«Койко-место. Знаешь, что это? Это то, чего здесь больше нет»

Люди остаются за забором

В конце августа местные СМИ сообщили, что на железнодорожной станции Первомайская в Ростове-на-Дону появился стихийный лагерь жителей Узбекистана. Несколько тысяч узбеков приехали в Россию на заработки, но не смогли уехать из-за пандемии.

Цена билета на самолет достигала 65 тысяч рублей. Для большинства эта сумма оказалась неподъемной. Тогда они стали съезжаться в Ростов, где есть представительство Узбекистана, чтобы встретиться с консулом своей страны, но никакой помощи от него не получили.

Когда консул приехал на встречу, его автомобиль закидали пустыми пластиковыми бутылками и яйцами.

Приезжие разбили палаточный лагерь прямо на вокзале в ожидании поезда на родину. По данным генконсульства Узбекистана, два таких поезда уже отправились в республику в августе, несмотря на официально закрытые границы между государствами.

Ростовчане негативно реагировали на обилие иностранцев посреди города, поэтому в ситуацию вмешалось правительство Ростовской области. Они организовали пункт временного размещения вблизи станции Лихая в Каменск-Шахтинском, что в 140 км пути от Ростова. 9 сентября специальный состав отвез людей туда.

В качестве помещения использовали «Станцию юных техников». На огороженной металлическим забором территории оперативно возвели палаточный лагерь на 850 человек и тут же ввели режим ЧС, о чем сообщает надпись на двери лагеря.

По периметру его охраняют сотрудники полиции и МЧС. Внутрь попали только те, кто шел по спискам генконсульства Узбекистана.

Всех граждан Узбекистана на «станции» разместить не удалось, поэтому несколько сотен людей остались ждать своей очереди на пустыре по соседству. Там они расстелили матрасы и возвели несколько тентов.

Босые, уставшие и замерзшие мужчины лежат практически друг на друге. Кто-то разбирает баулы, кто-то пытается закрепить палатку. Женщина, завидев фотографа, натягивает на лицо платок и отворачивается.

– Мы девятого сентября сюда приехали вечером, на улице сидели до утра. Нам обещали помощь от консульства, но там просто не поднимают трубку, – говорит Мансур из Ферганы, – Но мы довольны сейчас, потому что они все красиво сделали. Вы, то есть. До этого мы на улице жили, всем было на нас плевать. Нас пока внутрь лагеря не пускают – только женщинам разрешили. Говорят мест нет. Поэтому мы пока сами себя кормим и поим. Люди все прибывают и прибывают. Надеюсь, мы скоро попадем внутрь. Ночью на улице очень холодно, многие простыли. Я просил антибиотики в медпункте, но нам не дали.

Пастухи и полицейские

У заброшенного здания в углу пустыря курят несколько мужчин. Один из них, Шах, хорошо говорит по-русски и объясняет, что сам остается в России, но привез сюда своих друзей, которые хотят уехать. Здесь он работает водителем на фирме, которая занимается организацией свадеб. Если поезд не заберет его товарищей, он отвезет их обратно в Ростов.

– Люди хотят уехать, еще с Первомайской хотели, поэтому туда и приехали, – объясняет Шах, – Ребята приехали отовсюду: из Сочи, из Краснодара, из Астрахани… Билет изначально стоит 13 тысяч рублей. Но таких билетов было всего 230. Остальное скупили спекулянты и перепродали каким-то другим людям втридорога. Здесь все сделали по-другому. Всех, кто попал в лагерь, уже обеспечили билетом на поезд, который приедет в ближайшие дни. Никто, правда, не знает, когда будет следующий.

К группе курящих подходит пожилой мужчина в соломенной шляпе. Его зовут Балтабай, ему 65 лет. Его работодатель, фермер из Саратовской области, не выплатил ему обещанную зарплату. Балтабаю пришлось добираться до Ростова на перекладных.

– Я здесь работал с февраля пастухом в Аткарском районе Саратовской области, – рассказывает Балтабай. Это адский труд. Я работал по 12 часов в день без перекура. Платили всего по 15 тысяч в месяц, а потом перестали. Председатель колхоза обещал хоть какие-нибудь документы оформить – обманул. Обещал нам все условия – поселил в заброшенные дома без душа и туалета. Денег у меня только на билет домой осталось. Но есть хорошие люди, помогли мне добраться сюда. Вот теперь с дочкой ждем поезда. Сыну больше повезло с работой, ему понравилось, он и остался.

