Точная дата Крещения Руси в 988 году внуком великой княгини Ольги, первой правительницы страны, принявшей христианство, неизвестна. Поэтому событие отмечают в день памяти святого князя Владимира, крестившего Русь, – 28 июля.
Само христианство на Руси стало единственной и общепринятой религией далеко не сразу. В Киеве Владимир использовал для этого «административный рычаг»: «Если кто не придет завтра на реку (креститься. – Ред.)…, будет мне врагом», – сказал князь. В Новгороде в 990 году воевода Владимира Добрыня крестил, по сообщению «Повести временных лет», «огнем и мечом». В Ростове, Муроме и других городах жители отчаянно сопротивлялись новой вере.
В XII веке в Киеве еще жили волхвы. «Повесть временных лет» сообщает о появлении волхвов в Киеве, Ростовской земле, Белоозере, Чудской земле и Новгороде. Конечно, волхвы в летописи, которую составлял православный монах, – персонажи отрицательные, но важно то, что, даже по свидетельству официальной летописи, почти через сто лет после крещения они на Руси существовали. Стоит ли удивляться, что новые христианские традиции входили в жизнь древних русичей очень постепенно.
Тем неожиданнее факты, которые донесла до нас летопись. Например, отмена смертной казни в раннем Средневековье.
Федор Борисович Успенский – лингвист, директор Института русского языка имени В. В. Виноградова РАН. Член-корреспондент РАН по отделению историко-филологических наук. Автор исследований в области скандинавской филологии, истории и литературы древней Скандинавии и древней Руси, культуры средневековой Европы.
Отмену смертной казни народ не понял
Приняв христианство, Владимир Святославич отменяет на Руси смертную казнь. Автор «Повести временных лет» рассказывает об этом в статье, датированной 996-м годом, когда гуманная мера, по-видимому, уже некоторое время действовала. Это единственный известный истории случай, в других странах в это время таких прецедентов не было.
«Князь ведет себя последовательно, – говорит Федор Борисович Успенский. – Он только что принял крещение и начал новую жизнь. Своему окружению он заявляет: «Боюсь греха». Но его окружение и клир возражают ему, что он поставлен «на казнь злым». То есть общество, включая монаха-летописца XII века, князя не поняло.
Летописец об отмене смертной казни сообщает, подчеркивая отрицательные последствия: «и сильно умножились разбои». А дальше происходит с современной точки зрения странное – вернуть смертную казнь князя уговаривают епископы: «Следует тебе казнить разбойников, но по проверке». И князь возвращает наказание.
Смертная казнь в России просуществует до 1744 года – ее отменит внучка Петра I Елизавета Петровна.
Милостыня для бедняков и серебряные ложки для дружины
Крестившись, Владимир впервые начал раздавать милостыню и приглашать к себе на пиры киевских бедняков.
«Повелел он всякому нищему и бедному приходить на княжий двор и брать, что надобно, питье и пищу и из казны деньгами. Устроил он и такое: сказав, что «немощные и больные не могут добраться до двора моего», приказал снарядить телеги и, наложив на них хлебы, мясо, рыбу, различные плоды, мед в бочках, а в других квас, развозить по городу, спрашивая: «Где больной или нищий, или кто не может ходить?» – сообщает летопись под тем же 996-м годом.
Владимир Креститель меняет представление о том, каким должен быть князь, и начинает открыто кормить нищих. Но дружина в ответ требует выковать для себя серебряные ложки – чтобы отличаться от других, кому князь благоволит, и Владимир, сказав: «Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиною добуду серебро и золото», – делает это. Он по-новому милостивый князь, но одновременно по-старому князь щедрый.
Старое понятие «щедрости князя» начинает восприниматься совершенно иначе, постепенно приобретая христианские черты.
«В древние времена в системе власти в Древней Руси нет монархического сумасбродства, которое мы будем наблюдать веке в XV-XVI, – поясняет Федор Успенский. – Во времена Ивана Грозного подданные перед каждым решением государя были поставлены как перед фактом. Но отношения князя и дружины в древнейший период строились иначе – на ощущении взаимной необходимости».
Дружина нужна была князю, чтобы отбирать драгоценности и добро у его врагов и конкурентов, но этим добром хороший князь должен был щедро делиться с дружиной. То есть в довладимирские времена щедрость князя распространялась далеко не на всех.
По-видимому, понимание княжеской щедрости в те времена было сходным для Руси и Скандинавии, в X-XII веках у двух стран было немало общего. В древнескандинавских сагах мы знаем конунгов, про которых автор говорит «щедрый на золото, но скупой на еду» – помимо дележа добычи после походов, в обычной жизни князь дружину кормил. В русских летописях мы видим и скупого князя – это Игорь, он ходил к древлянам собирать дань трижды (а в первый раз повела его в поход именно обнищавшая дружина), и щедрого князя Владимира.
