Сегодня, 26 июня, вступил в силу 216-й приказ Минздрава о медицинских противопоказаниях, при наличии которых человеку может быть отказано в получении социальных услуг в стационарных учреждениях. В интернете паника: приказ сделает дома престарелых, дома ветеранов и психоневрологические интернаты для множества одиноких стариков и инвалидов, страдающих психиатрическими и инфекционными болезнями, гангреной, а также нуждающихся в зондовом питании или дыхательной поддержке.
Для портала «Милосердие.ru» приказ комментирует директор фонда помощи пожилым людям и инвалидам в домах престарелых «Старость в радость» Елизавета Олескина:
— Мы видим панику в интернете по поводу доступа, например, детей с эпилепсией в лагеря отдыха, но в этом мы не можем разобраться подробно, а сами мы не склонны поднимать шум. Для наших подопечных бабушек и дедушек, по сути, ситуация с принятием приказа не изменится, а может, изменится и к лучшему, — зависит от того, как это приказ будет воплощаться в жизнь, — сказала директор фонда.
По словам Елизаветы Олескиной, если у бабушки или дедушки обнаруживался туберкулез в открытой форме, о подселении в дом престарелых не шло речи никогда, понятие «медицинские противопоказания» — не новация из приказа, а понятие из Закона об основах охраны здоровья и Закона о социальном обслуживании. Если же открытый туберкулез обнаруживался у уже живущего в интернате человека — это всегда жуткий скандал для дома престарелых, множество усилий по диагностике всех, кто контактировал с больным и санкции для администрации.
— Этот приказ, наоборот, дает мне легкую надежду, что таких бабушек и дедушек, кому нужна медицинская помощь, будут отслеживать и как-то лечить, а не оставлять без помощи в не предназначенных для лечения социальных учреждениях. В домах престарелых мы, к сожалению, за годы работы не раз встречали бабушек и дедушек с гангреной в запущенной форме, когда даже ампутацию проводить уже поздно, и они умирали там без специализированной помощи. Может, теперь дедушку с гангреной (например, из-за диабета) больше не будут класть четвертым в палату к троим инсультникам, а госпитализируют и сохранят ему жизнь, — надеется Елизавета Олескина.
Новый приказ упоминает дефекты лица, но не эстетические, а те, которые препятствуют обычному глотанию, жеванию или дыханию. Логично предположить, что речь идет о случаях, когда человеку нужно питание через зонд.
— Ни одного старика, кого кормили бы через зонд, я в домах престарелых не видела за несколько лет. Когда нашему фонду предлагают пожертвовать «Нутрицию» или подобное питание для тяжелых больных, я обычно отвечаю, что наши бабушки и дедушки до такого питания просто не доживают. Если бабушка «затежелела», как выражаются нянечки в домах престарелых, и не может глотать или есть обычную еду, то она просто вскоре умирает. Дом престарелых — не хоспис. Даже если персонал там добрый, они, во-первых, медицински неграмотны и не умеют ставить зонды, выбирать такое питание и тому подобное, во-вторых, не имеют времени на индивидуальный уход за больными такой тяжести. На ночь на этаже, где 80 лежачих, может оставаться одна нянечка. Днем их будет больше: две от государства и, предположим, две, дополнительно нанятые нашим фондом. Но это не медсестры с образованием, они не умеют ухаживать за стомами и зондами.
Директор фонда «Старость в радость» отметила, что немалая часть учреждений, которым сегодня помогает фонд, — это не дома престарелых, а как раз находящиеся в подчинении Минздрава палаты сестринского ухода или палаты милосердия. Люди часто просто не знают о существовании таких учреждений, поэтому и беспокоятся, что бабушку с медицинскими противопоказаниями просто выкинут на улицу, раз ей нельзя в дом престарелых. А как раз в такие палаты, скорее всего, попадет бабушка в глубинке, если начнет собирать документы (в том числе медицинские, которые требовались и раньше) в дом престарелых, и у нее обнаружатся заболевания, указанные в новом перечне.
Если в небольшом доме престарелых (на 30-50 мест) часто в штате нет даже фельдшера, а врача заболевшим бабушкам и дедушкам вызывают из ближайшей поликлиники, то палаты сестринского ухода создаются при больницах и поликлиниках. Правда, в ходе многолетней оптимизации, начиная еще с «зурабовских реформ», многие такие больницы и поликлиники прекратили свое существование, врачей в них не осталось, а медсестры продолжили работать со стариками в палатах милосердия (они же «геронтологические палаты»). Если в доме престарелых есть фельдшер хотя бы на полставки, медицинская помощь там уже может быть лучше, чем в палатах милосердия формально на территории Минздрава, но фактически в отсутствие врачей.
— Когда мы встречаемся с представителями министерства труда и социальной защиты, они всегда напоминают, что дома престарелых и психоневрологические интернаты — не медицинские учреждения, там осуществляется уход, но не лечение, — говорит Елизавета Олескина. — Нам бы очень хотелось, чтобы люди, требующие постоянной медицинской поддержки, были под присмотром медиков и такую поддержку получали, а значит — жили бы не в социальных, а медицинских учреждениях.
Препятствием для попадания одиноких стариков и инвалидов в дома престарелых становятся не только медицинские противопоказания, но и очередь, то есть нехватка мест в этих учреждениях.
По данным Минтруда РФ, на 1 января 2014 года очередь на получение социальных услуг в стационарных условиях составляла 16,6 тысячи человек. Всего в России работают около 3,7 тысячи стационарных учреждений социального обслуживания, из них порядка 300 нуждаются в реконструкции и капитальном ремонте.
В сентябре 2014 года президент РФ Владимир Путин поручил правительству привести в порядок дома престарелых и до 2018 года ликвидировать очередь в эти учреждения. Не исключено, что приказ с уточнением перечня медицинских противопоказаний к заселению в стационары социального обслуживания — один из инструментов замедления темпов «прироста очереди» и замены ее на очередь на получение паллиативной помощи.
