Просил на улице милостыню, но не говорил, что архиерей

Митрополит Николай (Могилевский) (1877–1955) прятал у себя в покоях комиссара-красноармейца, рискуя жизнью ради коммуниста.

По его молитвам удалось избежать крушения самолета, в котором отказал двигатель.

На похороны митрополита Николая в хрущевские антицерковные годы собралось больше 40 000 человек.

Бунт молодости

Феодосий (так звали будущего митрополита до монашества) родился в семье сельского псаломщика в Верхнеднепровском районе Украины. Очень любил мать, говорил: «Мама была сама любовь. Если мы, дети, вели себя плохо, она лишь смотрела в нашу сторону жалобным взглядом. А своей любовью, нежностью она как бы снимала с нас усталость».

Из семинарских лет владыке особенно запомнился случай, как они с товарищами проучили одного придирчивого инспектора.

Этот инспектор посадил в карцер с запретом кормить 20 семинаристов. Оставшиеся на свободе товарищи стали бунтовать: отказались от обеда и собрались в актовом зале.

Ректор Екатеринославской семинарии пытался уговорить бунтовщиков разойтись, но они предъявили свои жесткие требования: освободить товарищей из карцера, а злого инспектора уволить.

Тогда семинарское начальство вызвало местного епископа, а он пользовался большим уважением у всех, даже у семинаристов. Когда епископ подошел к актовому залу, хитрые семинаристы стали на колени и запели любимую песню владыки: «Море житейское».

Владыка расплакался, студенты тоже. Потом он их благословил, и бунтовщики разошлись по комнатам. На следующий день они узнали, что их товарищей отпустили, а инспектора уволили. Им было очень стыдно за свой поступок.

Сам стал инспектором

Приняв после окончания семинарии постриг с именем Николай, отучившись в Московской духовной академии, молодой иеромонах был направлен инспектором в Полтавскую духовную семинарию. Она была огромной: 600 студентов, которые не любили инспекторов, занимавшихся их воспитанием.

Нравы во многих семинариях были ужасны. Немало было совершенно неверующих. В Полтавской семинарии ученики играли в карты, не соблюдали даже внешние правила – трескали сало в Великий пост (ну, может, и голодные были). Однажды отец Николай отнял несколько кусков сала и отнес в военный госпиталь рядом с семинарией. На следующий день он увидел карикатуру, на которой был изображен некий инспектор, прячущий сало под мышкой.

Но, помня свое недавнее семинарское прошлое, о. Николай терпел, не жалуясь на учеников, а по мере сил сам старался разбираться и улаживать конфликты.

Проверка святыни «на подлинность»

В 1919 году архимандрит Николай был избран викарным епископом Черниговской епархии. В то время по стране проходила «кампания по разоблачению мощей». Нередко, если мощи не полностью сохранились (что нормально для мощей), объявлялся «факт «фальсификации и обмана трудящихся масс».

В 1921 году комиссия «по разоблачению» пришла в собор, где находились мощи святого Феодосия Черниговского. Служил владыка Николай. Он долго молился, переживая, что может начаться поругание святыни. Комиссия, в составе которой были врачи, тщательно все просмотрев,  признала, что мощи святого Феодосия действительно «останки человека, жившего 300 лет назад..».

Но нашлась одна неспокойная женщина: объявила, что комиссия ошиблась, а хитрые попы подложили-таки вместо мощей восковую подделку.

И тут же произвела проверку: воткнула булавку в руку святителя Феодосия. Из места укола выступила кровь – на глазах у многих свидетелей. Женщина скрылась.

Спасение комиссара

Во время Гражданской войны к владыке ночью постучался неизвестный. Тогда в городе белые и красные войска сменяли друг друга. Келейник владыки Николая сказал, что у него на крыльце стоит человек в кожаной куртке и фуражке с красной звездой. Человек неуверенным голосом просил владыку об укрытии: «Я большевик, комиссар… Я вынужден обратиться к вам за помощью… Если я выйду от вас, то буду сразу  расстрелян!»

