Мошенничества на благотворительности – как недавняя история с фондом «Золотые сердца», собиравшем миллионы рублей якобы в пользу больных детей – больно бьют по всему некоммерческому сектору. В глазах обычных людей добросовестные фонды тоже начинают казаться жуликами – если так поступают те, почему я должен доверять этим? Ответ один: риск обмана есть всегда, поэтому прежде чем переводить деньги, вникните в ситуацию и узнайте подробности. Вот несколько вопросов, которые чаще всего приходится слышать сотрудникам честных фондов.
1. Чем помогать фондам, не лучше ли оплатить продукты в магазине или лекарства в аптеке бабушке, вон она считает копейки или просит милостыню?
– Если вы каждый день видите просящую бабушку в переходе или у магазина и ей подаёте, спросите себя, хотите ли вы оплачивать ее боль и страдания. Вы активно спонсируете мафию нищих, – говорит Олег Мельников, руководитель движения против рабства «Альтернатива». – За долгий период своей работы я ни разу не встретил ни бабушку, ни дедушку, ни инвалида, ни других просящих, кто действительно нуждался бы. Это были либо жертвы мафии нищих, либо ее часть, либо просто мошенники.
Каждый раз, подавая на улице, мы даём деньги либо рабу – его или ее заставили попрошайничать – либо мошеннику, и он наверняка богаче, чем мы сами. Схема одна и та же, что в Москве, что в Нижнем Новгороде. Даже в маленьких городах те, кто попрошайничают, получают больше денег, чем те, кто в том же городе ходит на работу. Если очень хочется помочь такому нищему – предложите еду, лекарства, воду, дайте координаты «Альтернативы» (бесплатная горячая линия 8 (800) 550-71-40).
– Хорошо, я хотя бы куплю ей лекарство!
С оплатой еды и особенно лекарств тоже нужно быть осторожным. Допустим, пожилой человек обращается к вам на улице – нечего есть, нет таблеток. Вы видите, что он или она одеты не по погоде – похоже, нет денег даже на теплую одежду. На самом деле, велика вероятность, что речь о деменции: в этом состоянии мы можем забыть, как одеваться, принимали ли уже таблетки сегодня или нет, поели или нет. «Часто у бабушки есть родные, причём любящие и заботящиеся, но из-за возрастных изменений мозга она все равно будет просить, – говорит Виктория Стронина, руководитель группы работы с просителями Православной службы помощи «Милосердие». – Важно разобраться в ситуации, прежде чем покупать лекарства, давать деньги. Такому человеку нужнее медицинская помощь и присмотр».
Юлия Муратова несколько лет назад вела паблик «Береги в себе человека» – занималась адресной помощью, собирала средства и вещи. Среди подопечных были несколько многодетных мам, в том числе без документов, и один многодетный папа, пожилые люди.
«После нескольких историй я теперь ввязываюсь в адресную помощь в исключительных случаях, – говорит Юлия Муратова. – Помогаешь маме с пятью детьми, а потом оказывается, что еще двое у нее по детдомам, причем замешаны в криминале, а сама она не выходит на связь месяц после получения денег, собранных на совершенно конкретное дело».
Сейчас Юлия работает как справочник по фондам, ведь жители глубинки всю информацию получают из телевизора и радио, о сайтах-справочниках прозрачных фондов они не слыхали. «У меня уже закончился «синдром спасания всех», так что я рассказываю, что если помощь нужна, ее можно получить тут и тут, – говорит Юлия. – Нуждающиеся часто уверены, что ни один фонд им не поможет. А многие граждане начинают заниматься помощью адресно в руки, так как не знают, кто ещё, кроме них, может что-то сделать. Это информационный провал».
2. Почему вы считаете, что меня можно обмануть, а вас нельзя? Я хорошо разбираюсь в людях и уверен, что половина тех, кому вы собираете, просто давят на жалость и могут справиться сами.
