Ситуацию мало кто осознал
– Как бы вы охарактеризовали то, что сейчас происходит в третьем секторе? На дворе самоизоляция, экономика не бодра. Что со сборами в вашем фонде?
– Сейчас я директор двух благотворительных фондов – «Лавки радостей» и фонда «Детские сердца». «Лавки» с наступлением самоизоляции нам пришлось закрыть, потому что закрыты все промтоварные магазины.
С «Лавками» у нас, честно говоря, проблемы – мы не знаем, сколько ещё продлятся ограничения. С их закрытием исчезли деньги, которые давала продажа вещей, а аренду мы продолжаем платить. Конечно, некоторые арендодатели пошли нам навстречу, некоторые даже весьма значительно, но всё же будущее вызывает у меня беспокойство.
Когда у замечательного хирурга Бадмы Башанкаева я прочла, что у врачей Коммунарки нет еды, я, не раздумывая, бросила своих девчонок, сотрудниц фонда, в огонь. Они работают по 24 часа без отдыха.
К счастью, у нас есть программа «Феникс» – в своё время она основывалась для помощи погорельцам. Когда утонул Тулун, мы её расширили до «помощи пострадавшим при ЧС». ЧС не объявлено, но по факту сейчас происходит общемировое ЧС, и именно благодаря «Фениксу» мы получили шанс помочь. Если бы у нас был только фонд «Детские сердца», сделать нельзя было бы ничего – там в уставе прописаны строго сборы на операции на сердце детям от 0 до 18.
Мы помогаем не врачам, а самим себе
– Как вообще во время эпидемии, когда в финансах ничего не понятно, ходить по людям и просить денег?
– Я не прошу денег. Я говорю: «Мы акционируем свои жизни. Если вы сейчас вложитесь в защиту этого врача, потом вас будет интубировать не гинеколог, а профессионал. Вложение денег сейчас – абсолютная необходимость, мы вкладываем в себя». Кто-то вкладывает последнее, но это того стоит. Сейчас мы боремся за своих мам, пап, детей, ну, и за себя тоже, мы и себя не под ёлочкой нашли.
В большинстве своём пожертвования делают жители больших городов, женщины. Женщины вообще – созидательная часть нашего общества, потому что они регулярно делают пожертвования. Мужчины, как правило, дают большие суммы единовременно. Женщины дают помалу, но их много.
– Как работать с аудиторией на взводе? Когда вы приходите с просьбой, а вам в ответ начинают кричать, что цены закупок завышены, и вообще вы дублируете государство.
– Да, мы дублируем государство. Ни одно государство в мире на справилось с COVID’ом без помощи общества. В богатейшей Америке, в благополучной Швейцарии, в Италии и Испании созданы специальные группы помощи врачам для закупки СИЗов. Подготовиться к нынешней эпидемии не могла ни одна система здравоохранения в мире, мы даже ещё не поняли масштабов происходящего.
На рынке цунами, а ещё некоторые очень любят покричать
– Я знаю, что со сборами на средства защиты для врачей у вас были проблемы. В соцсетях вам даже выдвигали ряд обвинений.
– Был конфликт, да. Сначала мне от этого было очень плохо, но сейчас я уже почти забыла, потому что прекрасный человек Павел решил оплачивать обеды для ночной смены в Институте эндокринологии. А это радует просто невозможно!
Развивалась история так. Я сделала группу «Корзинка помощи». Происхождение этого названия очень трогательное. Когда началась эпидемия, вся моя семья оказалась раскидана в карантине по всему миру – сын – в Израиле, а мама с папой – во Франции.
Моим родителям уже больше 80, то есть, они в зоне риска и не имеют права выходить вообще. Тогда их прекрасная соседка взяла к себе их собаку, с которой надо было гулять. Кроме того, каждый день она приходила к ним под балкон. Со своего второго этажа они спускали корзину, куда она клала еду. Кстати, соседка продолжает так делать уже более месяца. Когда у них была годовщина свадьбы, она привязала к дереву шарики и положила в корзинку тортик. Это – идеал взаимоотношений с соседями, в ближайшее время повсеместно не достижимый. Меня страшно вдохновила эта история, и я подумала, что лучшего названия для группы быть не может.
