Одна из ведущих российских НКО в области организации сопровождаемого проживания и помощи взрослым и детям с тяжелыми нарушениями, петербургская благотворительная общественная организация «Перспективы», нуждается в поддержке из-за тяжелой финансовой ситуации. Из-за отсутствия средств ей пришлось сократить ряд важных проектов, существует угроза разрушения уникального коллектива экспертов.
«Дорогие друзья, в «Перспективах» сейчас трудные времена… Впервые за 20 лет мы находимся в очень плохом финансовом положении, которое заставляет нас временно сокращать объем деятельности, – заявила президент БОО «Перспективы» Мария Островская. – Наши ожидания по привлечению средств для финансирования работы программ не оправдались, мы не нашли или не получили денег, на которые рассчитывали».
Совершенно неожиданно крупные фонды – партнеры, которые традиционно поддерживали «Перспективы», сильно сократили финансирование, говорит руководитель благотворительной организации. Между тем, она, как и многие другие НКО, не получила в этом году субсидий от петербургских властей, сокративших объем финансирования общественных организаций.
«Признаем, что мы как организация не перестроились вовремя под меняющиеся условия, не вписались в меняющиеся тенденции, – говорит Мария Островская. – Мы учтем ошибки и промахи, и, конечно, выправим ситуацию в 2019 году. Но сейчас мы вынуждены сокращать значительную часть всех наших программ, кроме волонтерской. Мы проводим сокращение деятельности так, чтобы не потерять главных смыслов и целей, пусть пока и потеряв скорость продвижения к ним».
Сегодняшние трудности – временные, уверены в организации. Но для того, чтобы преодолеть их без потерь, жизненно нужна помощь неравнодушных людей.
«Мы просим помогать нам сейчас настолько, насколько это возможно для ваc. Спасибо всем, кто откликнется. Сделать пожертвование можно здесь», говорят в БОО «Перспективы».
– К сожалению, в этом году мы не получили от города ни субсидий, ни возмещений за социальные услуги, – рассказала Мария Островская порталу Милосердие.ru. – А наши доноры – в основном средний бизнес, у них тоже не очень хорошо сейчас идут дела, очень многие сократили финансирование.
Сократилась и поддержка со стороны европейских фондов: наша страна транслирует миру, что дела здесь идут хорошо, и за рубежом нас уже не воспринимают, как нуждающихся во внешней помощи. Но нашей организации заменить эту помощь пока что нечем.
– Что пришлось сократить?
Нам пришлось уволить 40 сотрудников. Мы сократили программу «Дети вне семьи», которая велась в детском доме-интернате № 4 в Павловске. Это специальный интернат для детей с тяжелыми нарушениями, мы работаем в группах милосердия очень давно, за это время дети стали ходить в школу, появились воспитатели в группе – и детям все равно не достает близкого взрослого рядом, недостает возможности игры, развития, выхода на улицу, социализации.
Сейчас придется сократить хорошую часть педагогов – и вернуться к формату в основном волонтерской работы при небольшой поддержке педагогов, экспертов, которые помогут волонтерам разобраться, как работать с ребенком, и будут за ними присматривать.
Во взрослом интернате пришлось оставить только программу сопровождаемой занятости. У нас около 10 видов мастерских, которые мы пока можем профинансировать и сохраняем. Но нам пришлось убрать педагогов с отделений, где люди живут. Они помогали нашим подопечным ухаживать за собой, обучали самообслуживанию, помогали наводить порядок в вещах, пользоваться банковской картой – содействовали их социализации и развивали их навыки самообслуживания. Сейчас там пришлось тоже оставить только волонтеров, и трех педагогов, которые им помогают, объясняя, как можно не просто ухаживать за подопечными, а осуществлять так называемый развивающий уход, при котором растет самостоятельность человека.
И в семейной программе нам придется закрыть наш взрослый центр дневного пребывания, который работал в помещении, безвозмездно предоставленном городом еще при Валентине Матвиенко. Там занимались 20 ребят старше 18 лет, которые после коррекционной школы оказались в полной изоляции из-за тяжести нарушений. Их не берут ни в реабилитационные центры, ни в центры занятости. У нас их занятость обеспечивалась. Родители писали письма вице-губернатору, но пока проблема не решена, и работа центра приостанавливается на неопределенный срок – пока город нас как-то не поддержит.
Сокращения не затронули ни нашу тренировочную квартиру, ни дом сопровождаемого проживания. К счастью, часть наших проектов финансируются за счет целевых грантов. Не полностью, мы должны получать часть средств от благотворителей, но пока что, слава Богу, здесь хватает средств.
– Как велик дефицит бюджета организации?
– Дефицит бюджета на 2018 год был 12 миллионов, но за счет сокращений, мы его уменьшили до 7 миллионов. И очень надеемся на общую помощь, на то, что нам помогут всем миром.
– Есть ли вероятность улучшения ситуации?
– Есть надежда, что, во-первых, будет отлажен механизм дотаций на социальные услуги. Мы внесены в реестр поставщиков соцуслуг, но пока не получили ни одной копейки. Все эти механизмы работают таким образом, что добиться от них результата нам пока что не удалось.
Мы очень надеемся, что увеличится объем субсидий для НКО. Потому что в этом году Петербург взял и сократил их, по официальным данным – вдвое, по другим подсчетам – в пять раз. При этом количество НКО растет, возникает конкуренция, которую смогут выдержать не все.
Пропорционально уменьшению поддержки со стороны западных фондов должен увеличиваться поток средств от нашего государства. Уже говорилось на высшем государственном уровне о том, что НКО должны получать 10% от бюджета на соцрасходы, а в будущем и больше, но пока что в нашем регионе это, конечно, совсем не так.
Но главная наша надежда, все-таки, на помощь людей. Наша целевая группа – дети и взрослые с самыми тяжелыми нарушениями развития, которые традиционно вообще не получали никакой помощи в развитии и в жизненном устройстве. Мы начали работу с ними очень давно, 20 лет назад, и теперь у нас есть очень опытные специалисты, которые умеют работать с этой целевой группой. С ней мало кто умеет работать, потому что она была «невидимой», этих людей не было ни в школах, ни в реабилитационных центрах. Наши специалисты эксклюзивны, и, конечно, если мы их потеряем, то потом снова таких же уже не наберем.
Это будет крайне тяжелая потеря. Ведь мы транслируем лучшие практики в разных областях. Мы ведем огромное количество семинаров, вебинаров, к нам едут на стажировки со всей страны. Конечно, если мы потеряем часть специалистов, это будет потеря не только для нас.
