Без остановки

Сбор денег завершен. На Октагам денег не хватило, но помогло другое лекарство. Спасибо!
«Если прекратить лечение, ребенок как неживой становится, - говорит мама Наташи, - нам нельзя останавливаться, иначе – конец». Сейчас девочке необходим препарат октагам <font color=red>Сбор денег завершен. На Октагам денег не хватило, но помогло другое лекарство. Спасибо!</font>
Собрано 139 930 руб. из 196 000 руб.
Вы можете помочь другим нуждающимся на нашем сайте
Как расходуются средства

Если не будет ваших возражений, положительная разница между суммой, достаточной для помощи по данному объявлению, и общей суммой поступивших пожертвований будет направлена на помощь другим нуждающимся в той же категории просьб.

У семилетней Наташи – ВИЧ. Каждый месяц они с мамой ложатся в больницу. Прекращать лечение нельзя. «Ребенок как неживой становится, – говорит мама Наташи, – нам нельзя останавливаться, иначе – конец». Сейчас девочке необходим препарат октагам, которого нет в Узбекистане, где живут Зайцевы.

Год назад Наташа не выдержала, взбунтовалась: «Не поеду в больницу! Сколько можно! И лекарства пить не буду» С тех пор, как ей исполнилось четыре, каждые три месяца они с мамой едут из поселка в Ташкент, на очередную госпитализацию. А теперь, мама говорит, каждый месяц будут ездить. Таблетки, капельницы, гормонотерапия… Ну, кто такое выдержит? «Сядь, – сказала Людмила, – я все тебе объясню. Если ты не будешь сама бороться, я одна не справлюсь. Ты должна мне помочь. Я знаю, как тебе плохо от лекарств, но если прекратить их пить, то все, конец. Такая у нас с тобой болезнь, дочка».

Как могла, доступно для шестилетнего ребенка, объяснила, что это такое – синдром приобретенного иммунодефицита. Тромбоциты, иммуноглобулин, CD-4-клетки – этих мудреных слов, конечно, не говорила. Всего этого в крови у девочки запредельно мало – для того и нужны лекарства. «Тогда дочь собралась с силами и тоже начала бороться».

О прошлом 35-летняя Людмила вспоминает скупо, сухо. Так говорят те, кто много пережил, все внутри перегорело, выплаканы слезы. О настоящем что рассказывать – одни больничные хлопоты да разъезды. Некогда и пригорюниться по-настоящему. О будущем… «Не знаю, не знаю, что будет дальше – не знаю», – эти слова рефреном звучат в ее рассказе. Трудно заглядывать в будущее, страшно.

Родилась Людмила на стройке века, на БАМе, в ледяной Якутии. Сейчас живет в жарком Узбекистане. Так получилось: родители сюда переехали. Отец у нее русский, мать узбечка. Когда русские стали в массовом порядке уезжать из бывшей братской республики, родители тоже подхватились, уехали в Пензу. «Они должны были получить гражданство, обустроиться там как-то, а следом – мы с мужем и дочками, – объясняет Людмила. – Уже, можно сказать, на чемоданах сидели, но тут беда и случилась».

После очередной поездки в Россию на заработки ее муж – строитель-монтажник – заболел воспалением легких. Бывает. Потом пневмония перешла в туберкулез… Супруг Людмилы умер в 43 года. Тогда в их семью впервые вошла эта страшная аббревиатура – СПИД. Диагноз ему поставили лишь перед самой смертью. Людмила с двумя дочерьми осталась одна.

Конечно, их сразу вызвали в местный СПИД-центр. Сдали кучу анализов. У мамы и младшей, Наташеньки результат оказался положительным. Поздняя стадия ВИЧ-инфекции, последняя.

«Откуда это – не знаю, – говорит Людмила. – Мне после первых родов кровь переливали, может, в этом все дело. Первая-то девочка у нас, слава Богу, здорова. Ей 14 сейчас».

Зато сразу стало понятно, откуда все эти загадочные болячки у младшей, этот непрекращающийся бронхит, который не лечат, а только заглушают. Наташенька постоянно болела, с восьми месяцев, стоит рядом с ней чихнуть или малейшему ветерку подуть – сразу сляжет.

