Психология гнева: когда гнев разрушает, а когда помогает

Иероним Босх «Гнев»; фрагмент столешницы, 1475-1480 гг.
Фото с сайта www.ancoraonline.it

Человек может осознавать, что он гордится, унывает, гневается, и страдать от этого, но не уметь с этим справиться. Верующий человек может постоянно и искренне каяться в этих грехах, но не видеть в себе особых перемен. Почему?

Книга журналиста Леонида Виноградова «О страстях и искушениях. Ответы православных психологов», только что вышедшая в издательстве Никея, предлагает рассмотреть проблему в необычном ракурсе – с точки зрения христианской психологии. По мнению ведущих христианских психологов, оказывается, греховные состояния часто паразитируют на наших комплексах и душевных травмах, а нерешенные психологические проблемы могут стать серьезным препятствием на духовном пути.

Обложка книги
Фото с сайта nikeabooks.ru

Предлагаем одну из глав книги, посвященной гневу.

Гнев: страсть, отнимающая разум

Психолог Татьяна Гаврилова, кандидат психологических наук, профессор Московского городского психолого-педагогического университета.

– Какова природа гнева?

– Природа гнева многообразна. Гнев подчиняет себе человека, раскрывает агрессивные побуждения, готовность нападать, разжигать дурные эмоции и переживания в другом. Человек, обуянный гневом, бросает вызов Богу. Предупреждая верующих, как опасен гнев, апостол Павел говорит и об истинной цели нашей жизни: «Бог определил нас не на гнев, но к получению спасения через Господа нашего Иисуса Христа» (1 Фес. 5: 9).

По моим наблюдениям, в России в устной речи слово «гнев» употребляют очень редко. Почти никто не говорит «я гневаюсь». Говорят: «я разозлился», «он меня раздражает», «этот человек в ярости». Гнев — это протестное переживание. Чаще всего он выражается в агрессивной форме — вербальной (оскорбительных словах) или физической (вплоть до нападения на других).

Татьяна Гаврилова
Фото с сайта www.strf.ru

– Но бывает, что ребенок «протестует», когда еще говорить не научился?

– Человек рождается со способностью гневаться. Психологи и педиатры наблюдают возникновение эмоциональных реакций у новорожденных. В первые три недели у детей проявляются реакции страха, гнева, удовлетворения. Я согласна с теми психологами, которые эти детские реакции определяют как первичные эмоции. В процессе развития ребенка расширяется мир, который он воспринимает, круг взрослых и сверстников, с которыми он общается. В общении с ними обогащается его эмоциональная жизнь, происходит становление его «Я». Первичные эмоции становятся переживаниями, в которых отражается отношение ребенка к себе и другим.

В течение жизни в любом возрасте человек способен испытывать и первичные эмоции, и переживания. Если новорожденный возражает против того, что не удовлетворяется его потребность в пище, комфорте, тепле, то подросток гневается, когда ущемляются его права, задето его самолюбие или кто-то намеренно провоцирует его на гнев.

Каждый по своему опыту знает, как многообразны формы эмоционального поведения. У одних эмоциональные реакции медленные, у других быстрые, одни переживают случившееся с ними остро, бурно, другие — затаенно, скрыто. Люди различаются по темпераменту, чувствительности и реактивности. Устаревшая, но привычная классификация по темпераменту (холерики, флегматики, сангвиники, меланхолики) позволяет описать различное поведение людей, переживающих гнев. Холерика задевают малейшие раздражители, если он относит их к себе, он, что называется, заводится, не может остановиться, доходит до конфликта с обидчиком. Раздражаясь, гневаясь, холерики способны разрушить отношения даже с самыми дорогими для них людьми. Флегматика не так легко вывести из себя, его реакции и переживания можно описать как умеренные — и по тону, и по длительности. Флегматики иной раз сами характеризуют себя как спокойных, и хочется спросить (я их и спрашиваю): а как вы отличаете спокойствие от равнодушия? Этот темперамент, конечно, очень удобен в обычной жизни, но мне как человеку эмоциональному таких людей немного жаль: флегматизм помогает избежать боли, но и радость переживается флегматиками довольно тускло.

Несовпадение темпераментов детей и родителей — частая причина конфликтов между ними. Можно наблюдать, как в семье возникает круг: обида — гнев — обида — гнев и так далее. Мать-холерик раздражается на флегматичного ребенка за его медлительность, он обижается, плачет, мать это раздражает еще больше, ребенок видит и слышит ее раздражение, ему кажется, что она его не любит, он выражает обиду или делает еще что-то, что только сильнее раздражает мать.

– Всегда ли гнев – вредное, разрушительное переживание?

– До сих пор мы говорили только об отвергающей природе переживания гнева, и Церковь постоянно напоминает нам об этом. Но еще святитель Иоанн Златоуст писал, что гнев неоднозначен. Он знал, что способность человека гневаться естественна, она может светить другому, а может спалить его собственную душу. Каждый по своему опыту знает, что, гневаясь, мы не всегда отвергаем другого, обижаем, причиняем или готовы причинить ему если не физический, то эмоциональный ущерб. Мы возмущаемся, негодуем, если кто- то небезразличный нам совершает плохой поступок.