Сперва я пригласила в эту группу друзей, потом написала несколько истерических постов, не делающих мне честь как фандрайзеру. Как в жизни: учишься-учишься, а потом дураком помрёшь. Несмотря на то, что я занимаюсь благотворительностью семнадцать лет, никак не могу научиться подходить к вопросу с холодной головой.
Тон постов был: «Всё для фронта, всё для победы. Врачи сейчас на линии фронта, если мы не спасём их, нас спасать будет некому». И вот эти посты я стала раскидывать по группам разных районов. Люди реагировали по-разному.
Наибольшая неудача постигла меня в группе «Аэропорт-Сокол». Там мне сказали: «Уберите эту гадость. Мы здесь о цветах и музыке и о том, как воспитывать детей». Я страшно расстроилась, что тоже очень непрофессионально. Настоящий фандрайзер должен был бы переговорить с администратором и тихонько спустить ситуацию на тормозах. А я просто убежала оттуда, роняя слёзы и тапки.
Умудрённая печальным опытом, я написала в группу «Мамы Новой Риги и Рублёвки». Вот там точно было о памперсах, цветах и музыке, участницы говорили только о красивом. И вдруг за Пасхальное воскресение, за один день, эти прекрасные женщины собрали нам триста тысяч! Было видно, что они давно думали о том, чтобы помочь врачам, но не знали, как. И администраторы этой группы до сих пор меня поддерживают.
Правда, и в этой группе нашлась дама, которая начала кричать: «Завышенные цены! Вы покупаете золотые унитазы!» Помню, от этих совершенно непарламентских дискуссий, в которых я старалась быть очень вежливой, у меня подскочило давление.
В больницу нельзя поставлять несертифицированные вещи
– Но ведь вам по ходу действительно пришлось осваивать незнакомый набор предметов помощи…
– Вообще неизвестный. Мы никогда не занимались закупкой оборудования. Точнее, в «Детских сердцах» это происходило принципиально по-другому. Тогда врачи выписывали нам конкретный предмет, и мы покупали его у проверенных поставщиков. Варианты «а можно мы купим в другом месте китайское с теми же характеристиками» не рассматривались. Но это было в мирное время, когда рынок был устоявшийся.
А сейчас кто в лес, кто по дрова, и, естественно, каждый свои дрова стремится продать подороже. Чтобы найти адекватные цены, надо прошерстить весь интернет. Сейчас, например, партию СИЗ мы нашли на складах в Кемерово. Кроме того, в больницу нельзя поставлять несертифицированные вещи. К сожалению, подобный опыт был у одного из крупных корпоративных дарителей. Люди хотели, как лучше, потратили большие деньги и закупили в больницу неправильные халаты и бахилы. Использовать их невозможно, деньги вернуть уже тоже нельзя. Получилось – деньги на ветер.
В нашем случае претензии были из-за двенадцати медицинских защитных экранов, которые мы купили действительно дорого. Но это была наша первая покупка, и мы их купили так, как действовали всегда. Врач, мой друг профессор Евгений Зелтынь из 52 больницы, кардиолог, который работал в «красной зоне» написал: «Нам нужна вот такая защита». И прислал ссылку. И мы тут же прошли по ссылке и купили эти экраны.
Наверное, нужно было бы тщательнее разбираться с видами экранов и ценами. Но экраны в больнице нужны были «ещё вчера», потому что врачи работали без защиты. Сам Евгений Мартынович заразился и переболел в состоянии средней тяжести. Теперь рассказывает, что ещё слаб после болезни и, тем не менее, снова работает.
Нас призывали вместо специализированных экранов покупать щитки, которые используются при бытовом ремонте, но они же не защищают от вируса. Пришлось осваивать совершенно новую область, да ещё в условиях, когда рынок переживает цунами. Потому что «кому война, а кому мать родна».
Правда, некоторые люди, которые писали возмущённые письма и комментарии, потом написали мне: «Извините, не разобрались. Мошенников кругом много». Кто-то не разобрался, а кому-то просто очень нравится кричать. Почему они так делают – не знаю; мне никогда не доставляло удовольствие ругаться матом в интернете.
Посмотрим, как во время эпидемии работают привычные схемы сбора
– Как ещё удаётся работать при нынешних ограничениях?
