Миссия среди детей начиналась с дружбы

В 2007-м году у истоков организации, которая позже стала называться благотворительным фондом «Православная детская миссия» стояли иеромонахи Мефодий и Кирилл (Зинковские), которые до сих пор являются духовниками фонда, и Феодосий Амбарцумов. Волонтёрская группа взяла на себя ответственность за организацию приездов в Духовную академию детей из Лопухинского детского дома (Ломоносовский район Ленинградской области) – детям устраивали экскурсии, дарили подарки. Потом сами стали ездить в этот детский дом – каждые выходные в течение года. Тогда это ещё не было в прямом смысле миссионерством, это была дружба. О миссии всерьёз задумались несколько позже. Рассказывает председатель правления фонда Феодосий Амбарцумов:

– Мы устраивали в Лопухинском детском доме праздники, игры, в храм детей водили, крещения организовывали. Поначалу мы не ставили перед собой задачи окормлять детские дома – мы работали с конкретным учреждением, и это была даже не работа, а дружба. Тогда это было незарегистрированное волонтёрское движение.

Потихоньку пошёл слух по Академии, о том, что есть группа людей, которая посещает детский дом. И прихожанка нашего академического храма предложила нам посещать ещё один детский дом, в Сиверском. Она взяла в свою семью ребёнка из этого детского дома. Мы связались с директором, и та сказала: «Где же вы были раньше?!». В Сиверском стала зарождаться программа занятий с детьми по основам Православия.

Потом к нам обратился студент Духовной академии Иван Вейко из Беларуси, который частным образом посещал социально-реабилитационный центр «Вера» в Петербурге. Поскольку после окончания Академии он должен был уехать на место своего служения, то попросил нас и этот приют взять под свою опеку, чтобы там работа не прерывалась. Центр «Вера» – это своего рода приёмники-распределители, в которых какое-то время находятся дети, попавшие в трудные жизненные ситуации. Можно сказать, что тогда мы занялись проблемой профессионально. Ходили по детским домам – старались помогать не только в церковном плане, но и вообще: с уборкой, с отправкой детей в летние лагеря, материальную помощь оказывали, если наши спонсоры на это что-то давали. Но мы всегда подчёркивали, что главная задача «Православной детской миссии» – это воцерковление детей, находящихся в детских сиротских учреждениях.

– Как складывались отношений с руководством?
– Процентов 30 директоров – в основном, либо верующие, либо симпатизирующие Православию – сразу соглашались с нами сотрудничать. Процентов 30 сразу говорили, что не разрешают – либо атеисты, либо люди, которые говорили: «Ребёнок вырастет, сам решит, во что и как он верит». Тут спорить не всегда возможно потому, что директор детского дома – как король в своём королевстве. И процентов 40 директоров говорили: «Давайте встретимся, посмотрим, что вы такое, потом решим». С такими можно договориться. И вот так, постепенно мы нашей деятельностью охватывали одно учреждение за другим. Работа шла по двум направлениям: с одной стороны, мы встречались с администрацией детских домов, с другой, привлекали в наше дело волонтёров, на первом этапе, по большей части, молодёжь. Так складывалась наша организация.

В течение трех с лишним лет у нас не было официальной регистрации. Но когда уже около 40 учреждений стало с нами сотрудничать, встал вопрос о регистрации. По большому счёту, делать это надо было раньше, но если бы мы пришли с нашим пособием по основам Православия в Комитет по образованию в начале нашей работы и попросили бы разрешения по этому пособию заниматься с детьми и возить их в храмы, я думаю, нас бы выгнали. Но когда у нас уже наладились связи с конкретными учреждениями, к нам отнеслись по-другому.