Конечно, если задаться целью, обмануть (хотя бы на время) возможно и благотворительный фонд. Например, сфабриковать выписки из банков и справки о составе семьи и доходах. Правда, получить таким путем наличные деньги сложно: даже ж/д билеты для бездомных фонды оплачивают так, чтобы при возврате билета пассажир не получил денег в руки.
«Система проверок, нуждается ли человек в той или иной помощи, выросли не на пустом месте. Светофоры ставят там, где чаще всего случаются несчастные случаи, – комментирует Виктория Стронина. – Правила фондов вырастают из вариантов злоупотребления. Собирали на операцию, перевели пациенту средства – а он потратил на что-то другое, через несколько месяцев приходит и просит на то же самое. Поэтому большинство фондов не помогают деньгами в руки, а оплачивают непосредственно услугу или лечение, товар, который нужен подопечному. Так мы точно знаем, на что пошли деньги».
Сотрудники фондов привыкли просматривать странички потенциальных подопечных в соцсетях на большую глубину, привыкли вбивать номер мобильного телефона в поисковик и смотреть, что получится, до того, как принимать решение о помощи. В каждом фонде – свой набор документов и своя система проверок, но нигде не переводят деньги просто по письму «я очень болен и нуждаюсь, вот номер моей карты».
3. Я просил в фонде телефон больного, которому собирали на лечение, но мне его не дали, почему? Я больше не верю фондам.
Вряд ли кто-то из сотрудников благотворительных фондов даст личный контакт подопечного по первому запросу – как минимум согласует это с самим подопечным. Многие, особенно пациенты с тяжелыми диагнозами, и без того устают от советов лечиться корой дуба или поехать к бабушкам-шептуньям. Никто не подозревает лично вас, что вы будете давать такие советы – передавать контакты фонды просто не уполномочены.
Есть и другая сторона. Нуждающихся хочется представить Божиими одуванчиками, но они часто надорваны своей тяжёлой житейской ситуацией. Фонд же помогает не только «хорошим», а тем, кому нужна помощь. Подопечный может быть требовательным, неблагодарным. «Часто добровольное предложение помочь воспринимается как обязанность, – рассказывает Виктория Стронина. – Первый раз ты предлагаешь, а потом тебе звонят и требуют. Ты помнишь о личных границах и о границах своих ресурсов, говоришь, что больше помочь не можешь, а на тебя давят: «Что же мне делать – ложиться и умирать?».
Готовы ли вы полностью взять на себя и выстраивание этих границ, и ответственность за жизнь другого? Помочь ему оформить все документы, получить от государства социальные льготы и все, что он может получить. У него будут появляться новые нужды – вы готовы разбираться, обоснованы ли они и всегда ли человек просит самое нужное?
«Мне звонит пожилой человек и описывает свое тяжелое положение – проще всего отправить волонтера, которого я знаю годы, к нему домой знакомиться, но как гарантировать, что, например, во время визита девушки не появится пьяный агрессивный сын нашей бабушки? – спрашивает Лидия Амеличева, координатор адресной помощи в фонде «Старость в радость». – У потенциальных волонтеров хочется не просто проверить документы, а посмотреть, как они будут вести себя в нескольких поездках в дома престарелых, прежде чем отправлять домой к одинокой бабушке. Конечно, новый Родион Раскольников вряд ли будет искать себе жертв среди тех, кто просит у нас продукты или корм для кошек, но гарантий, опять же, нет. Пожилые люди тоже порой подозрительны: недавно одна подопечная отказалась есть принесенный волонтером борщ, потребовала, чтобы варили при ней. А если после вашего ухода бабушке почудится, что у нее что-то пропало?».
Поскольку среди обращающихся на горячую линию фонда «Старость в радость» большинство пожилых людей живут в регионах, фонд практикует отправку посылок с продуктами, лекарствами и вещами «Почтой России» – и адреса раздаются волонтерам. Но даже в этом случае предпочтительно, чтобы посылки отправлялись на адрес местного комплексного центра социального обслуживания – ведь бабушек и так наверняка навещают соцработники, так что сотрудники фонда договариваются с ними.
