Благотворительность – не галеры: как преодолеть соблазны профессии

Священник Михаил Потокин, председатель Комиссии по церковному социальному служению при Епархиальном совете г. Москвы:

Принять правду о себе – очень доброе дело

– В статье «Семь искушений святого благотворителя» перечислены основные болевые точки этой работы. Человек страдает: он хочет все делать правильно, но буквально везде спотыкается. Как же избежать всех этих проблем?

­– Вот сам посыл «избежать проблем», на мой взгляд, – неправильный. Жить «без проблем» не выйдет.

Если рассуждать с духовной точки зрения, то проблемы возникают там, где нам нужно обратить на себя внимание. Они появляются для того и потому, чтобы мы что-то в себе осознали, что-то о себе поняли, открыли и – изменили. Проблемы всегда решают некие внутренние задачи. И когда они решены, они перестают быть проблемами.

Благотворительность – эта та сфера жизни, в которой всегда возникает много разных искушений, как вы их называете, а я бы назвал внутренними вопросами жизни. Когда мы начинаем заниматься каким-то благим делом, занятие это быстро выявляет внутренние трещины, которые мы не осознавали в себе раньше.

Я бы и назвал это главным благом, потому что раньше, быть может, человек и не замечал за собой этих проблем.

Само обличение себя, внутреннее, честное, без пафоса и легкомыслия, уже очень ценно.

Надо и держаться этой правды о себе: да, горжусь, раздражаюсь на коллег, ссорюсь, осуждаю, я несовершенный, обычный слабый человек.

Принять такую правду о себе – очень доброе дело. Вообще-то, мало кто на это по настоящему, не на словах, способен.

Мы иногда думаем, что можем сделаться идеальными для какого-то дела. Идеальный благотворитель, который делает добро, но не гордится этим, и с работниками у него все хорошо – ну прямо рай. Увы, то, что было доступно святителю Николаю, к сожалению, большинству людей недоступно даже в малой мере.

Иногда человеку важно не избавиться от недостатков, а увидеть их в себе и пожить вот так, не отличником, а старательным троечником. И только когда мы признали сердцем свое несовершенство, настанет время исправления.

Это очень тонкий момент. Почему Господь многих подвижников порой не избавляет от страстей, попускает впадать в те или иные грехи? Это таинственный вопрос. Человек так познает себя, смиряется.

В нашем мире все смешано: и доброе, и злое, и помощь, и гордость, и тщеславие, и осуждение, и спасение чьей-то жизни.

И хотелось, бы, например, сказать: делай так, чтобы твоя правая рука не знала, что делает левая, да в профессиональной благотворительности так не получается.

Там все технологии, весь маркетинг основан на огласке. Без акций, без рекламы, без концертов, выставок и пр. не могут работать благотворительные фонды.

Но у всех благотворителей, мне кажется, есть отличная прививка от гордости: глобальные проблемы социальной сферы никакая благотворительность решить не может и не решает. Потому что даже самые крупные благотворители, самые богатые фонды не могут избавить человечество от нищеты, сиротства и болезней. Выходит, вопросы оказываются неразрешимыми.

Более того, очевидно, что решение этих проблем совсем от нас не зависит. Мы лишь участники, включенные в систему социальной активности. И если мы помогаем двум-трем-десяти людям, всегда есть еще сто-двести-триста, которым мы не помогли.

Помогая другим, важно самим меняться

Не нужно думать, что наши труды в сфере благотворительности – это выполнение какой-то сверхзадачи. Увы, шкала нормы сегодня сместилась. Нам кажется, что жизнь для себя (если мы не нарушаем законов, не убиваем, не крадем и так далее) – это норма, а если доброе дело делаем, то это – сверхнорма.

А на самом-то деле, норма – жизнь для других. Не «благотворительность», просто норма. Помогать – естественно, противоестественно – не помогать.  

И если дана нам возможность так жить, хоть какое-то время, слава Богу, что живем нормальной жизнью, человеческой, хромаем, ошибаемся, но живем.

Но стремясь к норме, важно приближаться к ней не какой-то отдельной своей частью, своей «работой», а всецело, всей душой, всей жизнью.

И не только оказывать кому-то материальную помощь, благодетельствовать, мы должны сами  меняться. Становиться добрее, мягче, тише, любовнее друг к другу.

Об этом прекрасно говорит прп. Серафим Саровский: только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Святого Духа. То есть только в духе Христовом, – с милостью, с собственной малостью, с чистым сердцем делаемое добро – настоящее и может принести пользу и тем, кто его делает, и тому, кому оно делается. Это еще один очень важный показатель успешности нашей работы.

Если же мы рычим на своих коллег по добрым делам, «спасая» остальной мир, и считаем, что «ничего тут не поделать», толку от нашего добра – нашим же душам – будет мало.

