Онкология – то, о чём многие боятся говорить и даже думать. Между тем, рак к числу редких заболеваний, увы, не относится. В Санкт-Петербурге, который занимает второе место в России по заболеваемости раком, с 2010 года действует Центр социально-психологической помощи «Второе дыхание», оказывающий бесплатную и при этом профессиональную психологическую поддержку пациентам и их родственникам. О работе центра рассказывает заместитель директора по связям с общественностью Алла БРУК:
Отчего вы выбрали для центра именно такое название?
А.Б. Часто человеку, которому поставили диагноз «рак», кажется, что жизнь заканчивается. К сожалению, социально это во многом оправдано, и выбраться самому из такой ситуации человеку бывает очень сложно. Тогда к нему на помощь приходит психолог. Человек получает помощь, и у него как бы открывается второе дыхание.
Как организована ваша работа?
А. Б.: На сегодняшний день у нас 15 сотрудников. За два года к нам пришло более 150 пациентов. Мы проводим индивидуальные консультации и групповую работу. С каждой группой психологической поддержки работают два психолога. Психологи, работающие у нас, для того, чтобы заниматься онкологическими пациентами, прошли специальную подготовку по онкопсихологии в Москве. Сегодня наши они могут повышать свою квалификацию в Санкт-Петербурге – в НИИ онкологии им. проф.Н.Н.Петрова. Ещё у нас есть творческие мастерские: мастерская по раскрытию голоса, живопись, мастерская тряпичной куклы, песочная и арт-терапия, предполагается ещё кинотерапия.
Кто ведёт творческие мастерские?
А. Б.: Волонтёры, профессионалы в своём деле, но не онкопсихологи. В творческих мастерских нет какой-то особой специфики, связанной именно с профилем организации. Но это не так уж важно, творчество – просто форма социализации. Поиском волонтёров занимаюсь я. Бросаю клич по знакомым, в социальных сетях. У кого-то из них есть своя личная история, связанная с онкологией.
У вашей организации есть духовник. В чём выражается его участие?
А. Б.: Отец Дионисий Мозокин стоял у истоков «Второго дыхания». Изначально было решено, что духовная помощь будет частью работы с онкобольными. Мы принимаем пациента, а если у него есть желание, он общается и со священником.
Существует ли какая-то совместная работа духовника и психолога?
А. Б.: Нет. Каждый занимается своим делом. Но врач-психотерапевт Андрей Владимирович Гнездилов – человек очень верующий и большое значение придаёт духовной поддержке, особенно тех пациентов, про которых известно, что, скорее всего, они не поправятся. Кстати, именно вокруг него, председателя ассоциации онкопсихологов России, в 2009 году объединились несколько человек, которые и решили организовать центр психологической поддержки онкологических больных.
Как финансируется ваша организация?
А. Б.: У нас есть пока единственный благотворитель — Проектно-строительное управление «СевЗапСтройМонтаж». Его директор Евгений Владимирович Быков, делает для нас всё, что может, мы ему за это невероятно благодарны. Но такая организация, как наша – это, конечно, непосильное бремя для одного человека, требуются ещё вложения. Ведь мы все здесь работаем бесплатно, мы волонтёры – и психологи, и ведущие творческих мастерских. Средства уходят на аренду офиса и другие офисные расходы. Для пациентов наши услуги бесплатны. Резонанс от нашей работы довольно большой, запрос на наши услуги постоянно растёт. И для того, чтобы нам развиваться, нужно привлекать ещё психологов, обучать их, искать более подходящее помещение.
Как относятся к вашей деятельности медики?
А. Б.: В России онкопсихология – пока ещё относительное новшество. И в отличие от Европы, российские врачи-онкологи делятся тут на два лагеря. Есть те, кто очень нас поддерживает, они убеждены в том, что психологическое сопровождение для онкологического больного очень важно, что оно повышает качество его жизни и даже способствует излечению. И мировые исследования это подтверждают. Но и есть и врачи, которые категорически против: они считают психологов шарлатанами, думают, что главное – это оперативное вмешательство, химиотерапия и другие виды лечения. Причём среди них есть и очень авторитетные в своей области люди, много делающие для профилактики рака. Но они не считают психологическую поддержку то эффективной. Тут ещё такой момент: при психологической помощи не видно сразу конкретного результата, как в медицине, когда сделали операцию или химиотерапию – опухоль исчезла или уменьшилась. Не всякий врач будет доказывать самому себе, что полугодовая психологическая поддержка реально повлияла на выздоровление пациента. И далеко не все пациенты готовы сотрудничать с психологами, не все понимают, зачем это им надо.
Как психологическая поддержка может повлиять и на медицинские показатели?
А. Б.: Мировые исследования показывают, что рак является психосоматическим заболеванием. И если на возникновение болезни влияют психологические факторы, справляться с ними нужно соответствующим способом. Общее состояние человека очень влияет на течение болезни. Если у человека нет настроя жить, он жить и не будет. Я не могу сказать, что грамотная психологическая поддержка излечивает человека. Но то, что она влияет на здоровье человека, на качество его жизни – это очевидно.
Вы помогаете людям осознать, что у их заболевания есть психосоматическая составляющая?
А. Б.: Мы помогаем пациенту в первую очередь справиться с шоком, а потом найти в себе силы, выбраться из изоляции, в которой он оказывается. Ведь рак в нашем обществе – стигма: об этом боятся говорить, писать, это очень страшно. К нам приходили люди, которые болели много лет, и об этом не знали даже их близкие. И наша задача – выдернуть пациентов из этой изоляции, помочь им как-то справиться с одиночеством и разобраться в том, что в них происходит, чтобы как-то облегчить их существование. Наша первая задача – поддержать, сопроводить, сделать так, чтобы люди просто захотели жить.
Когда вы считаете работу с человеком завершённой?
А. Б.: Это решает пациент. Он сам к нам приходит и сам уходит, когда считает нужным. И принимают люди решение к нам не ходить очень по-разному. Если говорить о благополучных исходах, то на определённом этапе человек осознает, что он может дальше справляться сам. Бывают неблагополучные варианты: например, человек не находит в себе сил продолжать психологическую работу. Ведь для пациента это тоже работа, работа над собой. И если у пациента желание работать пропадает, то он начинает считать наши занятия неэффективными и уходит.
К вам часто возвращаются ваши пациенты?
А. Б.: Не могу сказать, что часто, но случаи такие были.
Задача центра «Второе дыхание» – психологическая поддержка. А даёте ли вы какие-то рекомендации медицинского характера?
А. Б.: Прямых медицинских советов мы не имеем права давать, так как мы не медицинское учреждение. Понятно, что у кого-то из психологов есть знакомые врачи, и они могут кому-то из пациентов кого-то посоветовать. Лично я предпочитаю отправлять за такой информацией к нашему партнёру – общественной организации «Движение против рака». Они как раз активно контактируют с врачами, «пробивают» медицинские препараты, оказывают юридическую помощь.
