Олег Гаркуша: «Вы убили. – Как убил? – Провал в памяти»
Музыкант группы «АукцЫон», а также российский флагман «Анонимных алкоголиков», Олег Гаркуша готовится 23 февраля отметить 60-летие. Пить не будет. Последний раз алкоголь он попробовал 22 июля 1996 года, по пути в Штаты, куда его пригласили на программу реабилитации.
Но реабилитации предшествовал долгий путь.
Первая конфета «Столичная» с наполнителем то ли водка, то ли ликер. «Чуть позже водка в серванте, разбавлял водой и по 50-60 грамм выпивал. Родственники, приходя на какой-нибудь праздник, сетовали: «Что за водку делают? Не берет!».
Когда Олегу было 20 лет, он напился до бессознательного состояния на свадьбе двоюродной сестры: «Мне мама рассказывала, что я лежал на дороге с открытыми глазами и не дышал».
А потом случился «АукцЫон», гастроли, девчонки, фаны, и градус стал зашкаливать. Пил со всеми – водопроводчиками, бандитами, олигархами. Спал на концерте, пару раз выступал пьяным, один раз не приехал выступать вовсе.
Слава Богу, криминала не было. Но Олег неоднократно в сильном подпитии шагал под транспорт: «Я мог умереть под троллейбусом. Поругался с девушкой, сказал: «Да пошла ты!» – и шагнул на проезжую часть. Человек, который выпивает, становится неадекватен во всех смыслах. Чего выпивать – не имеет никакого значения: это может быть элитный коньяк или спирт, а результат будет тот же самый. Такие моменты, как прилюдное писанье, каканье (очень извиняюсь) – покойный Андрей Панов это делал регулярно. Сколько человек попадают в тюрьму: выпивают непонятно что непонятно с кем и на следующий день им говорят: «Вы убили». «Как убил?» – провал в памяти».
Рассказывая об этом, он имеет в виду совершенно конкретный случай. Двое его друзей, один поэт, а второй музыкант, выпивали в привычном режиме. К попойке присоединился некто третий – в итоге поэт спрыгнул с седьмого этажа. И хотя он чудом остался жив, в произошедшем обвинили музыканта. Этот случай стал последним предупреждением – и наконец остановил его.
«С Гаркушей обняться – трезвым остаться»
Пока Гаркуша «просто пил-пил-пил», его знакомые и друзья, уже съездили в Америку на программу «12 шагов»: первые поехали митьки, потом ДДТ и другие медийные люди. В конце концов Олега пригласили на встречу с анонимными алкоголиками в ресторан «Невский палас». Туда пришли американцы со стажем трезвости 20-30 лет. «Они мне стали через переводчика рассказывать про свою жизнь, и она точно совпадала с моей: один из священников выпивал во время проповеди бутылку вискаря, другой пИсал где-то прилюдно – все стандартные случаи, которые связаны с алкоголизмом. Я подумал: «Ничего себе, и в Америке то же самое». Они сказали, что оплачивают реабилитацию. Тогда, в 1996 году, это стоило в районе 20 тысяч долларов. Я говорю: «А можно мне эти деньги? Я брошу пить!» Все рассмеялись. Они точно знали, что деньги пропиваемые».
Летел Гаркуша ярко: накануне в очередной раз оказался в вытрезвителе. В аэропорту уговорил маму купить банку джин-тоника, а коллег по несчастью – литр водки, и полет пошел в привычном расслабленном режиме.
Когда первым трезвым утром Олег очнулся в реабилитационном центре «Анонимных алкоголиков» в Штатах, по зеленым полям вокруг него прыгали белки, и музыкант решил, что сам «словил белку», белую горячку.
Сегодня он часто бывает в «Доме надежды на горе» – это центр «Анонимных алкоголиков» в Ленинградской области. Здесь регулярно случаются концерты, и среди тех, кто там проходит курс 4-недельной терапии, считается хорошей приметой обнять длинновязого шоумена с вечным хохолком – «С Гаркушей обняться – трезвым остаться».
«Бог мне не помогает…» А сам-то ты чего? Хоть что-то сделай!
Выступать в очень узнаваемой характерной манере ему не стало сложнее: «Некоторые приходят на концерт и задаются вопросом, глядя на трезвого меня: «Он что, обкуренный? Обколотый? Или выпил так сильно?» А меня просто Боженька наградил этим драйвом».
