Иерей Александр Сатомский, настоятель храма Богоявления города Ярославля, пресс-секретарь Ярославской епархии:
Откуда взялся «православный non-fiction»
В 90-е годы и даже сейчас встречаются «руководства к исповеди», где расписаны с невозможной тщательностью грехи, типа «плевал на крестик в раковине», «носил обувь с крестами на подошвах» – люди ведь такие страхи не сами придумали. Откуда берутся подобные страхи и «списки грехов»?
– В 90-е годы у нас был уникальный период всеобщего неофитства. Огромные массы людей вдруг осознали свою принадлежность к Церкви, увидели, правильно или не очень, Христа.
И возникла ситуация, когда неофит-священник учил неофита-прихожанина. Это привело к расцвету «православного non-fiction».
В своё время на кафедре теологии, где я учился, была в ходу (для критического обсуждения) книга «Лекарство от греха», адресованная, по словам автора, «преимущественно для духовно больных женщин». Почему «духовно больные мужчины» не входили в поле зрения автора, сказать не берусь.
В книге этой были огромные списки очень странных «грехов»: «воровала яйца», «грозила кулаком», «ходила в магазин после храма». Особо отмечалось: «Если ваш список грехов будет слишком большим для исповеди, делите его на несколько порций, это духовно полезно, работайте».
Сейчас в целом лучше с образованием пастырей и мирян, появились разные полезные сайты, духовная литература, налажены каналы духовного просвещения. В итоге ситуация «духовного безрыбья», помноженного на отсутствие вкуса (который в 90-е мало у кого был), себя исчерпала. Но остался для появления чудных грехов и страхов второй фактор.
Греховный атавизм
В своё время мученица Мария Скобцова в сочинении «Типы религиозной жизни» среди прочих называла так называемый «уставщический» тип. Конечно, мать Мария больше говорила об отношении к богослужению, но отмеченный ею принцип применим и к христианской жизни в целом.
Тексты в стиле «Лекарства от греха» до сих пор живы и популярны, потому что у них есть читатель. Но откуда этот спрос берется?
Евангельские и апостольские тексты непросты, там все время нужно творческое напряжение совести – как ту или иную заповедь приложить к конкретной ситуации, отношениям.
Здесь все проще:
потому и популярны заповеди «в стиле» Ветхого Завета – они линейны, однозначны и запретительны. Они создают своего рода «духовный забор», за которым всё кажется правильно, понятно, а главное – однозначно богоспасаемо.
Это – «ветхозаветный» подход в плохом смысле этого слова, этакая «ограда Торы», которая спасает тебя от всего, просто перечисляя то, чего ты не делаешь.
В иудаизме Ветхий Завет породил Галаху – совокупность правил, где каждая иудейская заповедь расписана ещё более подробно, с огромным количеством конкретизаций, уточнений, с рассмотрением в разных обстоятельствах. Такие «заповеди на заповедь».
Супердетализацией правил жизни человек хочет бессознательно сказать, что он верит-верит, а на самом деле просто убегает от свободы верить в Живого Бога, от веры как творческого риска.
Но «ветхозаветная» закваска, такая «галаха» есть и в христианах, и это может не всегда зависеть от образованности в вопросах веры. Она идет из нашей глубины – как атавизм, ошибка, неправильное понимание своей веры, и, конечно, страх свободы.
«Я уже не называю вас рабами, вы друзья Мои»
Заповеди Нового Завета, Евангелия принципиально иные – они «расширительные» – указывают на перспективу.
«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» – «если вы хотите Царства Небесного, смотрите в сторону нищих духом, подражайте им по силам своим». Это не ограда, а, наоборот, горизонт, к которому нужно двигаться.
Мы – рабы в контексте Евангельских притч, например, притчи о том, как господин раздал рабам таланты. Причём понятие «раба» удобно именно для понижения меры ответственности. Но в Евангелии от Иоанна Христос, заканчивая Свою проповедь на земле, прощаясь с учениками, говорит самым ближним: «Я уже не называю вас рабами, потому что раб не знает, что делает господин его. Но Я называю вас друзьями, потому что Я сказал вам всё» (Ин. 15:15).
В итоге Христос ждет от нас еще большей вовлечённости, сотворчества в отношениях с Ним. Отношения с другим человеком не могут быть уложены в готовые нормативы и схемы, потому что человек живой. То же – в отношениях с Богом. Но такие отношения требуют вдумчивой, долгой работы и приобретения навыка этой свободы.
Проще, «безопасней» скрыться за духовным забором из заповедей, запретов, и ощутить себя тем самым «рабом Божиим», который и не хочет понимать, что хочет его Господин. Он не потерял божественных талантов, но их и не приумножил, и господин, как помним, за это его не хвалит.
