Ради сына они продали жилье, покинули родной край и живут теперь на съемной квартире в подмосковной Ивантеевке. У пятилетнего Ильи – ДЦП. Форма очень тяжелая, но регулярные курсы реабилитации могут помочь.
Когда впервые прозвучал этот диагноз – ДЦП – от них отшатнулись даже самые близкие. «Бросьте его, сдайте его, забудьте о нем», – твердили. Игорь с Натальей молчали. Как спорить? Как дать почувствовать, что для них этот крошечный беспомощный комочек – долгожданный, родной? Да и не до споров им было, время неумолимо работало против них, против маленького Илюши. Надо было действовать – решительно и немедленно.
– Мы же не знали сначала ничего об этом диагнозе. Где лечить, как лечить… И что торопиться надо, тоже не знали.
Решительные действия – стихия главы семьи Маншилиных. 20 с лишним лет Игорь работает в полиции. Навел справки, понял, что поставить сына на ноги легче будет в центре – ближе к Москве. Сказано – сделано. Уволился со службы, подался в Московскую область.
– Стиснул зубы, бросил все, – рассказывает Наталья. – Даже со мной не делился, как ему тяжело было. А ведь все оставлял – родню, любимую работу, дом, все, что нажито было.
Теперь это не имело никакого значения. Смыслом жизни Игоря стал сын. Все, что он делает на протяжении последних шести без малого лет, он делает ради него. Игорь мечтал о сыне, «безумно ждал его», как говорит Наталья. Сын – копия отца, и он ни за что не предаст его.
Игорь снял жилье в подмосковной Ивантеевке, устроился на работу в полицию, разузнал все, что мог, о возможностях лечения Илюши – и лишь после этого отправился в Калмыкию за семьей.
Тамошнее жилье Маншилины продали, хватило, чтобы обустроиться, а главное – начать реабилитацию сына.
– Ездили в Евпаторию, но это не для нас, – рассказывает Наталья. – Там надо, чтобы детки понимали что-то, а мы-то не понимаем…
Да, Илюша – «тяжелый» ребенок. Нарушено и интеллектуальное, и психоэмоциональное развитие. Не ходит, не говорит, не сидит…
– Нас особо и не берут нигде, – вздыхает мама. – Помимо всего прочего, у нас судорожная готовность. Не все возьмутся за такого ребенка. Как и многие родители, она восторженно вспоминает о клинике в Трускавце. Там Маншилиным сказали удивительные слова: «Ваш ребенок не самый тяжелый». И сказали, что у Ильи есть потенциал, что он сможет и сидеть, и стоять и даже, быть может, ходить.
Cупруги осилили лишь два курса в замечательной клинике, а потом деньги, оставшиеся от продажи жилья в Калмыкии, кончились.
Между тем, результаты окрыляют. Илью покинула спастика, а это очень важно, ведь она тормозит возможный прогресс. Он научился сам переворачиваться, пытается ползать, его ставят на ножки, и он стоит, и даже пытается идти – целых несколько шажков делает! А главное – стал реагировать на окружающий мир, стал узнавать своих: папу, маму, сестру.
Те, кто нашептывал им дома, в Калмыкии, страшные слова «бросьте» да «сдайте», на это и упирали: все равно ему, мол, не понимает ничего, ради чего стараться, если даже не узнает. Но есть еще одно слово, которое сильнее этих страшных, да и вообще всех на свете слов. Это слово: «любовь». И ее не могут не чувствовать даже те, кто, по мнению некоторых, не способен ничего ни понимать, ни чувствовать.
Конечно, Илюша не знает, что ради него родители бросили все и уехали в чужие края. Не знает, что его папа – самый сильный и смелый на свете. Что гуляет с ним, возит его на процедуры – папа. И отпуск берет, чтобы вместе с мамой ездить в Трускавец, и в Евпаторию: маме одной тяжело. Не знает, что старшая сестра ради него поступила в медицинский институт и учится на одни пятерки. Она будет врачом, хорошим врачом и сможет помогать брату.
Но обязательно ли знать, какова масса Солнца и сколько оно источает энергии в единицу времени, чтобы ощутить на щеке теплое прикосновение и радостно зажмуриться, выкатив из подъезда на коляске в яркий веселый двор? Солнце греет и светит, независимо от наших знаний. Илюша живет в атмосфере любви, и не может не чувствовать это, не может не знать – пусть ведомым только ему одному образом.
– Мы для него делаем все, – говорит Наталья, – он – самое главное для нас. Вот только финансы…
С финансами, да, проблема. Работает, понятное дело, один папа. Квартиру Маншилины по-прежнему снимают. Немалые деньги приходится отдавать специалистам, что приезжают заниматься с сыном аж из Москвы. А еще ведь надо просто жить – есть, пить, одеваться. И скоро нужно снова ехать в Трускавец. Пропускать курса нельзя, они все что угодно придумают, в любые долги залезут, лишь бы снова не упускать время. Очередь в клинке большая и если пропустишь ее, надо записываться заново и ждать придется чуть ли не целый год. Значит, все результаты – насмарку. Надеются, конечно, Маншилины на помощь. На нас с вами. В полученном ими из трускавецкой клиники счете значится сумма: 3712 евро. По курсу Центробанка на сегодня это 163 328 руб.
Объявляем сбор средств. Нужно собрать 163 328 руб.
Как расходуются средства
Если не будет ваших возражений, положительная разница между суммой, достаточной для помощи по данному объявлению, и общей суммой поступивших пожертвований будет направлена на помощь другим нуждающимся в той же категории просьб.