В подмосковном Ногинске существует необычная школа – беженцы из Сирии сами ее организовали для своих детей. В российские школы этих детей не принимают.
В надежде на полноценное будущее
«И до революции – до нашей революции – сирийцы тоже приезжали в Россию, – рассказывает Муиз Абу Алдждаил, сирийский журналист, который и организовал детскую школу в подмосковном Ногинске. – Здесь они могли зарабатывать – на Черкизовском рынке, например. Потом начали открывать в России фабрики по пошиву одежды. В основном приезжали из Алеппо, второго по величине сирийского города, там очень много хороших портных. Фактически, наши дети и дома, в Сирии, мало учатся: после школы (а они ее заканчивают уже в 12 лет), сразу идут на фабрики. К этому вынуждает тяжелая экономическая ситуация».
Когда началась война, сирийцы стали бежать в Россию семьями. Бизнес-визу (визу с правом на работу) им стало получить сложнее. Сирийцы начали подавать документы на получение политического убежища. Но это долгий и непростой процесс.
В Ногинске сейчас живет около 60 семей из Сирии, в семьях подрастают 48 детей. В России они нигде не учились: Муиз обнаружил, что в основном дети шатаются по дворам без присмотра, и больше ничем не заняты. Муиз собрал своих земляков, и было решено, что нужно учить ребят, иначе ситуация сложится совсем катастрофическая: дети вырастут совершенно безграмотными.
«Сначала мы провели тесты. Оказалось, то дети, которым по 11-12 лет, не знают арабского языка, не умеют читать и писать, и вообще не представляют себе, что такое школа. И это неудивительно – ведь они приехали сюда как раз в свои 6-7лет, те самые годы, когда дети идут учиться. Но им идти оказалось некуда, и они не учились ни одного дня».
В январе Муиз с трудом нашел помещение под школу: волонтерам сдала свой дом жительница Ногинска. Здесь и начались уроки. В январе учеников было около 15 человек, а сейчас учатся все – школьного возраста – дети общины. Помещение маленькое, пришлось организовать занятия посменно. А на втором этаже уроки проходят в одном общем помещении –одновременно у разных классов.
За аренду дома нужно платить. Первое время помогала сирийская община, но потом деньги кончились. Тогда школу взял под опеку Комитет «Гражданское содействие», который сейчас покрывает арендные расходы. На само преподавание пока денег не требуется: ребят учат сами беженцы-сирийцы, на волонтерских началах.
Арабская грамота
Обычный двухэтажный дом, еще требующий отделки. Мы заходим, и сразу слышно детское пение. Здесь, на первом этаже, класс Лейлы – это младшеклассники, 6-8 лет, разучивают арабский язык. «Когда ребята пришли в школу, они вообще ничего не умели. Ни читать, ни писать, – рассказывает учительница Лейла. – Мы достали сирийские учебники, стали учить их по ним. Сейчас наши ученики серьезно продвинулись вперед». И действительно, дети старательно выводят буквы в тетрадях, пишут тексты на доске. А стихи и песенки помогают усваивать правила.
На уроке
Все учителя в школе – волонтеры. 30-летний Мишель только пару недель назад приехал из Сирии в Россию. В Сирии он был ранен: Мишель служил в армии, и его взяли в плен. Отец выкупил Мишеля, и он лечился в Иордании, потом работал в Йемене. А сейчас приехал сюда. Сириец обратился в комитет «Гражданское содействие», где и познакомился с Муизом. Ни жилья, ни работы у Мишеля не было, и Муиз предложил ему сотрудничество. Сейчас Мишель преподает в школе детям английский язык, и живет в стенах школы. Он рад, что может работать с детьми. «Сейчас в мире столько информации, что современным детям не хватает времени, чтобы все это усвоить. Поэтому не хочется, чтобы они теряли это время», – говорит Мишель.
А вот 21-летняя Несма продолжает семейную династию учителей. Ее родители – педагоги. В Россию Несма бежала из Сирии с мужем. Отец и мать уезжать из страны не решились. «Они уже пожилые, не захотели уезжать», – говорит Несма. Она преподает математику. Кстати, в классы учеников объединили по уровню знаний. К примеру, в младшем классе – ребята от 6 до 8 лет, в средних – от 10 до 12 лет. Есть еще старшая группа. Несма говорит, что дети учатся с большой отдачей, и она довольна тем, что решила преподавать в ногинской школе.