Я убежден, что решение серьезных вопросов вообще невозможно без человеческих отношений в коллективе. Не механических, а живых человеческих отношений. Эти отношения обязательно должны быть живыми, неформальными, искренними.

Человек – не машина для делания добра.

Если в благотворительном коллективе к людям так относятся, смотрят на человека как на средство выработки благотворительного продукта, а сам он не нужен, не интересен, не дорог, то такая благотворительность ничего кроме усталости, пустоты не принесет.

Как понять, что не все в порядке? 

– Бывают люди с высокой степенью рефлексии. Они достаточно честны с собой и могут увидеть собственное неблагополучие. Но не все такие. Есть ли какие-то маркеры, которые помогут понять, что не все гладко?

– Законы жизни духовной работают также как и физические законы природы. Ап. Павел сказал – «скорбь и теснота всякой душе делающей неправду», – и это мы обязательно почувствуем.

Мне кажется, надо ориентироваться на плоды: если чувствуем пустоту в душе, скуку, несмотря на всю благость дела, которым заняты, это тревожный сигнал.

О гордости, вообще неблагополучии, часто дает понять нам раздражение. Не ситуативное, которое может быть от усталости, загруженности, трудностей жизни, а после отдыха проходит, а фоновое, постоянное. Под раздражением может скрываться либо собственно гордость: «я лучше знаю, могу, делаю», либо зависть, если меня таковым не признают.

Постоянное раздраженное состояние духа может говорить и о том, что человек просто делает не свое дело, не на своем он месте или просто делает что-то неправильно.

И, наоборот, о благополучии дела свидетельствует радость. Не веселость, а спокойное, доброе, глубокое состояние духа, которое не сбивается «настроениями». И вот за этими состояниями важно наблюдать.

Если человек не видит своих проблем или не признает их, мучается с собой, и с ним мучаются, ему, наверное, можно подумать о другой работе. Но даже если он уйдет, сделанное добро не пропало для его души. Не теплохладность, а горение, с которым он трудился, даже не очень умело, в любом случае бесследным не останется. Любое дело – это этап в нашем взрослении.

Не пропадет наш скорбный труд

– Любому руководителю хочется, чтобы его дело было эффективным. Но за стремлением к эффективности часто стоят повышенные требования к сотрудникам. И не всегда способности последних соответствуют ожиданиям. Это приводит к конфликтам. Есть ли здесь какой-то практический совет руководителю?

– Измерять эффективность благотворительности количеством привлеченных средств, спасенных людей, усыновленных детей – неправильно.

В такой логике совершенно неэффективна, например, медицина, ведь все равно мы умрем. Всякий больной, в конце концов, умирает, даже если когда-то выздоровел. Нет надобности спасать тяжелобольных, потому что на них уходит очень много средств. И значит, нужно лечить только тех, на кого они почти не тратятся, зато количественная эффективность выше. Эффективней вылечить сто человек с насморком, чем одного с раком.

В этом мире все упирается в статистику. А вот в христианстве – не так. Там оставляет пастырь 99 здоровых овец и идет искать одну заблудшую. Находит и радуется – вот в чем эффективность!

Каждая жизнь человеческая: больного ребенка, усталого сотрудника благотворительного фонда имеет ценность, которую ничем не измеришь.

Благотворителям, мне кажется, надо учиться у медиков. Если заболевание серьезное, врач не станет гарантировать результат. Ведь человеческий организм непредсказуем. Любая аллергия может загнать в могилу.

Но человек непредсказуем. И благотворители не с машинами имеют дело, а с людьми. То, что результат нашей работы не всегда зависит от нас, должно просто стать аксиомой.

Вот мы собираем деньги на операцию ребенку. Но она же может быть неудачной. И тогда все деньги пропали. Что, и наш труд тоже пропал? Нет, никуда он не пропал. Вот в чем вся правда.

Занимаясь благотворительностью, мы узнаем жизнь такой, какая она есть на самом деле. В нашей работе очень много свободы, кому-то может показаться, даже бессмысленности.

Например, мы кормим, одеваем бездомного, так продлевая ему жизнь. А он может выпить и помереть, и все наши «затраты» на него пойдут прахом. И что делать? Не кормить? Не одевать? Тогда он замерзнет, погибнет.

Понятно, что я как работник благотворительности хочу, чтобы он умылся, побрился, оделся, пошел работать, еще лучше – образумился, завел семью. Тогда цель моих стараний будет достигнута, а эффективность – зашкалит. Но так, скорее всего, не  случиться. Но несмотря на этот прогнозируемо неэфективный результат, я все равно должен пойти и помочь. Даже если есть мизерный шанс что-то изменить, нужно встать и сделать.

Потому что в тот момент, когда я помогаю, мы вместе с ним становимся людьми. Между нами будет маленькая, но настоящая жизнь, именно она войдет в вечность.

Все наши труды не ради того, чтобы спасти жизнь, ради того, чтобы жить настоящей жизнью.