Владыка приказал, чтобы гостя покормили и спрятали. Через три дня монахи незаметно вывели комиссара из взятого белыми города.

Почему владыка спрятал комиссара? Потому что помнил заповедь: принять странника, накормить голодного, одеть нагого, посетить узника, помочь больному (Евангелие от Матфея 35:41–46). В заповедях ведь не уточнялось, что надо помогать «своим». Христос сказал – епископ исполнил.

Через некоторое время комиссар отплатил владыке добром за добро. Когда владыку арестовали, его осудили не на 10, а на 5 лет ссылки.

Челкарский нищий

Зимой 1942 года владыку отправили в ссылку в город Челкар в Казахстане. Поздней ночью в мороз и пургу епископ оказался на перроне в нижнем белье и рваном ватном одеяле. В его руках было только удостоверение, которое нужно было предъявлять дважды в месяц в местном отделении НКВД для отметки.

До утра владыка Николай пробыл на вокзале, а когда наступил день, не знал, куда ему идти дальше. Без жилья, продуктов, одежды и денег – он стал просить милостыню.

Местные старушки отнеслись к нему с жалостью. Этот нищий так кротко просил о помощи!

Ему нашли кое-какую одежду, а одна из старушек позволила ему жить в хлеву – со свиньями и коровами. Как однажды Деве Марии, которая вот-вот должна была родить Младенца Христа.

Владыка пытался устроиться на работу, но никто не хотел брать. Седовласый старец выглядел старше своего 65-летнего возраста. Со временем у владыки началось такое истощение, что все его тело покрылось нарывами.

Однажды владыка потерял сознание прямо на улице. Когда пришел в себя, долго не мог поверить своим глазам: вокруг чисто и светло и люди в белом спрашивают его о чем-то – о чем, непонятно, зато заботливо, неравнодушно. Так он оказался в больнице.

Как только у «доброго дедушки» (так его все в больнице называли) появилось немного сил, он стал ухаживать за другими больными: то принесет воды, то подаст судно… Молодой врач, знавший, что «дедушке» негде жить, не спешил его выписывать, но военное время было тяжелым. Койко-места в больнице были в дефиците.

На руках татарских самарян

Когда владыка готовился к выписке, он мысленно молился: «Куда Ты меня, Господи, пошлешь, туда я и пойду!» Неожиданно к нему обратились: «Дедушка, за вами приехали!» Владыку забрал к себе татарин, тот самый, кто и нашел его без сознания на улице, подобрал и доставил в больницу.

Как он позже рассказывал владыке, когда он увидел лежащего без сознания старика, то сжалился над ним и тут же услышал Божий голос в своем сердце: «Ты должен спасти этого человека!»

Долгое время владыка Николай жил у доброго татарина, а его жена ухаживала за ним.

Потом татарин помог приехать в Челкар духовной дочери владыки монахине Вере Афанасьевне. Владыка как простой священник стал служить в доме одной одинокой женщины. А со временем жители Челкара построили молитвенный дом.

Интересно, что владыка никому так и не сказал, что он епископ, ведь могли найтись верующие люди, которые бы ему помогли, как это часто бывало. Было в этом, конечно, удивительное смирение владыки Николая, очевидно, не хотевшего быть «привилегированным» ссыльным. Он, видимо, как-то иначе понимал свое архиерейство перед Богом. А Господь послал ему помощь от милосердных самарян.

Архиерей на свободе

В 1945 году владыку Николая освободили и направили служить в Алма-Ату. Люди знали, что в определенные часы владыка Николай всегда их ждет и готов принять. Многих он поддерживал материально. Все письма, которые приходили в епархию, владыка лично вскрывал, на многие сам отвечал.

Несмотря на епископство, а позже и митрополитство, владыка Николай никогда не отдавал приказов, он всегда просил. Если дело касалось серьезного вопроса, то он мог просить со слезами.

