Француженка Изабель Брюер с середины марта работает волонтером-капелланом в больнице города Мюлуз в Эльзасе. Несмотря на запреты, которые действую в других городах Фаранции, пока что ей разрешено быть рядом с людьми, страдающими от осложненного течения коронавируса, поддерживать их, молиться и вместе надеяться на чудо.
Изабель стала героиней одного из подкастов на сайте La Croix, а мы резюмировали ее опыт.
«Мне необходимо было найти для себя новые смыслы»
Регион Гранд-Эст, к которому принадлежит Мюлуз, сейчас является одним из наиболее зараженных во Франции. Больницы города уже не справляются с наплывом пациентов.
Может быть, поэтому медицинские работники пока не отказываются от помощи капелланов – времени на то, чтобы морально поддерживать больных, у врачей и медсестер точно нет.
Изабель Брюер рассказывает, что раньше работала в банковском секторе, но затем выбрала для себя путь социального и религиозного служения. На переднем крае борьбы с коронавирусом сейчас она оказалась не случайно.
«Когда стало понятно, что карантин вошел в достаточно продолжительную фазу, для меня стало очевидным, что необходимо найти новые смыслы. Что я могу делать сейчас? Одна моя знакомая предложила помогать в больнице. Это было неожиданно, но я сказала себе: почему бы нет?»
По словам мадам Брюер, в госпитале Мюлуза она нашла то, что искала: «Здесь сейчас средоточие настоящей духовной жизни».
Изабель в нескольких штрихах, но очень точно описывает то, насколько изменились медицинские учреждения за время эпидемии: из них словно ушла жизнь и поселилась тревога. Даже при том, что больницы и раньше были далеко не самым радостным местом, сегодня контраст очень заметен.
«За несколько недель здесь установилась совсем другая атмосфера. Раньше больницы были похожи на постоянно жужжащий улей, а сейчас в коридорах нет ни самих больных, ни членов их семей», – отмечает капеллан.
Визиты капелланов приходится максимально сокращать, опасаясь заражения, то есть буквально: пришел, сделал свое дело и тут же покинул здание.
Также необходимо соблюдать все возможные меры предосторожности: надевать бахилы, медицинский халат, маску, защитные очки. «Это целый протокол», – говорит мадам Брюер.
«Эмоции зашкаливают»
Визит начинается с того, что кто-то из пациентов обращается к медицинским сестрам с запросом на духовную помощь.
«Они звонят мне, вызывают. Часто, объясняя, коротко рассказывают о больном, и потом добавляют: «Но… у него коронавирус», – рассказывает Изабель.
Такие ситуации ее не пугают, напротив, вдохновляют. Для медицинского персонала COVID-позитивный больной, по словам Изабель, часто оказывается источником страхов и проблем. Для нее же желание такого больного получить не только врачебную, но и духовную помощь – свидетельство человеческой веры и упования на Бога.
В палату капеллана сопровождает медсестра. Представляет ее пациенту, какое-то время присутствует, но затем уходит, оставляя больного один на один с гостьей. И если раньше капеллан мог не только общаться, но и оказывать самую простую помощь, порой (при наличии подготовки) даже медицинского характера, например, мог сопроводить в туалет, поменять капельницу, провести еще какие-то манипуляции, то сейчас остается только общение, причем на приличном расстоянии.
И это уже совсем другая история – история о со-чувствии, со-присутствии и совместной молитве с теми, кто из-за болезни оказался отрезан от мира.
«Конечно, самый большой страх у пациентов – то, что они болеют или скоро заболеют из-за того, что контактировали с коронавиурсом. А еще они очень страдают из-за того, что не могут сейчас быть рядом со своими близкими.. Разумеется, врачи к ним приближаются, но родные, друзья – нет, все они далеко. Это даже страшно представить.
А я могу прийти, выслушать, помолиться вместе. Часто больные плачут. Я вижу много-много эмоций, они зашкаливают – никогда раньше с подобным не сталкивалась. Да и не могла столкнуться, ведь ситуация сейчас экстренная», – рассказывает Изабель Брюер.
«Женщина просила меня вместе помолиться во время похорон мужа, умершего от COVID»
Мадам Брюер не делится подробностями личных историй, скорее, с помощью двух-трех слов пытается передать ту атмосферу, в которой находятся больные в COVD-стационаре.
Порой это очень короткие встречи, буквально на бегу. Иногда люди говорят с трудом, потому что им не хватает воздуха. Случается, что пока капеллан идет в больницу, человеку становится хуже, и его готовят к перевозке в другое отделение или даже перемещению в другую больницу, так что Изабель догоняет пациента в коридоре, ловит у лифта, чтобы не оставить без поддержки и сказать хоть несколько слов.
Объединяет больных одно: они зовут капеллана, потому что не хотят оставаться в одиночестве, нуждаются в том, чтобы разделить с кем-то свои эмоции или произнести что-то, подобное исповеди, и конечно, обязательно помолиться.
«Желание молитвы – очень глубинное и оно есть у всех людей», – свидетельствует Изабель о встречах, которые у нее уже состоялись.
«Однажды я навещала женщину. Она не сказала мне этого напрямую, но по ее глазам я видела, что больная очень тронута тем, что я просто нахожусь рядом с ней».
«Одна дама вызвала меня прямо в «уржанс» (в России нет аналога этому отделению – это некий микс приемного покоя и экстренной реанимации, где пациента начинают лечить сразу же по прибытии в госпиталь.– Ред.) У нее была потребность выговориться, и она говорила о том, чего в обычной жизни, быть может, никому не сказала бы»
«В другой раз меня позвали к мужчине – уже зрелому, но все еще очень яркому, привлекательному брюнету. Он с трудом дышал, у него был респираторный дистресс. Первое что он сказал: «Мадам, я воевал в Алжире. Я видел там тяжелейшие людские страдания, но все что я делал, я делал потому, что получал приказы». Я ответила, что понимаю его и несмотря ни на что надеюсь: Господь милосердный его вылечит».
«Одна женщина вызвала меня, чтобы вместе помолиться во время похорон ее мужа. Мужчина умер от короновируса, а его жена также была заражена. Она не могла проводить супруга в последний путь. Когда я прибыла в больницу, медсестры мне передали конверт, который оставил сын этой женщины. В нем были письма и пожелания от самого сына и его детей – отцу и дедушке. И я могла прочесть ей эти слова».