«Когда адресатом княжеской милости, помимо дружины, стали бедняки, дружина обиделась, – рассуждает Федор Успенский. – По крайней мере, именно так преподносит этот сюжет летописец». Дружина присутствует на пирах, потому что она служит князю, и князь в ответ должен ее кормить и с ней советоваться. Но всех остальных из княжеской казны раньше не кормили.
Лишь отрывочно в древнерусских летописях описываются пиры, на которые князья звали всех жителей города. Мельком упомянуты также сполии – обычай разграбления княжеского имущества после смерти князя в те несколько дней, пока в город не прибыл новый князь, его преемник. Разумеется, пользовались такой возможностью в первую очередь городские низы. Нечто похожее, по словам Федора Успенского, происходило в XII веке после смерти Юрия Долгорукого. Но сполии – не сознательные раздачи милостыни.
Монастыри скорее пугали
Раздачу милостыни князья начинают упоминать среди своих заслуг только во второй половине XI века. «У нас не слишком много данных об этом, но, вероятно, заботой о бедных, раздачей еды и милостыни, как бы мы сказали сейчас, социальной поддержкой, на Руси изначально занимались монастыри», – заключает Федор Успенский.
Монастыри для древних русичей долгое время были местом не особо понятным. Было ясно, что в церкви стираются социальные различия, но это скорее пугало. Вся жизнь древнерусского человека была связана с его родом – человек с рождения жил так, как было положено рождением, и иное могло показаться бесчестием.
Например, когда в 1106 году в Киево-Печерский монастырь постригся правнук Ярослава Мудрого Святослав Луцкий (в «Киево-Печерском патерике» известный как Никола Святоша), его братья Изяслав и Владимир Давыдовичи приезжали в монастырь, чтобы отговорить брата колоть и носить дрова для кухни. Ведь такая работа унизительна и бесчестна для князя! Некоторые из бояр, глядя на происходящее, и вовсе думали, что князь сошел с ума.
Похожая история на несколько десятков лет раньше произошла и с самим Феодосием Печерским. Мать мальчика, происходившая из богатого купеческого рода, не просто противилась его желанию принять постриг, но запрещала ему печь просфоры, силой одевала в одежду, соответствующую статусу. В монастырь он сбежал тайно, причем только со второго раза.
От гарема к европейской династии
После Владимира Святославовича у нас были уже обычные европейские династии, и составители генеалогий тщательно прослеживали степени родства и всех славных предков. Но до Владимира и у самого Владимира, у князей был гарем со множеством наложниц, похожий на скандинавский.
«Институт наложниц в Скандинавии был закреплением территориальных, социальных, имущественных связей, – поясняет Федор Успенский. – Либо, отдавая дочь в наложницы важному человеку, более бедная семья получала покровительство семьи более богатой.
Можно подумать, что большой гарем князя Владимира из русской летописи свидетельствует, что он имел контроль над большой территорией и множество семей стремились закрепить с ним отношения. Слабое место этой версии в том, что никаких ее подтверждений в документах того времени до нас не дошло», – поясняет исследователь.
Христианство вводит в практику христианский брак с единственной законной женой. Но вот дальше происходит интересное: после смерти Владимира престол наследует Ярослав – его сын от языческого брака. Более того, с Ярославом Владимир чуть не начал воевать за несколько месяцев до своей смерти.
«По-видимому, летописец ощущает некоторую потребность ввести в повествование этическую перспективу, – говорит Федор Успенский. – Так появляется логика повествования, в котором Святополк Владимирович сравнивается с Каином, погибшие от его руки Борис и Глеб, которые не стали отвечать насилием на насилие, – с Авелем. А Ярослав становится благородным мстителем за братьев».
Кого считали изгоями в Древней Руси
«Очень многое в отношениях торговых людей и князя с его приближенными в древности строилось на честном слове – не на письменном договоре, а на устной договоренности, когда что-то обещал, значит, сделаешь, – рассказывает Федор Успенский. – В частности, экономика строилась не на долговых расписках и векселях, а на «рукобитии». Просто пожав друг другу руки, люди считали договор заключенным. А это было важно, ведь, судя по берестяным грамотам, любой купец очень много сделок заключал в кредит».
Список изгоев, найденный в Уставе Всеволода Мстиславича XII века:
«Сын попа, который не обучен грамоте,
купец, не отдавший долга,
холоп, выкупившийся из кабалы
и князь, переживший своих наследников, которому некому передать свою власть».
Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Династический мир Древней Руси
Петрухин В.Я. «Русь и вси языци»: Аспекты исторических взаимосвязей: Историко-археологические очерки
Петрухин В. Я. Крещение Руси: от язычества к христианству
Иллюстрации Екатерины ВАТЕЛЬ