Возьмем для примера семейную ситуацию. Если подросток грубит бабушке, обижает ее, мать возмущается. Она может накричать на сына, гневно его укорить, но подросток не будет оскорблен, потому что понимает: мать борется за него, не хочет, чтобы он вырос жестоким, бессердечным. Возмущение матери не оттолкнет от нее сына, потому что он чувствует в этом возмущении заботу о себе, желание матери удержать его от зла. Человек эмоциональный, горячий чаще всего переживает оба вида гнева: и протестный отвергающий, и протестный принимающий. Вспомним Некрасова: «Кто живет без печали и гнева, тот не любит отчизны своей». Любя Родину, горячий и эмоциональный чело- век не может оставаться равнодушным к тому, что про- исходит в его стране — ни в XIX веке, ни в XXI.

– Значит, надо научиться направлять эту эмоцию в мирное русло? А как?

– Многие родители обеспокоены вопросом, как научить детей выражать гнев, и надо ли его выражать, – может быть, лучше, чтобы ребенок его вовсе не испытывал? Скажу со всей определенностью: ребенок имеет право на гнев. Запретить ему испытывать гнев нельзя, а направить внимание ребенка на других людей, их потребности — можно и необходимо.

Все мы помним: поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой. Уже в три года ребенок это понимает. Воспи- тание у ребенка совести, достоинства, самоуважения, умения постоять за себя обезопасит его от отвергающего гнева, желания нанести ущерб другому словом или действием. Нельзя понять природу гнева, если не раскрыть его защитный характер. Гневом можно защитить и свой внутренний конфликт. Даже взрослый знает только свою проблемную зону: я раздражаю людей, меня ни- кто не понимает. Внутренний же конфликт человек не осознает, потому что защищается от него разными способами.

Митрополит Антоний Сурожский говорил, что иногда человек бывает закрыт панцирем, как морское животное. Очень точный образ! Защиты человека наслаиваются одна на другую, и даже специалисту проникнуть за них к сущности внутреннего конфликта непросто. Такими защитами становятся и обида, и гнев. Если раскрыть содержание внутреннего конфликта у ребенка-невротика, он будет выглядеть примерно так: «я хочу, чтобы мама любила меня, но любить меня нельзя, потому что я плохой». Я убеждена: если защита совпадает с грехом, как в случае с обидой и гневом, человек не может справиться с грехом, потому что он в нем не волен, не выбирает грех свободно. Это случилось с ним помимо его воли.

– Психолог поможет ему с этим справиться?

– Митрополит Антоний говорил: на Страшном суде тебя не спросят, был ли ты святым Петром, тебя спросят, был ли ты Петей. Эти слова я понимаю так: задача человека в земной жизни — стать самим собой, то есть быть тождественным себе, идентичным, понимать, чем ты отличаешься от других, чего хочешь на самом деле, а не только что хотят от тебя другие (родители, учителя, начальники). Человек с внутренними конфликтами расщеплен, в нем живет несколько «Я»: ребенка, подростка, юноши или девушки, которые защищались от своих травм разными способами. Одно из этих «Я» может быть уже взрослое, сильное, на него и опирается психотерапевт, когда работает с клиентом, помогая ему обрести целостность.

Верующий человек понимает, что его проблемы неизбежно отражаются на его духовной жизни. Помните, в фильме «Берегись автомобиля» Максим Подберезовиков выступает на суде, защищая Деточкина, и говорит прочувствованно: «Деточкин виноват, но он не виноват». Так и невротик: по всему своему опыту он знает, что виноват в своих грехах, нестроениях, но «знает» и то, что виноваты другие. Психотерапевту надо вывести такого человека из подполья, только тогда он сможет найти Бога в своей глубине.

– Вы считаете, что священники решить эти проблемы не могут?

– У них другие задачи – помогать людям идти к Богу, подниматься по духовной лестнице. Откуда и зачем священнику знать, почему прихожанин горд, самолюбив, гневлив? Когда речь идет о духовнике и его чадах — другое дело, а в широкой церковной практике, особенно в больших городах, в многолюдных храмах это, конечно, невозможно.

Специфика нашей профессии заключается в том, что человека, которому мы помогаем, надо видеть как уникальную личность, учитывать его индивидуальные особенности (характер, темперамент) и особенности культуры, в которой он сформировался. Когда речь идет о преодолении гнева, это особенно важно.

Позволю себе охарактеризовать этнос, к которому принадлежу и, как гневливая особь, его с этой точки зрения наблюдаю и изучаю. Русские горячи, эмоциональны, готовы к защите и нападению. Они легко ведутся на возбуждение в них враждебности, гнева, ненависти. Кто-то из святых отцов сказал, что если в тебе есть Гнев хоть тень ненависти, не рассчитывай на любовь Бога. Особенно страшно, когда человек разжигает ненависть в себе и в других. Христианство не выделяет ненависть как отдельный грех, но очевидно, что это переживание разрушительное и для самого человека, и для жизни вокруг. Апостол Павел предупреждал: «Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом» (Гал. 5: 15). Если японскому ребенку показать фото разгневанного человека, он не сможет сказать, что этот человек переживает. Русский ребенок уже в 4 года наверняка скажет, что дядя сердится.

– Как же справляться со страстью гнева? Покаяние предполагает изменение личности, а мы словно и не меняемся.

– Именно поэтому я так настоятельно говорю о важности профессии психотерапевта для помощи тем, кто готов преодолеть свой прошлый опыт, принять его, простить тех, кто причинял боль. Если чело- век не боится с помощью психотерапевта перестрадать прошлое, он постепенно станет самим собой, обретет самоуважение, почувствует себя свободным и ответственным за свою жизнь, будет зрелым сознательным христианином.