В первые десятилетия ХХ века в Америке наступила Великая депрессия. Многие стали уезжать из страны в поисках лучшей жизни.
Юноша, подающий надежды рабочий Роберт Робинсон (1906–1994) был одним из них. Только бежал он не столько от последствий экономического кризиса, сколько от ужасов расизма.
«Черная обезьяна, опусти глаза, когда разговариваешь с белым человеком!» Умный, интеллигентный, знающий иностранные языки, он приводил расистов в бешенство. Бессмысленно перечислять все унижения, через которые ему пришлось пройти просто по факту рождения. Расизм в те годы в Америке был частью политики государства.
Начало пути
Роберт Робинсон родился на Ямайке в 1906 году. Когда мальчику было пять лет, родители перевезли его на Кубу, где он прожил много лет и никогда не сталкивался с расизмом. С раннего детства он любил работать руками, чинить сломанное. Мечтал создавать новые, невиданные машины. Решил стать инженером-механиком, уехать в США, найти работу и помогать своей матери.
В 1923 году, в 17 лет, ему удалось переехать в США. Он обосновался в Детройте, чтобы попасть на завод Форда, где предлагали очень хорошие условия для рабочих. Несколько месяцев Роберт методично ходил на завод, отстаивал огромную очередь, подавал заявку на работу и получал отказ – из-за цвета кожи.
Один пожилой рабочий надоумил его проникнуть на завод с «другого конца» – устроиться уборщиком. На эту должность Роберта в конце концов взяли. Через несколько месяцев он поступил в техникум при заводе, окончил его и стал единственным чернокожим слесарем-инструментальщиком в компании. В 1929 году он получил гражданство США.
Контракт
В 1930 году на завод Форда прибыла группа советских инженеров – искали талантливых рабочих. Это было частью сделки, которую Форд и СССР заключили годом ранее: русские покупали легковые и грузовые автомобили, а взамен знакомились с американскими методами промышленного производства. Робинсону предложили годичный контракт в Сталинграде, в два раза больше денег, чем он получал, бесплатное жилье, 30-дневный оплачиваемый отпуск и другие бонусы.
Это был шанс заработать достаточно денег, чтобы перевезти маму в Штаты, а также стать профессионалом высшего класса, поэтому Роберт с радостью принял предложение. Про коммунизм он толком ничего не знал, так как политикой в 23 года не интересовался. А еще за два месяца до приезда русских случилась страшная трагедия. Бесчинствовавшая толпа расистов убила одного из его знакомых – мужчину растерзали за то, что он был темнокожим. Это сильно повлияло на его решение уехать из страны. Он был единственным чернокожим в группе, которая отправилась в СССР на работу.
Нападение
Жизнь и работа в условиях советского коммунизма радикально отличались от того, как все было устроено в США. Когда его белые американские коллеги отказались спать с ним в одной комнате и есть за одним столом, руководители прилюдно отчитали их и объяснили, что они теперь живут по советским законам, запрещающим расовую сегрегацию.
Вскоре эти двое соотечественников, очевидно, желая отомстить за пережитое унижение, напали на Робинсона и стали жестоко избивать. Невысокого роста, щуплый Роберт неожиданно оказал мощное сопротивление. Он отбивался как зверь, зная, что в подобных случаях чернокожих либо сажают в тюрьму, либо убивают.
Их отвезли в участок. Милиционеры выслушали версию Робинсона и арестовали его белых коллег, а дальше произошло то, чего он никак не ожидал. Об инциденте написали газеты. Советские коллеги Робинсона по заводу, а также сторонники по всему Советскому Союзу призывали к справедливости. «Американской технике: да! Американским предрассудкам: нет!» Суд признал нападавших виновными в «национал-шовинизме» и приказал депортировать их в США.
Роберт тогда не думал, что, возможно, этот случай власти использовали в пропагандистских целях. Уж слишком раздули историю. Чрезмерное внимание претило, но он был благодарен совершенно незнакомым людям, которые выражали ему искреннюю поддержку и восхищались его смелостью.
Его волновало другое – правильно ли он поступил, ведь это не по-христиански, причинять боль ближнему. Или нужно было сдаться, позволить им убить себя? Ему стало легче дышать, исчез страх. Должно быть, это и была свобода. Он сказал себе: «Никого никогда больше не бойся, ибо Господь был и остается с тобой». Робинсон был глубоко верующим человеком.
После суда
В течение последующих лет он несколько раз продлевал контракт, перебрался в Москву, на Московский шарикоподшипниковый завод. На заработанные деньги перевез свою мать с Кубы и обеспечил ей комфортную жизнь. В 1933 году Роберт даже смог навестить ее. Шесть недель они провели вместе.
Он был полон решимости продолжать работать в Советском Союзе как можно дольше. Его жизнь кардинально поменялась. Он мог спокойно перекусить в любом ресторане, не опасаясь, что его выгонят. Его приглашали на вечеринки, в гости. Он занимался любимым делом, получал дальнейшее образование – в Америке тех лет все это было невозможно.
Статус иностранного специалиста давал ему доступ к высшим эшелонам партийного руководства, которые, в свою очередь, предлагали ему различные привилегии – коттедж на выходные за городом, личный автомобиль с водителем. Но Робинсон по возможности отклонял все эти предложения. Он не хотел быть в долгу перед коммунистами, которые мечтали обратить его в свою «веру».
Моссовет
В 1934 году русские коллеги по заводу неожиданно выдвинули его кандидатуру в депутаты Моссовета, несмотря на то, что он был гражданином Америки и не был членом КПСС. Это был настоящий фурор – газеты захлебывались от восторга. «Черный человек впервые будет заседать в Белом зале Моссовета».