– Часто можно слышать разговоры, что у нас, мол, светское государство, а потому детям в учебных заведениях проповедовать нельзя.
– У нас есть зарегистрированный Минюстом устав Благотворительного фонда «Православная детская миссия», во втором пункте которого прописано: организация в детских сиротских учреждениях занятий по духовно-нравственному воспитанию на основе традиционной православной культуры. Другое дело, что такое занятие по духовно-нравственному воспитанию? Можно учить молитву «Отче наш», а можно рассказывать, что есть такие православные христиане, которые где-то как-то молятся. Бывали случаи, когда нам запрещали работать. Но вышестоящие органы редко на нас обращали внимание. Был один случай, когда директор детского дома позвонила своему начальству в местный районный комитет, а там ей сказали: «Ни в коем случае никого не пускать». И тогда она сказала: «Сама бы я хотела, но мне запретили». И туда, где нам отказывали, мы не старались всеми силами пролезать потому, что не хватало ресурсов даже на тех, которые соглашались. Потом уже, когда мы пришли в Комитет по образованию, сначала областной, встреча прошла очень положительно. А в городском Комитете по образованию посмотрели наше пособие, сказали, что рекомендовать его не могут, но и не запрещают. Если проходит какое-то крупное мероприятие «Детской миссии», они рассылают в районные комитеты письма о том, что можно это мероприятие поддержать. Но если директор по своим убеждениям от сотрудничества с нами отказывается, то они никакого давления на него не оказывают. И слава Богу, что у них к нам такое нейтрально-благожелательное отношение.

– Как у вас происходит собственно миссионерская деятельность среди детей?
– К каждому детскому дому прикреплена группа волонтёров. И хотя у нас есть общая программа «Основы Православия», есть пособиедля конкретного учреждения выстраивается своя программа в зависимости от потребностей детей, уровня их развития, состояния их здоровья и пожеланий администрации. Программа варьируется от «Основ Православия» в чистом виде до того, что мы называем «Азбукой нравственности». В некоторых учреждениях вся программа построена вокруг посещения святых мест. Потому, что дети могут быть в таком состоянии, что им понять, кто такой Иисус Христов и научиться креститься – уже верх развития. Первая задача – это подружиться. Духовно-нравственное воспитание – самое главное, но как таковое оно может занимать 10-15 % самой встречи. А так – игры, викторины, прогулки, праздники… То есть всё, что относится к нормальной жизни. С детьми занимаются православные люди, параллельно рассказывая детям о вере.

– Расскажите, пожалуйста, о вашем пособии.
– Сборник «Основы Православия» составлен на основе Закона Божьего, но переработан, отредактирован. Составили сборник наши сотрудники.Программа рассчитана на 22 занятия, к каждому из которых есть вопросы для повторения, плюс четыре промежуточных зачётных занятия, один итоговый зачёт. Также в сборнике есть игры, кроссворды, загадки. Ещё выпушены два диска с видеоприложениями. Но в каждом конкретном случае варианты реализации этой программы зависят с одной стороны от искусства волонтёров, с другой стороны – уровня восприятия детей. Например, в одном из интернатов волонтёры три занятия подряд рассказывали про грехопадение, и когда в конце спросили: «Кто такой Адам?», дети ответили: «Змей».

– Как донести до детей из неблагополучных семей само понятие духовности, морали? Как объяснить им, например, что сквернословить нельзя, ведь они выросли в этой атмосфере?
– Мы говорим, что Православие – это груз, который мы везём по дороге, но надо сначала сделать дорогу. А сделать дорогу – это значит установить контакт с ребёнком. 90 % детей в наших детдомах – социальные сироты, и жизненный опыт у них такой, что даже наши волонтёры удивляются. Поэтому разговор с ними идёт не только на уровне логического убеждения, но и на уровне открытости души. Прежде, чем вы начнёте такому ребёнку говорить про духовность, надо обернуть его к себе. В одном детском доме воспитатели сказали волонтерам: «Если вы полгода проходите, то они будут с вами разговаривать». Потому, что много приходит разных людей, как одна девочка сказала, «лазают тут всякие». А в том детском доме через полгода дети начали открываться – кто-то что-то начал рассказывать про свою жизнь и так далее. А если прийти к ним и сразу сказать: «Мы договорились с вашей дирекцией, что я буду проводить у вас занятия, и я вам скажу, что ругаться – это плохо», они в ответ могу вас тут же обматерить и послать куда подальше.

