Искусство – Лазарету деятелей искусства
Лазарет деятелей искусств открыт был в Петрограде в ноябре 1914 года, когда стало окончательно понятно, что война – это серьезно. А деньги на него начали собирать несколько раньше. Благо для этого не требовалось делать ничего особенного. Практически все, причастные к этому достойному начинанию, занимались ровно тем, чем они все равно бы занимались.
Началось с того, что группа энтузиастов из мира искусства – актер В.Давыдов, актриса М.Потоцкая, балерина Т.Карсавина, композитор А.Глазунов, художник И.Репин и еще несколько человек – обратились к своим братьям по цеху с воззванием «Величава и прекрасна война, ведомая Россией».
«Всем творцам искусства, всем соучастникам его и созерцателям» предлагалось принести «свою жертву на устройство Лазарета Деятелей искусства Петрограда», то есть и дальше играть, концертировать и выставляться, но только часть денег от всей этой деятельности жертвовать лазарету.
9 октября лазарет, получивший порядковый учетный номер 93, открылся. Он расположился в помещении приюта Братства во имя Царицы Небесной. В нем оборудовали 58 солдатских коек и 10 офицерских кроватей.
Кровати были не простые, а расписанные лучшими художниками. Кроме того, каждая из них носила имя своего патрона, о чем сообщали таблички.
Была кровать имени общества «Мир Искусства», имени журнала «Сатирикон», имени театра «Кривое зеркало», имени артистов Придворного оркестра, Шереметевского оркестра, Товарищества передвижников, Общества петроградских художников, Общества беспартийных художников, Общества имени А.И.Куинджи, Школы ритмической гимнастики Жак-Далькроза.
Были кровати имени Федора Шаляпина, Леонида Андреева, Ильи Репина, Михаила Врубеля, Валентина Серова и Веры Комиссаржевской. Палата имени Малого театра. Палата имени общества имени Куинджи.
Лазарет сразу прославился. В столице то и дело проводились в честь него различные мероприятия, притом на высочайшем уровне, с участием первейших лиц. Художественный аукцион общества «Мир искусства» собрал восемь с половиной тысяч. На следующий год – шесть тысяч четыреста. В 1916 году – три с половиной тысячи рублей.
Художественное бюро Н.Добычиной (в честь него, кстати, тоже имелась кровать) провело мегапопулярную «Выставку картин в пользу лазарета деятелей искусств», при участии 66 лучших русских художников. Деньги на лазарет пошли от лекции Казимира Малевича и Ивана Пуни «О кубизме, футуризме, супрематизме, о выставке «0,10»». От «Выставки трех» – Якова Бельзина, Степана Писахова и Иеронима Ясинского.
Скандальный лазарет
Не обходилось без скандала. Общество поощрения художеств провело в пользу лазарета деятелей искусства «Первую футуристическую выставку «Трамвай В»», воспринятую публикой отнюдь не однозначно.
Уже само название транслировало основную мысль – речь об искусстве будущего (трамвай, совсем недавно заменивший конку, был в то время символом прогресса). Сами же авторы, приведшие художественных критиков в состояние шока, получили от них же прозвания «прокаженных», «бесстыжих» и «навозных жуков».
Фактически, это было первое знакомство зрителя с тем, что впоследствии назовут русским авангардом. И оно сразу увязывалось в сознании обывателя с Лазаретом деятелей искусства. «Журнал для хозяек» писал: «Ужасная по своей… Затрудняюсь как назвать: искусство, фантазия, творчество – здесь неуместно, скорее, можно назвать «криком бездарностей» выставку футуристов, носящую название (неизвестно почему) – «Трамвай В». (Почему не мостовая, ливерная колбаса? – это их секрет!)
Доход с выставки идет в пользу лазарета деятелей искусства. На выставке преобладают женские имена: Л.С.Попова, О.В.Розанова, Н.А.Удальцова, А.А.Экстер. Сказать что-либо о работах этих художниц(?) затрудняюсь… Что сказать? Это какие-то египетские письмена, никому не доступные, средь больной фантазии.
Например, картины г-жи Экстер – бурда, где ничего не видно, где все сливается в какую-то массу без формы и рисунка. Или Удальцовой – «Ресторан» – темно, ни зги не видно. Присматриваясь, вы среди хаоса замечаете какого-то чурбана с руками – граблями, с зеленым пятном вместо лица, на котором желтый четырехугольник должен изображать рот. Все остальное в мраке. Футуристы вообще любят погружать во тьму свои, с позволения сказать, картины, если можно назвать картиной грязное полотно».
А на уже упоминавшейся Итоговой футуристической выставке «0,10» был впервые показан «Черный квадрат» Казимира Малевича, который вызвал у посетителей бурю негодования (не в последнюю очередь из-за того, что был установлен в углу, там, где в православной традиции принято вешать иконы).