Но Робинсон был напуган – его согласия никто не спрашивал, просто поставили перед фактом. «Я был ошеломлен: что они со мной сделали? Во что я ввязался? Я американский гражданин, я не политик, я не коммунист».
В Штатах внимательно следили за судьбой своего темнокожего соотечественника. «Угольно-черный протеже Сталина», «большевик» – как только его не называли. В статье в журнале Time о Робинсоне говорилось: «Негры, как учат каждого советского ребенка, являются «черной надеждой» коммунизма в США. Рано или поздно, если Москва должным образом подготовит их, они «восстанут и разрубят цепи своего рабства», как поется в советском гимне».
В 1937 году правительство США выдвинуло Робинсону свой ультиматум: он возвращается домой или отказывается от американского гражданства. Роберт хотел вернуться, но отлично понимал, что найти работу в США с такой репутацией будет трудно, если вообще возможно. Советское правительство предложило ему свое гражданство, заверив, что позже он сможет вернуться в США.
Вера и политика
Несмотря на все усилия Робинсона оставаться в стороне, вмешательство политики в его жизнь только усиливалось.
Ему все чаще стали предлагать выступить с «нелестными комментариями» о жизни в Америке, и ему правда было что рассказать о расизме, но он решительно отказывался. Ситуация была сложная, его раздирали внутренние противоречия. Проблема была еще и в том, что он так и не стал своим в СССР.
Не только цвет кожи помешал этому. Он видел, как коммунисты разрушали церкви, как относились к верующим. А он верил в Бога. Каждый день читал Библию, открыто ходил в церковь, но свои взгляды вынужден был держать при себе. Никто не знал, что он скорее убьет себя, чем откажется от христианской веры. И все же он решил рискнуть и принял решение стать гражданином СССР.
Репрессии
По словам Робинсона, все чернокожие, которых он знал в начале 1930-х годов, загадочно «исчезли» из Москвы к 1937 году. Пропадали не только они. Вдруг выяснялось, что твой белокожий коллега – враг народа, и начальник цеха на общем собрании зачитывал по бумажке требование коллектива о возмездии. Уничтожали целые семьи. Хлынула лавина доносов. Это было страшно. Все стали бояться друг друга.
Письма, которые он отправлял матери, вскрывались и подвергались цензуре. Изо дня в день он ложился спать в одежде из-за страха. «Я не мог уснуть, поэтому просто лежал и ждал, когда придет мое время». Бежать было некуда.
Начались гонения на священников. Робинсон вновь и вновь открывал Библию, пытаясь найти ответ на вопрос – что происходит? Потом разразилась война. Он на всю жизнь запомнил, как, несмотря на запреты, люди собрались в ближайшем открытом храме и стали неистово молиться – каждый о своем и все вместе о главном.
Роберт верил – это Господь помог ему пройти через репрессии, войну и остаться невредимым.
Попытки выбраться
После окончания Великой Отечественной войны советские власти сделали практически невозможным выезд граждан за пределы страны.
Единственный способ – уехать на отдых, а затем не возвращаться. С 1945 года и вплоть до 1973-го Роберт ежегодно подавал прошение о выезде в США, и каждый раз ему отказывали. Его не отпустили даже на похороны матери. Он начал сомневаться, что когда-нибудь сможет вернуться. Пропаганда создала свой образ Робинсона – несчастного чернокожего американца, нашедшего убежище и свободу в Советском Союзе, и очевидно, что возвращение не вписывалось в этот сценарий.
Уганда
В 1960-е годы СССР стал налаживать связи со странами Африки. Многие молодые африканцы приехали учиться в Москву, и Робинсон познакомился со студентами из Уганды, а они, в свою очередь, устроили ему встречу с послом Уганды в Советском Союзе Матией Мутьябой. Они быстро подружились, и Роберт – не сразу, он по-прежнему боялся людей – доверился послу, тот обещал помощь.
Вскоре Робинсон получил официальное приглашение на отдых в Уганду. Ему выдали заграничный паспорт. Он был уверен, что за ним следят, и боялся, что агенты КГБ в последнюю минуту украдут его паспорт. Проделал щели в стене под обоями, где прятал свое сокровище. Только те, кто пережил страшные годы репрессий, смогут понять чувства Роберта. «В моих руках был мой билет на свободу, за который я боролся более 28 лет. Я упал на колени и возблагодарил Бога».
В 1974 году он выехал в Уганду, где стал преподавать в Техническом колледже. Там же он познакомился со своей будущей женой, университетским преподавателем Зильфой Мапп. Правительство Уганды направило советским чиновникам письмо, в котором уведомило, что Робинсон не вернется в Советский Союз в ближайшее время. Не желая рисковать дружбой с Угандой, Советы не стали препятствовать.
Возвращение
В 1980 году Робинсон вернулся в США, а спустя шесть лет, будучи уже 80-летним, вновь стал гражданином Америки. Он бежал от ужасов расизма, а попал в кошмар сталинизма. Всем чужой, никому не свой, но всегда с Богом. Советский Союз дал ему возможность получить образование, заниматься любимым делом, но взамен искалечил жизнь, отняв свободу. «Другого такого, как я, нет и не было в Советском Союзе. Здесь нечем гордиться, и, уж конечно, я бы предпочел прожить жизнь иначе».
В мае 1988 года вышла его книга «Черный о красных», описывающая его советский опыт. Он надеялся написать больше книг и путешествовать по Африке, но успел прожить в Америке только восемь лет. До конца дней он категорически отвергал любую идею о посещении России.