В новой книжке стихов и историй «Баба Яга» Олег приводит рецензию журналиста: концерт замечательный, все классно, но один на героине, второй на кокаине, третий еще на какой-то фигне, единственный нормальный трезвый человек – барабанщик. «А барабанщик был с такого бодуна, что мама не горюй!»
Гаркуша до сих пор ходит на группы «Анонимных алкоголиков», которых в Северной столице очень много. В том числе – в знаменитом арт-центре Пушкинская, 10, где часто бывают творческие люди.
– Я хожу так: или по настроению – настроение должно быть обязательно, или я бедолагу веду туда. С десятка два-три, наверное, уже привел. И они сейчас в здравии, слава Богу. Бывает, один раз человек сходил, и больше не употребляет. А бывает, ходит 500 раз – и употребляет. Это всё у нас в голове: щелкнет – хорошо, не щелкнет – не судьба. В сообществе есть такая фраза: «Алкоголик не может выйти на ринг с Мухаммедом Али, потому что Али всё равно победит». И алкоголь все равно победит, в любом случае. Как бы ты ни пил по чуть-чуть, думая – ну все, я уже исправился, могу употреблять как все.
Однажды мы выступали в Таллине. Был там парень – попивает, хорошо попивает. Мы шли до гостиницы и остались с ним вдвоем, просто шли и разговаривали. Через некоторое время мне звонит друг: «Что ты сделал с ним? Он не пьет». Он не пьет уже лет пять. Как – непонятно. Должно совпасть время и место. Когда это случится, никто не знает.
У нас есть знакомый музыкант, он дважды ложился в Дом, всю программу знает и всё время срывается. Глубоко верующий человек, обвиняет: «Бог мне не помогает…» А сам-то ты чего? Бог – это понятно, я тоже верующий. Но сам-то ты хоть что-то сделай!
«Если кому-то нужна моя помощь, есть телефон»
Люди звонят, выходят на меня. Но в 90% случаев звонят в подпитии или после пьянки. «Спаси, спаси!» – и потом пропадают. Я же тоже не бог. Я могу объяснить, рассказать всю ситуацию, как мне когда-то рассказывали. Если хочешь жить – живи. Не хочешь – бухай, похоронят тебя где-нибудь под сосной.
…Частенько подходят на концертах и говорят: «Я послушал ваше интервью, не пью уже пять лет». Я говорю: «Молодец!» И всегда жму руку. Потому что, извините меня, пусть с натяжкой, но это подвиг.
Олег не задумывается, почему у кого-то щелкает, а у кого-то нет.
– Зачем мне об этом думать? Не щелкнуло и не щелкнуло. Если бы у меня не щелкнуло, я бы с вами не разговаривал. Не было бы клуба «Гаркундель», не было бы сольного альбома «23», книг бы не было, жены, детей – ничего бы не было. Я бы умер где-то года через два.
Меня постоянно спрашивают, почему я не пью? А) я боюсь. И б) я боюсь. Меня только чудо спасло.
Билли Новик: «Стремлюсь к состоянию котиков»
Маленький Вадим лет с шести играл в пьяниц. «В Зеленогорске около остановки был магазин, там сидела честная компания, мужики после работы. Когда они уходили, бросали бутылки портвейна. И мы эти капельки допивали, такие вкусные. Они уже были выдохшиеся, но очень ароматные».
В первый раз по-настоящему выпить довелось в 6-7 классе. Детям алкоголь не продавали, и они перекупили у мужиков около магазина. Сбросились, сэкономили на завтраках. «Те, кто был более дерзкий, чем я, договаривались с мужиками – такими брутальными личностями, считавшими, что если ты нормальный пацан, то должен уметь пить. Может быть, и они сами в детстве пили, раньше же другие времена были, послевоенные».
Родители не заметили, к их возвращению мальчик успел отойти.
«Я понял, что по утрам мне стало очень грустно»
В 1998 году Новик окончил Педиатрический институт. И хотя первые два курса медики-студенты пьют, и могут выпивать много, потом уже не до того, надо учиться 24 часа в сутки. В следующие три года работы детским патологоанатомом он употреблял в рамках обычного. С профессией это никак не было связано, скорее – вообще с жизнью.
И даже когда на смену медицине пришла музыка, алкоголь не стал проблемой в общепринятом смысле. Напротив, робкий лидер группы Billy’s Band, артист, джазмен – он до сих пор считает себя робким, только научился в нужные моменты преодолевать это – обнаружил неожиданный эффект. «Я понял, что когда выпиваю, та личность, которая появляется, очень хорошо заходит народу. Я становлюсь экстравертным. Видимо, тогда же я узнал, что надо прокачивать душу, улучшать свой характер. И для меня эта игра стала неинтересной. Стало интересным изменить свои слабые места».