Дело, однако же, шло, лазарет процветал. Следом за художниками потянулись и мастера слова. В марте 1915 года в Зале армии и флота в пользу лазарета был организован вечер «Поэты – воинам» с участием Анны Ахматовой, Марии Андреевой, Александра Блока, Игоря Северянина и Федора Солгогуба, а участники театральной студии Всеволода Мейерхольда продемонстрировали свой спектакль «Саламанкская пещера» по Сервантесу.
То и дело там и тут с благотворительными помыслами в интересах лазарета выступали Надежда Тэффи, Аркадий Аверченко и многие другие популярные писатели.
В результате бюджет вышел профицитным, а 1 мая 1915 года лазаретом было собрано 28 000 рублей, а потрачено всего лишь 22 425 рублей.
Такова была сила искусства.
Столицей дело, разумеется, не ограничивалось. Присоединиться к этому празднику мечтали и провинциальные деятели. Что ж, путь открыт. И вот уже семь вологодских художников (среди которых Азарий Трапицын, учитель Варлама Шаламова) устраивают распродажу собственных работ, а вырученные деньги перечисляют лазарету деятелей искусств.
Благотворительный лазарет клубного типа
Теоретически, многие пациенты этого учреждения могли бы лежать на койках имени себя. Например, Николай Гумилев, поступивший сюда в апреле 1915 года. Его жена, Анна Андреевна Ахматова писала об одном своем стихотворении: «Я шла к нему, и на Троицком мосту придумала его, и сразу же в лазарете прочитала его НС. Я не хотела его печатать, говорила – «отрывок», а НС посоветовал именно так напечатать».
Речь о семистишии:
Думали: нищие мы, нету у нас ничего,
А как стали одно за другим терять,
Так, что сделался каждый день
Поминальным днем, –
Начали песни слагать
О великой щедрости Божьей
Да о нашем бывшем богатстве.
Таким образом, исследователи творчества Анны Андреевны могут с легкостью атрибутировать эти стихи, установив не только дату написания – 12 апреля 1915 года, но также и место – Троицкий мост.
К тому времени Николай Степанович уже успел побывать на фронте и даже заслужить Георгиевский крест, но в лазарет он попал не по поводу ратных ранений, а с воспалительным процессом в почках. И даже почки он простудил не на фронте, а, как уверяют исследователи, еще в молодости, потому что считал недостойным мужчины носить калоши. А на фронте болезнь только обострилась, пришлось всю ночь в лютый мороз торчать в седле.
Болезнь затянулась, поэт застрял здесь на два месяца. Правда, это было не худшее время. Николай Степанович тут написал несколько стихотворений («В моем бреду она меня томит…», «Ни шороха полночных далей…», «Счастье», «Средневековье»). Познакомился и подружился с поэтом Михаилом Александровичем Струве, они постоянно играли в любимые обоими шахматы.
Сестрой милосердия Николая Степановича была семнадцатилетняя Елена Бенуа, дочь знаменитого художника. Гумилев развлекал ее военными историями, ей же он посвятил стихотворение:
Нет, не думайте, дорогая,
О сплетеньи мышц и костей,
О святой работе, о долге…
Это сказки для детей.
Под попреки санитаров
И томительный бой часов
Сам собой поправится воин,
Если дух его здоров.
Здесь же лежал тяжелораненый художник Г.Якулов, пуля попала ему в грудь и вышла, насквозь пронзив и без того нездоровое легкое. Думали даже, что его не вытащат. Но вытащили, и в канун нового, 1915 года его приятели радовали друг друга: «Якулов, художник, простреленный в грудь, уже поправился и вышел из лазарета и спешит до возвращения в строй насладиться радостями жизни».
Жизнь в лазарете бурлила. Там постоянно выступали знаменитости, а члены их семей, подобно барышне Бенуа, служили медсестрами и санитарами.
А как-то раз Виктор Шкловский доставил сюда на извозчике первую партию тиража своей «Первой книги прозы» – несколько сотен книг, весящих несколько десятков килограммов.
Для нижних чинов здесь работала школа. Неграмотных в ней обучали грамоте, а тем, кто был пообразованнее, объясняли географию. Рассказывали, кто и с кем воюет, показывали, где все эти страны расположены.
Удивительно, но в основном солдаты, прошедшие с боями много сотен километоров, даже не представляли, где они все это время находились. Разумеется, давали арифметику.
Жаль только, многие солдаты выздоравливали и выписывались, так и не пройдя всех букв.
* * *
После 1917 года лазарет, естественно, закрылся. А в 1953 году на этом месте выстроили новый дом. Серый, мрачный, в стиле позднего сталинского ампира. Он там стоит и сейчас.