Этот способ оказания помощи привлекает жертвователей именно тем, что в итоге подарок попадает из рук в руки. Например, более ста пожилых людей в Костромской области получали на Новый год и День Победы весомые подарки от волонтеров в виде посылок – их забирали на почте и доставляли адресату соцработники и отправляли организаторам фотоотчет. Это не только избавило от необходимости передавать домашние адреса через интернет, но и позволило получить помощь тем, кому уже не под силу дойти до почты, а тем более донести домой посылку (многие отправляли более 5 кг).
4. Я могу подарить вашему подопечному то, что ему нужно – телевизор или кислородный концентратор – но не переведу вам деньги. Могу я привезти сам предмет, и лично нуждающемуся?
В таком случае проблем обычно не возникнет: вам либо организуют встречу на территории благотворительного фонда, либо будут сопровождать к подопечному.
«Так мы свидетельствуем факт получения помощи (ведь бывает, что планы благотворителя меняются, а сообщить времени не находится), и подопечный уже не может получить от нас то же самое ещё не раз, сказав, что жертвователи до него «не дошли», – поясняет Виктория Стронина организацию встреч с подопечными на территории Марфо-Мариинской обители, где принимают и просителей, и благотворителей. – Если после встречи в обители они сами обменяются контактами – это уже их решение и ответственность».
В практике группы работы с просителями есть немало положительных примеров, когда благодаря сбору через фонд у подопечного появлялся личный благотворитель, брал на себя заботу о нем, целиком закрывал его нужды. «В нашей работе это очень тёплые истории», – говорит Виктория Стронина.
Если же речь идет об оплате лечения, реабилитации, вам все же посоветуют заплатить в кассу клиники, а не переводить деньги пациенту. Кроме прочего, это страхует от форс-мажоров в духе «потеряли банковскую карту между получением пожертвования и оплатой лечения, а банк отказал в перевыпуске из соображений борьбы с уклонистами от налогов или с отмывателями средств». Всякие недоразумения, даст Бог, разрешатся, но могут потребовать времени и сил, которых у пациента и так не хватает. Нет времени в будни ехать в кассу клиники – можно все же воспользоваться посредничеством фонда – он переведет деньги по счету, как юридическое лицо юридическому лицу.
5. У нас в районе на остановке часто просит продукты бабушка – приезжайте и помогите ей! Ах, вы не приехали, а сами говорили, что лучше помогать через фонды? Я вам больше не верю…
«Не так важно рассказывать нам о бабушке – лучше расскажите бабушке о нас и дайте наш телефон, – комментирует Лидия Амеличева, координатор адресной помощи в фонде «Старость в радость». – Мы не начинаем помогать по обращениям третьих лиц. Нам также часто пересылают посты в соцсетях о чьей-то беде. Тот, кто пересылает, при этом может не быть автором и даже не проверить дату и прислать фото трехлетней давности с просьбой срочно поехать в неближний район Москвы или даже другие регионы кого-то спасать. Также часто присылают просьбы о помощи пожилым бездомным, просят оформить их в дом престарелых. В таких случаях мы можем только посоветовать обратиться в «Ангар спасения» в Москве или аналогичные организации в других городах, где они есть: проблемы бездомности – это своя специфика, она редко зависит от возраста подопечного».
Универсальный принцип – узнать, какую помощь человек сам хочет получить. Может, он вовсе не готов допускать в свою жизнь волонтеров. Не всякий жилец, чья квартира в запущенном состоянии, согласится на ремонт или уборку силами сторонних людей. Бессмысленно начинать пытаться устроить пожилого бездомного в дом престарелых, если он сам того не хочет, даже если вам кажется, что там ему будет лучше, чем в заброшенной бытовке.
«Когда ты сам навязываешься с помощью, как правило, оказываешься в конце виноватым, если что-то пошло не так, если помощи оказалось недостаточно, – добавляет Виктория Стронина. – Кроме финансовой поддержки, для изменения своей жизни от нуждающегося требуется совершить множество действий. Если он сам обращается за помощью, с ним можно построить партнёрские взаимоотношения, выработать совместный план изменения его ситуации. Если инициатива исходит от тебя, ты все будешь тянуть сам».