В храме, где служил владыка Николай, была небольшая оградка вокруг епископской кафедры, чтобы владыку во время службы не толкали люди. Архиерею не понравилась эта затея, и он попросил убрать ограду: «Если кто нечаянно и толкнет при большом стечении народа, не беда». Он часто плакал во время службы от радости, что может молиться в храме за людей.

Когда оканчивалась литургия, владыка благословлял каждого отдельно, хотя на службах бывало более тысячи молящихся. Когда чувствовал себя слабо, то владыка садился в кресло и продолжал благословлять.

В народе бытовало убеждение, что, пока владыка Николай жив и молится за свой народ, ни одно бедствие не поразит город, хотя он находился в опасной сейсмической зоне.

Владыка никогда не забывал поздравить с именинами служащих храма. Он вручал конверт с деньгами. Нуждающихся семей, которых владыка поддерживал материально, было очень много. Очень любил детей, самым озорным, чтоб успокоить, клал руку на голову во время проповеди, но ни разу не сделал замечание. Многим запомнилось тепло его руки.

Владыка Николай и хананеянка

Владыка часто ездил по своей огромной епархии. Однажды в Чикменте из толпы выбежала казашка, упала на колени перед владыкой и воскликнула: «Помолись обо мне, нас совсем забыл Аллах! Может быть, ваш Бог услышит меня?!» Епископ Николай помог ей встать, обнял и благословил.

Когда владыку упрекали в том, что он «благословляет некрещенных», он отвечал: «Разве Христос не принял мытаря? Разве Он не услышал хананеянку?»

Самолет упал в болото

Передвигаться по огромной Алма-Атинской епархии было удобнее на самолете. Владыка перед каждым вылетом просил, чтобы за него молились.

В июле 1947 года владыка летел в Москву. Он был в священнической рясе и благословлял всех, кто заходил в самолет. Многие смеялись над ним и язвительно шутили.

Почти сразу после взлета самолета старший пилот сообщил, что отказал один мотор. Началась паника.

Владыка воскликнул: «Давайте помолимся! Ни одна душа не погибнет! Лишь немного в грязи выпачкаемся!»

Он стал молиться, чтобы никто не погиб. Самолет упал, но его падение напоминало планирование. Он попал в неглубокое болото. Все остались живы. Колхозники трактором вытянули самолет из болота. Старший пилот сказал: «Это настоящее чудо!»

Обыкновенные чудеса

Летом в начале 1950-х годов после богослужения в Уральске народ стал жаловаться епископу на сильную засуху. После того как ушел снег, на землю не упала ни одна капля дождя. Владыка предложил помолиться и начал совершать молебен о дожде.

Тут же небо побагровело, хлынул сильный дождь, раздались страшные раскаты грома и засверкали молнии. От переполнивших его чувств владыка даже прервал молитву и воскликнул: «Православные, разве это не чудо!»

Кроткий пациент

Последние годы жизни владыку мучили сердечные приступы, одышка, он ходил, согнувшись на одну сторону. Владыка Николай просился на покой, но его не отпустили, а посвятили в митрополита, что прибавило работы.

Перед смертью, между приступами он шутил с медицинскими работниками, которые за ним ухаживали. Врачи говорили, что никогда не видели более кроткого и терпеливого пациента.

Владыка мирно отошел ко Господу 25 октября 1955 года. Во время похорон 28 октября движение на центральных улицах было перекрыто, в самой процессии участвовало более 40 000 человек. Люди висели на деревьях, как Закхеи, чтобы увидеть в последний раз того, кто говорил им о Христе.

В 2000 году на Архиерейском соборе Русской Православной Церкви митрополит Николай (Могилевский) был причислен к лику святых новомучеников и исповедников российских. Мощи святителя Николая были обретены 8 сентября 2000 года, находятся в Свято-Никольском соборе г. Алматы.

При подготовке текста использована книга В. В. Королевой «Жизнеописание митрополита Алма-Атинского и Казахстанского Николая (Могилевского), исповедника» (М., 2000).