Маргинальные истории тоже случались, но без драм. «После одного случая я решил, что надо бы попробовать то, что я еще в жизни не пробовал – не пить долго. Была вечеринка, она перетекла в другую вечеринку, потом помню потасовку на улице, ночевку в каком-то клубе на Думской… Когда на следующее утро просыпаешься в клубе, это так затягивает… Когда всё украли из карманов, я понял, что ситуация выходит из-под контроля, пора попробовать сниматься с этой темы.
И самое главное: я обнаружил, что по утрам мне стало очень грустно, и грустно всю первую половину дня, вплоть до 7 часов вечера, пока я не выходил из дома. Решил, что начну ставить эксперимент, попробую не пить. И так до сих пор и не пью».
«Человек просто не хочет больше пить»
Неожиданным образом помог Карнеги – та самая «Как перестать беспокоиться и начать жить». Многие считают книгу наивной, но Билли важно ядро мысли, поэтому он не придирается. И трудоголизм: одну зависимость он сменил на другую, плотно засев в ноябре 2009 года писать альбом «Блошиный рынок». «Я думал, я такой молодец и сам бросил пить, а на деле просто подменил одно другим, – говорит музыкант. – Поэтому у меня не было и побочных эффектов, и абстинентного синдрома – я жестко заменил алкоголь любимым делом».
Сперва он назначал себе даты развязки. Думал: источник истинного наслаждения – это воздержание, сейчас он будет усердно воздерживаться, чтобы потом расслабиться. Сроки выпуска альбома раз за разом переносились, потом начался тур, решил: «Ну, ладно, после тура». В итоге искомая дата была перенесена 5 раз. «А потом подумал: «Зачем я себя обманываю? Человек просто не хочет больше пить». И всё».
Новик записал свою партию для аудиоспектакля «Профсоюз работников ада», который весь замешан на алкоголе, и идеологически, и буквально (постановка разворачивается в 4 барах, зритель употребляет 4 напитка), потому что «там совсем другой взгляд на алкоголь, он рассматривается в парадигме развития человечества, это может расцениваться как одна из интересных теорий».
Презентует книгу «Сон на краю крыши», где подробно рассказывается в том числе и о трезвости. Помогает детскому хоспису, с основателем которого – отцом Александром Ткаченко – они были соседями. И конечно, пишет альбомы, проводит фестивали и выходит на сцену. Говорит, что, хотя поначалу, конечно, проще выходить в подпитии, не так страшно, но сейчас в принципе не страшно, хотя и часто дискомфортно. «Есть другой момент: когда ты выпил, ты не можешь на 100% быть в ансамбле. Тонкое взаимодействие, нужно всё слушать, держать баланс. Концентрация внимания важна для хорошей музыки, той музыки, которую я люблю. И второе: когда ты выпил, ты не можешь на сцене дозировать энергию. Слишком рано выдаешь всё, а потом, образно говоря, задыхаешься, не чувствуешь композицию».
– Как вы себе представляете свою старость? – спрашиваю. – Все говорят: на берегу моря с бокалом вина, но у вас-то бокала, видимо, не будет.
– Мне вообще не нравится эта культура – носить кофе на ходу в бумажном стаканчике, этот бокал вина, который все так любят. Я бы хотел научиться снижать обороты до нуля и пребывать в состоянии котиков, которые лежат целый день и вообще ничего не делают. Это, конечно, очень сложная задача, потому что у меня шило в заду и всё время хочется что-то делать. Это зависимость, от которой мне было бы интересно избавиться, – трудоголизм. Хочется достичь состояния, когда за целый день можно ничего не сделать и от этого не страдать.
Анвар Либабов: «Сначала болело тело, потом заболела душа»
В 1982 году 24-летний Анвар Либабов после ветеринарного института попал на работу в совхоз «Ручьи» в Ленинградской области. Выпивать в деревне было нормой: все пьют, а тут ветеринарный врач, есть свой спирт. На работу пьяных не выпускал, ругал их, но приходя домой, мешал себе коктейли: то экстракт лимонника добавит, то элеутерококка. Сам с подчиненными не употреблял, но после работы мог налить им по 100 грамм, например, салицилового спирта.
Через пять лет, в 1987-м, из одной пьющей среды попал в другую – творческую. Дисциплина в клоун-мим театре «Лицедеи» под руководством Славы Полунина была жесткая, на работе чтоб ни в одном глазу.
