствуется «патриотизма» — коммунисты в два раза хуже фашистов: «Надо подкрепиться. Едем к первой избе. Перед нею колхозник средних лет молотит сноп ржи вручную — какими-то палками. Способ ультрапримитивный, но опытные люди говорят: ни одно зернышко не пропадает… Обычный вопрос: “Ну, как? Одолевают немцы?» — “Немцы — ерунда, — твердо отвечает колхозник. — Они же берут только пол-урожая, а половину тебе оставляют” — “Значит, жить можно?” — “Да еще как! — поддергивает он головой. — Наши-то ведь всё отбирали! Понимаешь?” На груди у колхозника самодельный крест из советской серебряной монеты: “Чтобы немцы за коммуниста не считали”. Миссионеры в деревнях сотнями освящали самодельные крестики: “Народ их раскупал нарасхват”.

Торжественное богослужение в Псковском Кремле. 1943 г.

Люди любят Бога, молятся Ему, как будто и не было советской власти. На службах «советский народ» весь поет местным распевом — «Величит душа моя Господа», «Честнейшую», прикладываясь, люди целуют икону праздника, подходят к елеопомазанию. «О чем плачут в этот светлый праздник русские люди? — спрашивает о. Алексий. — От радости, что вот — дождались праздника? Или им припомнились пастыри, служившие в этом храме задолго до меня и поумиравшие давно уже в тюрьмах? Или припомнились им близкие, которых “фараоны” давно уже сгноили на крайнем севере в концлагерях? Много было причин этим слезам во время “Честнейшей”»…

О. Алексий описывает сцену, как в одном из колхозов человек восстанавливал церковь, превращенную большевиками в танцевальный зал. Видя проходивших мимо девушек, он сказал с горечью: «И все это поругание через вас произошло!» «Одна из проходивших тихо ответила ему так: “Брось лаяться, дядя Миша. Мы завтра придем с утра и вымоем полы в церкви…» Вероятно, среди них были комсомолки».

Окормляли миссионеры и военнопленных красной армии. О. Алексий добился разрешения совершить для них Пасхальное богослужение. Служба проходила в храме с закрытыми дверями, у которых стояла вооруженная охрана. Все остальные верующие, кроме узников, должны были выйти, — такие требования предъявил начальник лагеря. И все же около трехсот человек по личному желанию наполнили островскую церковь. «Человек 300 военнопленных, по личному желанию, наполнили наш храм… С каким волнением я его совершал! Я произнес слово, в котором убеждал их не падать духом, помнить, что их матери молятся о них… При упоминании о матерях у многих на глазах показались слезы. Со слезами на глазах слушали военнопленные и радостные пасхальные песнопения. Оделяя каждого не одним традиционным, а четырьмя-пятью яичками, — их принесли накануне верующие люди, как только я объявил им о богослужении для военнопленных, — я приветствовал всех обычным: “Христос Воскресе!” И все, как один, отвечали: “Воистину Воскресе!”» — вспоминал о.Алексий.

«Русский Красный крест»
«В моей приемной сидят две молодые женщины — пишет о. Алексей, — беженки из-под Ленинграда. Их дети голодают в соседнем колхозе. Они все давно уже не ели, как следует… Если им никто сейчас не поможет, они убьют себя и своих детей. Печать отчаяния уже легла на их глаза. Одна из женщин с интеллигентным лицом — она впоследствии оказалась квалифицированной сестрой милосердия — беспомощно наклонила голову, как в ожидании приговора… Мне удалось им помочь».

Вера без дел мертва — и участники миссии сразу включились в социальную работу. В Гдове священником Иоанном Легким было образовано добровольное общество «Народная помощь», целью которого была поддержка нуждающихся, в Острове о. Алексей Ионов основывает «Русский Красный крест» окормлявший один лагерь для военнопленных. Добровольные помощники о. Алексея расклеивали воззвания о сборе продуктов для русских солдат, готовили обеды на 200 человек, которые привозились в лагерь дважды в неделю. Благодаря их усилиям смертность в лагере заметно уменьшилась. Помощь оказывалась также и нуждающимся жителям города, оказавшимся без крова и средств к существованию.

Помощь русским военнопленным была организована по всей территории Псковской Миссии. Начальник Миссии прот. Кирилл Зайц обратился к православному русскому народу с воззванием помочь своим братьям, находящимся в плену. Был объявлен сбор добровольного пожертвования теплых вещей для военнопленных солдат, которые летом попали в плен и потому не имели зимней одежды, одеял и т.п. Не оставляли пастыри своим попечением и псковичей, вывозимых на принудительные работы в Латвию. По инициативе и под руководством архиеп. Латвийского Иоанна (Гарклава) была учреждена «Внутренняя миссия» для обслуживания военнопленных и русских, перемещенных в Латвию. Основная цель, которую видели организаторы «Внутренней миссии», — укрепление веры среди узников, распространение церковной литературы, икон, нательных крестиков и т.п. Устраивались специальные богослужения для военнопленных, для находящихся на принудительных работах и для беженцев, которых, с приближением линии фронта из Пскова в Прибалтику, становилось все больше.