Воспитатели выполняют функцию дежурных при детях, а воспитывают их старшие детдомовцы. И эта среда перемалывает любого ребёнка, который туда попадает. Нашу ситуацию можно назвать режимом свободной охоты. Часто мы говорим так: «Сейчас мы не будем о вашем сквернословии. Но вот мы считаем, что сквернословие – это грех. Почему? Кто нам об этом сказал?» И дальше вместе с детьми ищем фундамент, основу. У большинства детей, с которыми мы общались, есть очень тонкое чувство и интерес. Они, может быть, логически не могут правильно объяснить, например, что такое икона, но они прекрасно понимают, что нравственные и моральные ценности, которые мы проповедуем, должны иметь какое-то основание. Если дети соглашаются с нами, признают Бога, то они вынуждены бывают и признать, что нельзя сквернословить. Но тут возникают вопросы встречные: «Если ваш Бог такой, то почему я здесь?». Одна девочка нас так и спросила. И «Детская миссия» затем и создана, чтобы отвечать на эти вопросы. Мы эту девочку, кстати, потом вообще забрали из детского дома. То есть на этот вопрос нельзя отвечать только теоретически, ссылаясь на Священное Писание, нужно протянуть руку помощи.

– А куда вы можете забрать ребёнка?
– В Вырице мы создали небольшой православный детский приют. В конце лета состоится его освящение. Там будут жить дети, с которыми мы познакомились в детских домах и которые наиболее к нам прилепились. Среди них есть дети-инвалиды. Наши волонтёры оформляют опеку над конкретными детьми и будут жить в этом приюте вместе с этими детьми. У нас всего волонтёров около 300 человек, и у каждого есть свой круг опекаемых детей. Иногда они забирают детей даже не в приют, а к себе, воспитывают их в своих семьях.

– Много ли времени удаётся уделить отдельному ребёнку?
– Сейчас мы официально сотрудничаем с 62 учреждениями в городе и области. И везде ситуации очень разные. Есть, например, приют «Ребёнок в опасности» для детей, переживших насилие. Там дети очень закрытые, надломленные. И там всё время уделяется конкретному ребёнку. Но, как правило, у нас занятия групповые – в группе в среднем человек по десять. Бывает, что во всём детском доме одна группа.

– Как организована работа с волонтёрами? Вы как-то готовите их?
– Люди приходят по объявлениям, но объявления вывешены в основном в храмах. Сначала мы проводим общее собеседование, затем индивидуальное. На этом этапе отсеивается больше половины пришедших. Не все находят у нас то, что ожидают.

– Но название фонда говорит само за себя.
– Есть множество людей с самыми фантастическими представлениями. Ну, и не секрет, что и среди воцерковлённых людей много таких – потерянных. Вот увидел человек фотографии, проникся, вещи какие-то принёс… На этот счёт у нас есть разные мнения. Некоторые наши сотрудники считают, что всякий психически нормальный и добрый по характеру человек может стать волонтёром. Некоторые считают, что нет смысла тратить время на тех, кто не совсем понимает, чем мы занимаемся, потому, что бывает, что с человеком долго работаешь, а он всё равно потом уходит. Но первый этап общения с кандидатами в волонтёры очень важен: нужно, чтобы человек понял, для чего он приходит. Людям сомневающимся мы предлагаем попробовать поучаствовать в какой-то деятельности, понять, нравится им или нет. Второй этап – месяц испытательного срока, в ходе которого люди работают в детском доме под руководством куратора и по вторникам вечерами приходят на день волонтёра – где новых волонтёров обучают те, кто работает уже два-три года.