И все же служенье муз располагает: гастроли, банкеты, фуршеты, переезды. В стране еще ощущаются последствия сухого закона, а за границей – вина и любой алкоголь на каждом углу. Большинство соотечественников пока и не мечтало побывать за рубежом, а «Лицедеи» уже вовсю ездили: зимнее турне 1989-90 годов, гастроли в 91-м – русский цирк и балет стали не менее популярны, чем хор Советской Армии.
– Сначала были простые похмелья: болело тело, живот, голова с утра, – рассказывает тот Клошар, каким весь мир увидел Либабова в «Асисяй-ревю». – Потом стала болеть душа. Это выражалось в беспричинных страхах, панике, проявились темные стороны характера – несдержанность, раздражительность, агрессия. Все это стало выпукло. Я даже и не предполагал, что от алкоголя.
«Да ты ж синяк!»
Когда страхи стали возникать и без похмелья, Анвар обратился к психотерапевту. Рекомендации вроде бы услышал и решил употреблять: только легкие напитки, только пиво, только вино, сухенькое, только дорогие напитки, только крепкие и редко. «Я играл в это очень долго. Гораздо позже узнал, что полумер быть не может: ты либо пьешь, либо не пьешь».
Загулы – не запои, – были веселые и легкие, шесть дней гуляешь, день болеешь, 23 часа радости, час страданий. А потом всё изменилось с точностью до наоборот – боишься перейти дорогу, тремор, внезапная гиперемия, неусваиваемость пищи.
В институте Бехтерева Либабову предложили курс таблетированной терапии. Какое-то время она работала, а потом Анвар, отправившись на гастроли, забыл препарат дома, и всё вернулось на круги своя. Затем последовала кодировка с гипнозом: 700 долларов за курс для конца 90-х была приличная сумма, зато за ней – 2 года трезвости. И снова классическая алкогольная ловушка: иллюзия, что ты можешь контролировать, сколько пить, по каким поводам и с кем.
– Я тогда верил в материальные ощутимые вещи: таблетку, спираль, даже гипноз. И когда меня пригласили выступить в «Доме надежды на горе», а потом аккуратно спросили, не хотел бы я пройти у них реабилитацию, я отверг. Зачем мне? Я вообще закодирован! Какая духовная программа, о чем вы?!
Но потом случился очередной откат.
«В семье стало плохо. Не на грани развода, но тучи сгущались на небосклоне, предвестники грозы и грома. На свое здоровье было наплевать: пьешь неделю, кальций вымывается, даже есть не можешь, такая боль в зубах.
Однажды кинорежиссер Леша Балабанов мне сказал:
– Ты поешь чего-нибудь.
– Да я уже третий день ничего не ем, не надо мне, да и не хочу. Я вот лучше выпью.
– Да ты ж синяк!»
Роскошные костюмы воронят из бытового мусора
В последний раз Либабов выпил 2 октября 2003 года: «Пивом Miller мы похоронили мое пьянство», – шутит он. Помогла ему все та же программа «12 шагов».
Жена Анвара познакомилась с женами алкоголиков, работавших по программе созависимости, и настаивала, чтобы Анвар попробовал реабилитацию. Он называет программу «12 шагов» психобиосоциодуховной – «Последнее, духовное, — самое важное в ней. Чудеса если и бывают, то они даются с небес, от Всевышнего».
Мы встречаемся с Анваром Зояновичем, разменявшим седьмой десяток, возле театра БДТ, где он репетирует роль. Плюс роли в «Лицедеях». Плюс занятие, неожиданно ставшее делом жизни, – ставить спектакли с воспитанниками Филимонковского детского дома для детей-инвалидов с ментальными нарушениями.
В 2014 году детскому дому исполнилось 80 лет. За несколько месяцев до этой даты за кулисы театра заглянули директор и главврач, рассказали, что хотят сделать постановку в жанре пантомимы. Так и понеслось.
Сейчас Либабов неделю работает в Санкт-Петербурге, на выходные уезжает в Подмосковье. Выпустил много серий коротеньких видеономеров на YouTube. Пока был локдаун и театры не работали, прожил в Филимонках полгода, там у него есть свой диванчик, свое постельное белье в мешке. Ночами делает реквизит: роскошные костюмы воронят из бытового мусора. Когда труппа со спектаклем отправилась на фестиваль в Венецию, публика была сражена, в том числе и контрастом с пышными венецианскими нарядами.
Такая вот жизненная пантомима.