6. Мои знакомые собирают на лечение ребенку и говорят, что все фонды им отказали? Мы вам деньги сдаем, а вы потом отказываетесь помогать!
«Любой отказ фонда – неважно по какой причине, нецелесообразность помощи или человек на самом деле не нуждается, или он не предоставляет документы, или не хочет сам исправлять свою ситуацию – создаёт потенциально негативную ситуацию, – соглашается Виктория Стронина. – Но и отказать можно по-разному. Недавно я встретилась в телестудии сразу с двумя женщинами, которые в своё время обращались к нам. Одной мы собрали на реабилитацию, а другой отказали. За кулисами мы поговорили. Первая искренне благодарила: у неё после реабилитации расширились возможности и началась другая жизнь. Но благодарила и вторая, которой отказали: за внимательную и подробную переписку, за экспертные советы. Если отказывать с объяснениями и любовью, то негатива должно быть меньше».
Фонды могут не браться собирать средства и не оплачивать лечение, если компетентные эксперты не считают его полезным. Особенно часто это касается сборов на лечение за границей, если такую же терапию можно получить в России, но пациент отечественным врачам не доверяет.
«Часто решение принимается поспешно или на эмоциях, в условиях недостатка информации, и приносит больше вреда, чем пользы – рассказывает Виктория Стронина. – Классическая, к сожалению, история: в терминальной паллиативной стадии онкозаболевания, когда человек выписан на домашнюю паллиативную терапию, документы отправляются в Китай, в Израиль и так далее. Там тоже не говорят «мы вылечим», а отвечают «приезжайте, посмотрим». Объявляется «Врачи и фонды от нас отказались, но там-то обещают помочь», открывается сбор на карту. Иногда огромные средства в итоге собирают на такую же терапию, которая здесь проводилась бесплатно или в десятки раз дешевле, но она признана уже нецелесообразной».
Лечение от рака само по себе часто переносится тяжело, человеку может стать хуже уже в поездке за границу, да и основное заболевание никуда не исчезает. Вернуться в тяжёлом состоянии и без денег – как? И эту проблему зачастую разгребают те самые фонды, которые якобы «отказались» от пациента вначале.
7. Вы просите денег и особенно упираете на ежемесячные пожертвования. Разве безопасно вводить данные банковской карты на вашем сайте и разрешать вам самим списывать у меня деньги? Я и так могу помогать, если почувствую жалость к вашим подопечным.
Благотворительные фонды не получают данные вашей банковской карты ни при совершении однократного пожертвования, ни при подписке на ежемесячные переводы. Как в интернет-магазинах, платежные системы кодируют данные так, что из них нельзя извлечь ваши реквизиты – ни сотрудникам фонда, ни даже сотрудникам платежной системы (например, CloudPayments или ChronoPay). Вы всегда можете остановить пожертвование, изменить сумму или дату списания средств.
При этом именно ежемесячные (рекуррентные) пожертвования помогают фондам планировать работу и решать проблемы подопечных комплексно или поддерживать их постоянно.
«У нас поток подопечных стабилен: приходит 120 подопечных в неделю в первой половине месяца и 150 подопечных в неделю во второй половине месяца, – рассказывает Виктория Стронина. – Они получают здесь помощь каждый месяц, рассчитывают на нас и не должны уйти с пустыми руками, чтобы дотянуть до зарплаты или пенсии. Постоянные пожертвования давали бы уверенность в завтрашнем дне. Но реально ежемесячными пожертвованиями покрывается примерно 1% нашего бюджета. Также у нас есть жертвователи, которые регулярно заказывают продукты на наш адрес. Это не подписка, но тоже очень важно для нас».
Даже 50 или 100 рублей в месяц, не чувствительные для бюджета большинства людей, как одна-две поездки на метро, делают погоду в благотворительности, если подпишется достаточное количество помогающих.