«Анализы оказались очень плохими, пришлось девочку спасать. Вытянули, спасибо врачам», – вспоминает Людмила. Местные медики и впрямь делают все, что могут. Как только прекращают курсы лечения, сразу падает уровень тромбоцитов в крови, начинаются кровотечения из носа, все ноги в синяках, девочка слабеет, плохо ест. «Как неживой ребенок становится, как неживой», – шепчет мама.

Сейчас девочке необходим препарат октагам, которого в Узбекистане нет. Там согласны лечить, там прокапают Наташу, но вот чем? Значит, нужно ездить в Россию, покупать октагам и возвращаться обратно.

На одну такую поездку они уже решились в декабре. Когда пошли покупать билеты в Москву, Наташа радовалась. Думала, едет к бабушке в Пензу. «Когда узнала, что снова в больницу, у нее был шок, в самолет отказывалась садиться, – рассказывает Людмила. – Снова еле уговорила. Устала она очень от такой жизни, а что тут поделать».

У Наташи даже подружек нет. Есть, конечно, во дворе знакомые девочки, но ей с ними не очень интересно. Слишком разные жизни. Даже поговорить не о чем. О болезни она ни с кем не говорит, знает: нельзя. «Ей лучше со взрослыми, – объясняет Людмила, – она больше поддержки от них чувствует. Даже когда мы на службе в храме, она со мной стоит, никогда не пойдет в детскую комнату, там есть такая».

Воскресных служб мама с дочкой никогда не пропускают – «а как иначе?». К счастью, в поселке есть православный храм, хоть и крошечный. А когда в больнице лежат, ходят в ташкентский. Жизнь у них кочевая: месяц дома, месяц в Ташкенте, вот теперь добавилась и Москва.

В российской столице им повезло несказанно. В больнице на Соколиной Горе прокапали октагамом бесплатно, хоть и не являются Зайцевы гражданами России. «Через неделю дочка встала на ноги, – говорит Людмила, – тромбоциты подняли так, что даже выше нормы уровень стал, а ведь когда приехали, он был запредельно низкий – 6». Сейчас они возвращаются домой, чтобы снова вернуться в Москву. Если найдут деньги.

Ведь курс лечения нужно повторять каждые три месяца. «Иначе – летальный исход. Говорят, в любой момент у нее может произойти кровоизлияние в мозг. Может сердце остановиться. А может от этого же бронхита умереть, – говорит мама отсутствующим голосом и снова повторяет, – я не знаю, что будет потом, не знаю. Если мы найдем деньги на лекарство, это будут чудеса Божии».

На год Наташе нужно 24 ампулы октагама (4 курса лечения раза по 6 ампул). Это 196 тысяч рублей. «Если даже я продам квартиру, мне и на один курс лечения не хватит», – вздыхает Людмила.

Она очень хочет получить российское гражданство – хотя бы для ребенка. «Узнайте где-нибудь, – просит, – можно ли получить гражданство вот так, для жизни ребенка. Я ведь и не знаю, куда идти, просить. Мне самой ничего не нужно».

Мать и дочь живут на пенсии по инвалидности. Людмила работала поваром и воспитателем в детском саду. Уволилась, когда поставили диагноз. С того момента вся – в заботах о дочери. На вопрос «как вы сами-то себя чувствуете?» упорно не отвечает, не до этого ей сейчас, есть дела важнее. Точнее, одно, самое важное дело: спасать жизнь дочери.

Людмила просит: «Только имени ее не называйте, пожалуйста. Нельзя, чтобы люди узнали. Как ей с этим потом жить, когда станет взрослой?» Выполняем просьбу матери. Наташа вырастет, и никто не будет шушукаться за спиной и делать ей больно. Мы должны постараться, чтобы было так.

Объявляем сбор средств на покупку препарата октагам для Наташи Зайцевой. Необходимо собрать 196 тысяч рублей.

Как расходуются средства

Если не будет ваших возражений, положительная разница между суммой, достаточной для помощи по данному объявлению, и общей суммой поступивших пожертвований будет направлена на помощь другим нуждающимся в той же категории просьб.

Лента пожертвований
139 930 руб.
Коррекция / 29.12.2012, 14:15

Где еще нужна помощь? Даже небольшое пожертвование помогает нашим подопечным справиться с болезнью и тяготами жизни

Для улучшения работы сайта мы используем куки! Что это значит?