Представьте себе новость: «Закрывают РДКБ». Для каждого жителя Москвы, который знает, что это за больница, новость прозвучит кощунственно и дико. Такой же была реакция петербуржцев на известие о закрытии 31 больницы.
И хотя это пока только разговоры между чиновниками на уровне рассмотрений, решений и прочих бумаг, подписей под петицией в защиту больницы – уже более ста тысяч. В центре города ежедневно проводятся одиночные пикеты. А завтра, 23 января, на Марсовом поле состоится массовый митинг. Многие защитники больницы утверждают, что все это – лишь начало сопротивления.
31 больница – это не просто один из лучших детских онкоцентров в России, это огромная высокотехнологичная многопрофильная клиника, которую сами врачи называют «живым организмом». Именно поэтому Ольга Небелицкая, дежурный врач-онколог 31 больницы в своем блоге просит СМИ не заострять внимание на том, что больница лечит именно больных раком детей. Собственно, детское онкологическое отделение занимает лишь половину первого этажа здания больницы. «Кроме него в больнице есть два отделения взрослой гематологии, – пишет Небелицкая, – кардиология, кардиореанимация, кардиохирургическое отделение (отделение хирургии аритмий и электрокардиостимуляции (ЭКС) для взрослых и детей), неврология, терапия, гинекология, хирургия, нефрология, где проводят, в том числе, трансплантацию почек, и постоперационное отделение. Отделение гемодиализа. Также огромное количество лабораторий, отделение функциональной диагностики, рентген, КТ, МРТ, радиоизотопное отделение. И поликлиника!». «Если вокруг детской онкогематологии поднять шумиху, а про остальные отделения забыть, мы УЖЕ начинаем разбивать на части существующий единый здоровый организм, – объясняет Небелицкая. Поэтому врач, как и многие медики, призывает отстаивать не только права проходящих лечение в больнице детей, но всю больницу целиком, со всеми ее пациентами, оборудованием, специалистами, отделениями, лабораториями, штатным расписанием и т.д.
Большинство медицинских экспертов настаивают, что безболезненно перевезти оборудование, медперсонал и пациентов просто невозможно. «Если бы прямо сейчас где-то в Питере стоял готовый оборудованный центр, куда можно было бы перевести всю клинику, то было бы о чем говорить, – комментирует Михаил Масчан, председатель правления фонда «Подари жизнь» и заведующий отделением трансплантации костного мозга в Центре детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева. – Все с ног на голову. Сначала принимают решение, а потом уже думают, как его реализовать. Многие вещи просто нельзя перевезти. Такие как интегрированную операционную, напичканную оборудованием, навигацией, трубками, оптоволокном и так далее. Это не конструктор Lego. Многие аппараты требуют многомесячной отладки и калибровки. Тот же МРТ. Взять и перевезти больницу невозможно без простоя. И самое меньшее зло – это транспортировка пациентов, даже тех, кто лежит в реанимации с искусственной вентиляцией легких». Так рассуждают врачи.
А вот как рассуждают чиновники. «В двухнедельный срок предложить варианты перебазирования больничного оборудования и изменения места работы медперсонала», говорится в официальном приказе господина Кожина, управляющего делами президента РФ. Именно этот приказ, существование которого, правда, некоторые чиновники Петербурга отрицают, поднял на уши всю больницу и еще несколько сотен тысяч человек. На днях Георгий Полтавченко, губернатор Санкт-Петербурга заявил, что больница рассматривается лишь как один из вариантов размещения медицинского подразделения, которое в будущем будет обслуживать высшие судебные органы. «Никаких действий по переводу больницы сейчас не предпринимается, – уверил губернатор. – Они начнутся, только когда будет принято окончательное взвешенное решение, не ущемляющее ничьих интересов и прав».
Но защитники больницы (а это и врачи, и юристы, и специалисты из многих других областей) уверены, что это лукавство. «У всех решений есть уровни принятия, – объясняет Михаил Масчан, – Разговоры о перебазировании больницы могут вестись только в том случае, когда какое-то конкретное решение уже было принято. И сейчас весь вопрос только в том, готовы ли люди, которые приняли это решение, реализовывать его с учетом протеста, который существует».
А это, судя по всему, будет стояние не на жизнь, а на смерть. «Понимаете, чиновники уже считали вопрос решенным, когда натолкнулись на сопротивление, – объясняет Алексей Ковалев, депутат Законодательного собрания Петербурга. – Все отговорки, что идут заседания рабочей группы, совещания по поводу принятия решений – это не более, чем отговорки, потому что у них там уже все решено. И если они дойдут до реального выселения и расформирования больницы, то будет реальный бой. Физический. Потому что это не просто больница – это огромный высококлассный центр. Зачем этим судьям такое оборудование, которое почти невозможно перевезти? Зачем им операционные по пересадке костного мозга? Это же бред. Все, что им нужно, это какая-нибудь элитная больница или профилакторий, где они смогут проходить диспансеризацию. Я был депутатом Ленсовета в 1991 году, когда обком партии отдавал эту больницу народу. Теперь что, возвращаемся обратно к элитным номенклатурным заведениям?»
В интернет то и дело просачиваются слухи о том, что врачам и даже пациентам больницы угрожают. Ковалев утверждает, что у него есть достоверная информация: к врачам приезжают, персонал запугивают, составляются даже списки фамилий тех, кто выражает какой-либо протест. В эти списки попадают не только врачи (которых грозят лишить работы), но и родители маленьких пациентов, которые пишут в своих блогах о происходящем. Одной маме так и сказали: будете протестовать – вашего ребенка не будут лечить.
«Наше государство как всегда не удосужилось объяснить людям, как и что будет происходить, – комментирует Александр Саверский, президент «Лиги защиты пациентов». – Решение принято на коленках, что называется, а теперь можно и подумать, как исправить ситуацию. Пока никаких нарушений прав пациентов нет. И закон не будет нарушен, если людям будет обеспечена медицинская помощь в том же объеме».
Поэтому смятение врачей и тот факт, что их комментарии лаконичны и больше – про саму больницу, нежели про давление или политическую составляющую, – можно понять. Разговоры о строительстве нового онкоцентра в Петербурге ведутся давно, только, по словам Михаила Масчана, от разговоров до реального онкоцентра – пропасть длиною в годы. «Наш онкоцентр в Москве строился восемь лет с момента принятия решения о его строительстве». Поэтому все понимают, что если больница будет расформирована или, как выражаются чиновники, перебазирована, то это будет – полное «вникуда».