– 16 мая будет интернет-аукцион Винзавода VLADEY – они предложили нам помощь – это прекрасно! Мы самостоятельно тоже попытаемся провести небольшой аукцион. Знаменитый Бэнкси только что подарил свою картину Главному госпиталю в Саутгемптоне. Конечно, прямо в госпитале она постоянно висеть не будет, её продадут, и деньги пойдут на нужды медиков. С учётом того, сколько стоит Бэнкси, это ощутимая помощь.
У меня есть несколько друзей-художников, которые готовы нас поддержать, а ещё будет специальный лот от Бориса Акунина (объявлен в РФ иноагентом), который напишет для выигравшего аукцион именное хокку. Заодно посмотрим, как во время эпидемии работают привычные схемы сбора.
– Что сейчас происходит с вашими плановыми программами?
– «Детские сердца» работают, и всё просьбы, неожиданно для нас, собирают отклик. Именно сейчас, когда ситуация в стране так не определена, нам предложила помощь крупнейшая сеть супермаркетов «Билла». Это просто спасение для наших подопечных детей! Недавно у нас произошло ЧП – мальчику, который уже давно в Германии, лечение мы оплатили, пришлось делать ещё две экстренных операции. Нам нужно собрать ещё пятьдесят тысяч евро, но за прошлые выходные удалось собрать уже пятьсот тысяч рублей, это хороший темп.
У нас есть трогательный ролик – папа нашего исполнительного директора Оли Голенко, блокадник, который сейчас, по счастью, жив-здоров и в отличной форме, надел все ордена и записал видеообращение, что нам снова нужно одержать победу в Берлине и помочь мальчику Артему, который лежит в реанимации в берлинской больнице.
– Как в процессе работы не сойти с ума от негатива, который приходится через себя пропускать?
– В окружении негатива мы работаем всегда, так что в нынешней ситуации для меня как для директора фонда, пожалуй, нет ничего принципиально нового. За семнадцать лет работы сбоить начинаю, скорее, я, а не мир. Когда я начинала, мне было 36, было легче.
А так – стандартно – спорт, если есть возможность, – бокал вина на ужин, крепкий сон – утопия!!! (Смеётся). Если серьёзно, решения, как выйти из нынешнего штопора нет, наверное, ни у кого.
Когда-то в исследовании о Голодоморе 1930-х годов я читала, что дольше всего держались семьи, которые помогали другим. Те, которые гребли под себя, умирали первыми. Человек устроен так, что помощь другим держит на плаву. Если ты кому-то помогаешь, то уже не самый несчастный, ты уже что-то можешь, и ты человек.
В конце концов, «всё рухнуло» – подопрём. Можно кричать: «Куда катится мир!» – а можно просто толкать его в нужную сторону.
Не основывайте свой фонд – поработайте в тех, что есть
– Вам часто звонят с вопросами, как основать свой благотворительный фонд. Кто эти люди?
– Самые разные люди – и те, у кого деньги есть, и те, у кого их нет. Те, у кого есть время и те, кто, наоборот, слишком занят. К сожалению, большинство из них считает, что благотворительный фонд – волшебная штука, которую завёл, и всё само собой начало работать.
И я всем отвечаю: «Никому не нужен ещё один фонд, который не будет работать. Даже если у вас куча денег, это не гарантирует, что вы сможете всё наладить, как следует.
Сначала попробуйте поработать в действующем фонде, идите в волонтеры. Не надо сходу вкладывать кучу денег в логотип, сайт и наём директора. Успех фонда зависит не от этого, а от мотивации. Я хочу жить в хорошем, уютном, симпатичном мире, но этот садик мне никто не построит, кроме меня самой. Есть прекрасная фраза: «У Бога нет других рук, кроме наших».
Вообще в работе фонда должно быть много всего – экспертиза, профессионализм, выдержка. При этом надо понимать, что работа директора фонда – тяжелая. Нужно иметь очень большое желание помогать, но одного желания недостаточно.
Помогать хочется много кому многим, но тема, которой ты будешь заниматься, должна тебя вдохновлять. Сначала стоит попрактиковаться, понять, сможешь ли ты это выдержать. В конце концов, некоторые люди открывают в себе фандрайзеров совершенно случайно. Со мной это случилось после 36. Вперед!