То внутреннее устроение, о котором мы говорим, бессознательно ищет якоря и скрепы – чего-то, что указало бы конкретный коридор, что не требует от человека чрезмерного, с его точки зрения, духовного труда, поиска. Ему как будто объяснили: «Не влезай – убьёт!» – и он это усвоил, а почему именно убьёт – не важно.
Но каждый христианин призван к осознованию. А значит, важно не автоматически выполнять Божии заповеди, а пропускать через сердце и ум, не боясь споров и сомнений. Это и есть живые отношения с Богом.
Ведь если «я не понимаю», мне приходится чётко следовать инструкции, иначе не сработает. Если же я понимаю, это даёт мне некоторую степень свободы и вариативности.
Бог – Он ведь «бегущий, ускользающий»
Реальная основа духовной жизни – постоянный активный поиск Бога.
Часто мы находимся в заблуждении, что мы Бога уже нашли. Это глубокая неправда.
Бог по-гречески θεός – от глагола Theein – «бежать». То есть, Бог – «бегущий, ускользающий». И то, что Он один раз открылся нам во Христе, совершенно не означает, что мы «все поняли».
Мы видим на примере апостолов – сколько ни ходят они со Христом, а не могут понять каких-то, как нам сейчас кажется, элементарных вещей. И Христос говорит им: «Неужели вы не понимаете этой притчи? Как же вам уразуметь все притчи?» (Мк. 4:13). Но с нами происходит то же самое. И потому Христианство – не справочник готовых ответов.
Когда у человека во главе угла «запреты» и правила на все случаи жизни, необходимости поиска Бога он не видит радикально. Он принимает позицию, что он всё знает, прав, уже утверждён, в отличие от прочих. Это ещё и повреждение гордостью: «Я не таков, как этот мытарь» (Лк. 18:11).
А настоящая духовная жизнь – это постоянное искание и желание Бога, попытки увидеть Его, понять Его, глубже войти в эти отношения.
Если дурацкие страхи замучили
– Что делать людям, у которых стремление к духовным коридорам сочетается с искренним страхом «оскорбить Бога» и приобретает форму, близкую к религиозному неврозу? Человек может даже в этом исповедаться, но ему не помогает.
– Сначала надо убедиться, что человек сам видит эту проблему. И если он готов с этим работать, со временем она пройдет.
Еще хорошо иногда не только приходить на исповедь со списком грехов. Время от времени любому христианину, независимо от его конкретных духовных проблем, хорошо бы встречаться со священником для духовного разговора вне церковной службы:
– А я слышал о такой проблеме, что об этом думаете вы? А я прочитал в духовной книге вот такое, что об этом думаете вы? И именно в диалоге возможно движение к какой-то работе. Скорее всего, какой-то сдвиг произойдёт не сразу, и то, что человек приходит к священнику с одной и той же проблемой несколько раз – нормально.
– А если не помогает рационализация: человек может все понимать, а страх остается.
– Да, есть целый ряд вопросов, которые не сводятся только к духовной жизни.
И страх что-то нарушить и прогневать Бога тоже может быть завязан на обсессивно-компульсивный синдром, когда человек постоянно волнуется, его одолевают навязчивые мысли, или на невроз.
И тогда природа (не содержание) таких страхов может ничем не отличаться от навязчивого страха забыть выключить дома плиту.
Если человек сам радикально с такими страхами не справляется, а страхи эти его беспокоят, может, даже мешают жить, то пообщаться с трезвомыслящим православным психологом, способным отделить здесь духовное от психологического – было бы Соломоновым решением.
Решающий вопрос
– Но не все готовы, приходя к священнику, услышать совет: «идите к психологу».
– Человек способен услышать только то, к чему внутренне готов. И это касается духовной жизни в целом. Священник тоже может что-то посоветовать, но, даже доверяя ему и зная его как хорошего пастыря, человек всё равно совету не последует.
В этой ситуации вопрос свободы будет решающим – мы не можем принудить человека к каким-то решениям, если он к ним радикально не готов. Максимум того, что мы можем, – мотивировать человека к молитве:
«Господи, я вижу некое затруднение в своей духовной жизни, но совершенно не готов принять то решение, которое советует мне духовник. Что мне делать?»
Если это будет хотя бы минимально регулярная и собранная молитва, думаю, слова Христа: «стучите и отворят вам» (Мф. 7:7) окажутся действенными. То есть, если ты не видишь, не слышишь, не готов выполнять рекомендации духовника, хотя бы молись и читай Евангелие. Потому что ломать тебя в твоей свободе всё равно невозможно и, главное, неправильно.
Иллюстрации: Оксана Романова
