– Нашу Анну Альбертовну (по просьбе героини, имя изменено) я помню года с 2005, – вспоминает Ольга Голенко, исполнительный директор благотворительного фонда «Детские сердца». – Я помню, как она у нас появилась впервые – палочка, серый плащ, короткая стрижка.
Жертвовали в те времена больше наличными, поэтому появление благотворительницы никого не удивило. Разве что возраст. Сейчас Анне Альбертовне 85, тогда было 70. Пару лет спустя ей уже стало тяжело добираться в фонд на метро, и она позвонила: «Приезжайте ко мне, заберите, пожалуйста, пожертвование».
С тех пор так продолжается много лет: целый год Анна Альбертовна понемногу откладывает с каждой пенсии, а раз в год, в мае или июне, Ольга приезжает к ней за деньгами. Переводить деньги по интернету Анна Альбертовна так и не научилась.
«Почему вы так заинтересовались мной? – недоумевает в телефонной трубке Анна Альбертовна. – Я ведь не делала каких-то громадных пожертвований. Это маленькие деньги, тысяч пять или шесть в год.
По образованию Анна Альбертовна – учитель физики, но в школе никогда не работала. 1957 год, когда она окончила институт, был единственным за многие десятилетия, когда для студентов вдруг отменили обязательное в советские годы распределение. Распределение потом вернули, но Анна Альбертовна успела попасть на работу в КБ, и осталась на всю жизнь.
«Квартирка у Анны Альбертовны маленькая, – рассказывает Ольга Голенко. – И там всё, как бы это сказать, как раньше было. Годов, наверное, с семидесятых. Даже телевизор чёрно-белый».
«Нет, телевизор у меня цветной, – смеётся в трубке Анна Альбертовна. – Просто цвет в настройках увёрнут. Не люблю цветных изображений.
В молодости я увлекалась фотографией и привыкла, что настоящее искусство чёрно-белое: свет, фактура, игра теней. А раскрашивают то, что не смогли снять, как следует».
«Я пыталась привлечь к помощи знакомых, они сказали: ты просто дура!»
Коллаж Оксаны Романовой/ miloserdie.ru
Самый первый подопечный Анны Альбертовны появился ещё в начале 90-х. Молодой парень, инвалид-колясочник, «заботой» родственников оказался в доме престарелых в одном из сибирских городов.
Он написал письмо в «Комсомольскую правду», не жаловался, а просил помочь ему достать пластинки – он любил музыку, но с интересными альбомами в его городе был дефицит.
Анна Альбертовна читала комсомольскую газету. Она отослала парню несколько дисков, следом отправилась радиола для их прослушивания. Переписка с сибирским меломаном продолжалась до второй половины 90-х, но постепенно сошла на нет. Тогда нашелся фонд.
«Однажды я увидела объявление, что Чулпан Хаматова и Дина Корзун организуют фонд «Подари жизнь».
Я поехала прямо туда к ним в детскую больницу и там познакомилась с ребёнком, и три года к нему ездила, и три года они с мамой периодически приезжали ко мне. А потом он умер.
К тому времени ему уже сделали операцию и перелили всё, что нужно было перелить. Но нужно было лекарство. А собрать на лекарство не успели. Ещё некоторое время его мама иногда звонила мне из Владикавказа. А потом всё оборвалось. Я не стала возобновлять этого знакомства, мне было тяжело.
Позже я прочитала про фонд «Детские сердца» и поехала к ним; тогда они ещё были в Сокольниках. В фонде на стене были фотографии детей, которым уже помогли. Я посмотрела на эти фотографии, и мне вдруг стало так стыдно! За нашу страну!
Ведь этим детям помогали буквально все, кто мог, но не государство! Тогда я включилась в помощь, но, опять же, к стыду своему, дать могу очень немного. Нет, я не отвечаю за всю страну, но я же в ней живу!
Да, я очень мало могу сделать, когда-то я пыталась привлечь к этому несколько своих знакомых, но мне сказали, что я просто дура. Что у нас есть государство, и оно обязано всё решить. Но я вижу, что государство не справляется. И я не дура».
«С благотворителями предпочитаю знакомиться лично»
Родители Анны Альбертовны, оба с Западной Украины, вначале 30-х познакомились в Москве в институте. Прожить нищим иногородним студентам, да ещё с маленьким ребёнком, по мере возможности, помогали родственники и друзья. Когда же они отучились и устроились в жизни, настала очередь «платить по счетам».
«Я с детства помню, как в день родительской зарплаты происходило «распределение». 30 рублей посылалось маминому брату, 50 – папиным сестрам, ещё сколько-то – семье близких друзей, где маленький ребёнок».
Так постепенно я научилась понимать, что на свете есть люди, которым хуже, чем нам, и им нужно помогать».
Как выяснилось, Анна Альбертовна не наивный жертвователь-простак, и в текущей ситуации разбирается:
«Я прекрасно понимаю, что в фондах могут быть разные люди. Поэтому раньше старалась, по возможности, помогать напрямую, «из рук в руки». И с благотворителями всегда стараюсь знакомиться лично. Бывает, конечно, что я в людях ошибалась, но вообще людей больше порядочных.
В конце концов, страшно тебе, обманули тебя – ну, либо перебори предубеждения, либо не помогай.
Но вот, например, когда я пришла в «Детские сердца», в фонде работали два человека – там просто некому было жульничать».
А вот в тонкости фондовских отчётов Анна Альбертовна никогда не вникает.
«Оля всегда пытается рассказывать мне: того вылечили, того прооперировали, но иногда это даже слушать тяжело – про таких больных детей. И в отчётах я ничего не понимаю. Я человек очень далёкий от бухгалтерии. Знаете, у нас в доме однажды делали ремонт, я попросила отчёты – и что я там поняла?
Но вот дети болеть не должны. Детям, конечно, должно помогать государство, иногда, знаете, может быть, даже за счёт старшего поколения, хотя это и жестоко. Мы своё пожили, в моём возрасте пара лишних лет уже ничего не прибавят, а им жить!
Но если у государства не хватает, помогать должны все!»
Помимо детей, Анна Альбертовна готова была бы помогать детским домам, домам престарелых и ещё – заключённым. «Ну, я же читаю прессу! Знаете, там такая плохая медицина, что половину людей надо просто отпустить!»
Что такое дом престарелых, Анна Альбертовна узнала на собственном опыте. Много лет назад она попала в больницу, подружилась с пожилой соседкой по палате, после выздоровления они созванивались. Знакомая Анны Альбертовны жила с племянницей, сначала в коммуналке, потом в новой просторной трёхкомнатной квартире.
А дальше каким-то образом племянница перевела квартиру на себя, а тётушка оказалась в доме престарелых, где Анна Альбертовна несколько раз её навещала.
«Пока она ходила, это было терпимо – у неё была комната на двоих. А когда слегла, её перевели в палату, где было шесть или восемь человек – это ужасно. Я съездила к ней пару раз и больше не смогла».
Порядок и цветы
В обычные годы с октября по апрель Анна Альбертовна не выходит. Плохо работает нога, а ещё старая астма не позволяет дышать на морозе. Жизнь скрашивают любимый Чехов и телеканал «Культура». В этом году из-за ковида самоизоляция затянулась.
«Очень хочется на улицу, да и надо бы съездить на кладбище. А ещё – навести порядок на лоджии и посадить в ящик непременные летние цветы, но пока нет сил».
И всё же, созваниваясь с Ольгой Голенко, Анна Альбертовна бодро обещает: «Когда закончится эта самоизоляция, мы с вами обязательно встретимся! Как всегда».