Известно, что в деятельности Внутренней миссии принимал участие будущий Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, тогда еще юноша. «В то время я учился в обычной средней школе… Мой отец, Михаил Александрович, к тому времени был рукоположен во диакона. Служил в храме. С первых же дней гитлеровской оккупации, когда на территории Эстонии повсеместно появились опоясанные колючей проволокой концлагеря, мой отец посчитал своим христианским долгом регулярно их посещать…

Епископ Нарвский Павел добился разрешения германского командования на духовное окормление заключенных и помощь им продуктами и одеждой… Мой батюшка горячо поддержал Владыку Павла и также старался все возможное время служить милосердию. В качестве псаломщика отец, как правило, брал с собой будущего митрополита Таллинского и всей Эстонии Корнилия (Якобса), а мальчиком-служкой – меня… В пересыльных лагерях собирались тысячи людей… В основном сюда попадали взрослые люди, но встречались среди них и подростки, и вовсе дети. Мы старались им хоть как-то помочь: для забитых, голодных, оборванных людей собирали продукты, одежду, лекарства…» – вспоминал впоследствии Святейший Патриарх.

Мученичество – тоже миссия
Весной 1944 был убит экзарх-митрополит Сергий. Все более активизировались партизаны: «Кругом партизаны. Встреча с ними — конец. Им не втолкуешь, что мы проповедуем Христа Распятого. Мы на этой стороне — значит, враги», — писал о. Алексий Ионов. По мере того, как положение немцев ухудшалось, ситуация стала накаляться. О. Николай Миронович вспоминал, как его вызвали в комендатуру и велели быть так готовым к эвакуации, чтобы в случае необходимости она была бы проведена в течении часа. Псков был освобожден от немецко-фашистких захватчиков в июле 1944, к августу взятием Печор завершилось освобождение Псковской земли в целом. Псковская миссия была заблаговременно эвакуирована в Латвию, где большинство ее участников влились в ряды «внутренней миссии», так руководитель Псковской миссии протоиерей Кирилл Зайц становится начальником «Внутренней миссии» в Шауляе. Когда же началось восстановление советской власти в Прибалтике, жизнь сотрудников миссии вступила в мученический этап. Они все, кроме ушедших на Запад (а большинство осталось, в том числе и о.Кирилл), были арестованы НКВД. Им инкриминировалось «сотрудничество с оккупационными властями».

Но, несмотря на все предыдущие заявления и на то зависимое положение, которое занимала Церковь при советской власти, священноначалие не оказалось от сотрудников Миссии. По словам заведующего кафедрой Истории русской Церкви ПСТГУ иерея Александра Щелкачева, Высшее церковное управления, начиная с Патриарха Сергия, не предприняло церковных мер против членов миссии. Власти боялись сразу закрывать все открытые «при фашистах» храмы, но в течении последующих десяти лет их количество уменьшилось вдвое. И когда священники выходили из тюрем на свободу (а после смерти Сталина выжившие участники Миссии были реабилитированы за отсутствием состава преступления и продолжили службу в Церкви), их обратно не пускали. Так, например, прот. Николай Миронович с 50-х по 70-е годы занимал должность благочинного всей Якутской области, — об этом рассказывал в своем докладе на XIX ежегодной богословской конференции ПСТГУ (декабрь-2008) епископ Якутский и Ленский Зосима, исследователь биографии о. Николая.

После многих лет забвения эта страница церковной истории возвращается обществу. Вышло несколько монографий (последняя — К.Обозный. История псковской православной миссии 1941–1944 гг., М., изд-во Крутицкого подворья 2008), прошла (и не отзвучала еще до конца) дискуссия о том, считать ли Псковскую миссию случаем коллаборационизма, или нет; осенью этого года выйдет на экраны фильм Владимира Хотиненко о Миссии. Говоря об этом,
епископ Женевский Михаил,
знавший лично многих участников Миссии, отметил: «В нынешней России не привыкли видеть фильмы, где батюшки сняты на фоне фашистских солдат. Но в данном случае церковное содержание преобладает над политическим. На это ставится отрицательный ярлык, а на самом деле Псковская миссия спасла много людей».

«Фашисты, также как и коммунисты, не хотели возрождения церковной жизни. И вопреки их желанию церковный народ возрождал церковную жизнь и собирал средства для воссоздания храмов, собирал общины и укреплял их. А священники, посланные митр. Сергием, просто помогали этому процессу. Когда, по воле Божией, эти территории были захвачены немецкими оккупантами, то священники разделили судьбу своей паствы. При разъединении народов Церковь продолжает существовать и объединять их. Это мы видим и сегодня», — уверен епископ Ленский Зосима.

Подготовили Александр Филиппов,
Михаил Агафонов

Использованные источники:
http://www.jmp.ru/jmp/01/09-01/11.htm
http://www.mitropolia-spb.ru/vedomosty/n26/24.shtml
http://www.pravkniga.ru/interests.html?id=710
http://www.sedmitza.ru/text/408398.html
http://www.sedmitza.ru/text/408401.html
Народное образование, Псковская миссия и церковная школа в условиях немецкой оккупации северо-запада России К.П.Обозный, кандидат исторических наук, бакалавр богословия (Псков)
Вестник церковной истории. М.: ЦНЦ «Православная Энциклопедия», 2006, № 4. С. 176-204
Б.Н. Ковалев «Нацистская оккупация и коллаборационизм в России. 1941—1944»
К.П.Обозный «История Псковской Православной Миссии. 1941-1944 гг.» М., 2008.
Псковская миссия в воспоминаниях ее участника. М. Сизов По материалам интернет-версии газеты «Вера»
Митрофанов Г., прот. Коллаборационизм или церковное возрождение? // Церковный вестник. №3(304), февраль, 2005.

Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.

Читайте наши статьи в Телеграме

Подписаться

Для улучшения работы сайта мы используем куки! Что это значит?