– Вы сказали, что волонтёром может стать и невоцерковлённый человек. Но ведь если ваша основная задача – миссионерство, волонтёр должен обладать хотя бы элементарными знаниями об основах христианской веры.
– Смотря как понимать миссионерство. Если мы говорим о том, что наша задача – рассказать детям о том, что такое Православие и научить их Символу Веры – это одно. Если мы говорим о том, что наша задача – сделать жизнь ребёнка лучше, счастливей, дать ему какую-то почву в жизни, принести ему любовь и сделать это на основе Православия – это немножко другое. Я уже говорил о том, что некоторые волонтёры, переступая порог «Детской миссии», переступают порог Церкви. И процесс их воцерковления будет идти параллельно с работой в «Миссии». Мы сейчас находимся в таком положении, что у нас нет «регулярной армии», а только «народное ополчение». Если бы мы поставили себе условие, что нашими волонтёрами могут быть только выпускники Духовной семинарии, мы бы остались с одним детским домом. Потому, что людей не хватает. Так что основные требования к будущему волонтёру: психическая адекватность, отсутствие заразных болезней, судимостей. И если он нормальный хороший добрый человек, который хочет помочь детям, но ещё не обладает достаточными знаниями, он эти знания может получить у нас. Основы Православия – это же не китайская грамота. Чтобы рассказать детям про Рождество Христово, не надо быть семи пядей во лбу, достаточно вечером накануне занятия немного почитать на эту тему или фильм какой-нибудь в интернете посмотреть. Если вы будете объявлять, что это урок по Закону Божиему, это будет обречено на провал. Бывает, что их просто усадить на место невозможно. Если в выходной вы попытаетесь провести именно урок, то вас возненавидят, вас не станут слушать. Есть учреждения, где воспитатели собирают детей группами и организовывают, что-то вроде урока. Тогда уже задача волонтёра – расцветить обязаловку и превратить её в интересную встречу.

– Как финансируется ваша организация?
– Мы осуществляем наши программы исключительно на деньги благотворителей – не на церковные и не на государственные. Благотворительным фондом мы стали для того, чтобы как-то упорядочить вопрос финансирования. Нужны были деньги – изначально для того, чтобы оплачивать автобусы и реагировать на просьбы, которые поступали из детских домов. Но мы подчёркиваем, что благотворительный фонд – это не конечная точка развития «Детской миссии». Именно поэтому мы встречались с владыкой Пантелеимоном (Шатовым), и этим летом начнётся наша деятельность в Смоленске и Смоленской области и, может быть, в Москве. Что касается спонсоров, то долгое время мы вообще жили за счёт одного человека – коммерческого директора ЗАО «Птицефабрика Синявинская» Андрея Евгеньевича Гришина. Мы познакомились с ним в Детском доме №40 в Санкт-Петербурге, которому он помогал, просто как частное лицо. Он сам предложил нам помощь. Позже он вошёл в число учредителей нашего фонда. Постепенно появились и другие люди…

– В обычные светские учреждения пускают ведь не только православных христиан. Приходится ли вам сталкиваться с инославными миссионерами, с сектантами?
– Надо различать просто волонтёров других организаций и тех, кто что-то проповедует. Борьбы у нас никогда ни с кем не было. По крайней мере, в Петербурге побаиваются пускать разных людей в детские дома. Директора сейчас подзакрутили гайки, в детский дом попасть трудно. По области ситуация хуже, там есть детские дома, куда приходят и сектанты. Но ни для кого не секрет, что часто визиты таких гостей сопровождаются материальной выгодой для обитателей детского дома. Приехали, подарили детям зубную пасту, сказали про то, как хорошо благодарить Иисуса и спели какую-то молитву свою. Мы же тоже стали благотворительным фондом отчасти ещё и потому, что одно дело – предлагать администрации сиротского учреждения сотрудничать с Церковью, пусть и Православной, другое дело – с благотворительным фондом. Для них последнее звучит психологически легче. И можно вообще потерять контакт с детским домом, если слишком сильно давить на эту тему. Кстати, недавно у нас была встреча с директором нового для нас детского дома, которая спросила: «А откуда я знаю, что меня не уволят за ваше Православие?». Пришлось её успокаивать, ссылаться на губернатора. Вообще, сектанты в детских учреждениях – это проблема, скорее, 90-х годов, сейчас это разовые случаи. Сейчас главная проблема в том, что Православной Церкви не особенно-то есть дело до этих учреждений. Вот сейчас мы делаем епархиальную программу «Церковь навстречу детям» совместно с тремя отделами – миссионерским, молодёжным и по благотворительности. И часто приходится звонить настоятелю того или иного храма и спрашивать: «А у вас есть хоть какая-то работа с детским учреждением?» бывает так, что храм от детского дома за углом, там служат пять священников, которые даже не знают, что детский дом рядом. Православный народ не особенно активен. Слава Богу, сейчас много в этом плане у нас в Церкви начинает меняться.