Между пустырем и лагерем снуют люди. Кто-то идет в магазин, кто-то пытается прорваться в лагерь. Юноша в футболке с цифрой семь и фамилией Мбаппе, нападающего сборной Франции, пробирается к забору, под которым можно пролезть. Он садится на корточки и что-то бурно обсуждает со своими.

«Алло, номер семь, меня слышно? Давай сюда, нечего там лазить», – кричит капитан полиции юноше. Тот уходит. Полицейский советует людям, с которыми общался молодой человек поменяться с ним местами.

На входе несколько человек пытаются попасть в лагерь и объясняют полицейским, что им некуда пойти. Тот слышать ничего не хочет и по слогам повторяет: «КОЙ-КО-МЕС-ТО. Знаешь, что это? Это то, чего здесь больше нет. Мы уже и так больше пустили, чем могли».

Граждане Узбекистана дают ему переписать свои паспортные данные, чтобы оказаться в очереди на попадание в лагерь, когда долгожданный поезд вывезет всех, кто там сейчас находится.

– Мы просто смотрим, – оправдывается подошедший мужчина.

– На что смотрим? А? Как люди за колючкой сидят? По-русски кто-нибудь из вас вообще понимает здесь? – не унимается капитан

– Понимаем, понимаем…

– Так отойдите. Я сказал: мест нет. Идите, снимите номер или квартиру, нечего вот это вот.

Местные приходят на помощь

У калитки неподалеку мужчина разговаривает со своей женой через забор. Ему удалось выбить ей место в лагере, сам он остался снаружи ожидать своей очереди. Оба они работали на полях в Волгоградской области. Сейчас он надеется, что она уедет раньше.

Хоть на территорию и не пускают, видно, что происходит внутри. По всему лагерю расставлены серые палатки, которые одни за другими привозят КамАЗы. Из палаток торчат голые пятки: большая часть людей там отсыпается после двух недель на вокзале и ожесточенных попыток попасть внутрь.

Группа людей в проходе на улице совершает дуа (дуа – мольба, обращение к Аллаху. – Прим. ред.). По бокам лагерь огорожен сетчатой решеткой. Облокотившись на нее несколько мужчин едят яблоки и обсуждают возможность потери работы в России. У большинства из них было временное разрешение на работу, но они все равно переживают, что просрочили его.

Один из мужчин, славянской наружности, чистит яблоки перочинным ножичком. Он представляется Леонидом, рассказывает, что сам русский, но живет в Узбекистане. Приезжает сюда на сезонную работу.

– Здесь все хорошо. Намного лучше, чем на вокзале, – говорит Леонид. – Еду привозят, воду привозят. Но магазин рядом очень дорогой, проще сходить в ближайшую «Пятерочку», там хоть цены приемлемые. Иногда волонтеры еду привозят.

В «Пятерочке» и правда закупается огромное количество приезжих. У большинства из них нет никаких средств индивидуальной защиты, поэтому руководство магазина раздает всем бесплатно маски на входе. Позади лагеря установили колонку с питьевой водой, сюда все время приезжают водовозы, но вода доступна только тем, кто находится в лагере. Для них же там поставили несколько машин МЧС и биотуалеты. Благо, без помощи тех, кто снаружи, жители Ростова в беде не оставили.

Местные журналисты и активисты развернули в «Фэйсбуке» кампанию по сбору питания и средств гигиены для нуждающихся. На помощь пришла и Донская епархия. Там организовали сбор гуманитарной помощи для тех, кто находится в лагере. Попавшие в тяжелую ситуацию люди получили более 540 кг макаронных изделий, 950 кг круп, подсолнечное масло, сладости для детей.

«Когда мы узнали о трудной ситуации, в которой оказались более двух тысяч человек, в том числе беременные женщины и дети, мы не смогли остаться в стороне. Оперативно приняли решение об оказании продуктовой помощи, транспорт был предоставлен управлением по делам ГО и ЧС города Ростова-на-Дону», – рассказал руководитель социального отдела Ростовской-на-Дону епархии иерей Евгений Осяк.

Вечером 12 сентября за гражданами Узбекистана приехал поезд, в который удалось посадить порядка тысячи человек. Ехать до Ташкента два с половиной дня. Когда прибудет следующий поезд – неизвестно. Местные власти заверили, что лагерь не будет закрыт, пока не вывезут всех мигрантов.

Фото: Сергей Пивоваров