Лейле – учительнице арабского языка – 35 лет: «Наши дети уже три года без учебы. У меня у самой трое детей, и теперь они ходят в нашу школу: дочери Фариде 10 лет, сыну Рубину 8 лет. Младшему Рудину 4 года, и он тоже здесь со мной. Мы заказали через интернет сирийские учебники и преподаем по ним. Дома в Сирии я давала частные уроки арабского языка и математики, так что опыт преподавания есть». Лейла закончила экономический институт.
Ребята учатся с января, и Лейла говорит, что за эти несколько месяцев дети достигли определенных успехов: «Результат хороший. Моя дочь, когда пришла в школу, вообще не знала ни одной буквы. Теперь она пишет и читает. Каждый день мы даем им контрольные задания, проверяем уровень». Оценки в этой школе тоже ставят, только в Сирии принята не пятибалльная система, а десятибалльная. Лейла показывает мне контрольные работы по языку и математике. Оценки учеников неплохие: семерки, восьмерки. Рядом с оценками подписи – родители просматривают работы детей и расписываются в них.
Лейла преподает арабский язык
Пока мы беседуем, в дом входит мужчина. 31-летний Хусейн пришел в школу за дочкой. 8-летняя Марам учится в младшем классе, а вот младший сын Хасан, которому еще 5 лет, в школу не ходит. «Хочешь учиться?» – спрашиваю я Хасана, улыбающегося мальчугана, похожего на девочку. «Да, хочу!» – уверенно отвечает тот. Дети быстро привыкают к русской речи и усваивают простые фразы.
Хусейн рассказывает, что дома детям скучно, а теперь дочка очень увлечена учебой, и старательно делает домашние задания. Семья Хусейна живет в России уже два года. Он сам работает в швейной мастерской в Ногинске; они делают свитера. «Мы бы с радостью вернулись домой, – говорит Хусейн. – Кроме Сирии, для нас нет другой родины. Но мы видим, что там ничего не прекращается. Кажется, что война там будет длиться годами. В районах военных действий никакие школы, конечно, уже и не работают. Жить там невозможно. Но за эти годы наши дети вырастут, и как они дальше будут жить, мы не знаем. У нас нет здесь официального статуса, и дети не имеют никаких гражданских прав».
Юридический казус
Сам Муиз не только стал основателем и директором школы, но и преподает историю и географию. Правда, на днях он уезжает из России. «Мне не дали убежища. По закону, я должен покинуть вашу страну», – говорит Муиз. Он едет в Швецию – там есть предварительное согласие на защиту сирийского журналиста. Но школа будет продолжать работу: Муиза заменит на его посту руководитель Центр адаптации и обучения детей беженцев при Комитете «Гражданское содействие» Ольга Николаенко. Комитет и сейчас курирует ногинскую школу. Правда, понадобится переводчик с арабского, но эта проблема решаемая.
Ольга Николаенко отмечает, что вариант, когда сами беженцы организуют школу и преподают своим детям, как это сделали сирийцы в Ногинске, пожалуй, первый. Обычно детям беженцев помогает существующий уже 19 лет Центр, при котором тоже работают волонтеры – но не беженцы, а российские граждане. А ситуация с учебой таких детей действительно угрожающая.
«В 1996 году, когда в России было много беженцев по причине чеченской войны, было указание от московских властей не брать детей в школу без регистрации. Но Комитет «Гражданское содействие» обратился в суд, протестуя против подобной практики, которая нарушала Конвенцию о правах ребенка, и суд выиграл, и это решение суда какое-то время соблюдалось, – рассказывает Ольга. – Сейчас школы постепенно возвращаются к тому негласному запрету. Причины, правда, называют другие: например, проведение школьной реформы. Или же школы говорят, что не могут работать с сирийскими детьми, потому что те не говорят по-русски.
Да, это сложный момент, но мы пытаемся помочь, и в нескольких случаях справились: дети были интегрированы в российскую среду и смогли учиться в наших школах. Однако все больше случаев, когда школы открыто говорят: без регистрации пустить ребенка в школу мы не можем. Но нужно понимать, что сирийские семьи – а значит, и дети тоже – находятся в стадии ожидания статуса убежища несколько лет. У них на руках при этом есть только подтверждающая бумага, а регистрации нет. При этом депортация на родину для них равносильна убийству. Поэтому их не могут выдворить из страны, но и здесь их жизнь бесправна. Это такая юридическая яма, из которой мы пытаемся их вытянуть».
Но пока это замкнутый круг. Арендодатели отказываются регистрировать у себя жильцов-сирийцев. Хотя по закону это ни к чему не обязывает хозяев жилья, но те, видимо, по привычке боятся за свою недвижимость. А поскольку право на образование по факту привязывается к регистрации, дети не могут попасть в местные школы. Кстати, говорит Ольга Николаенко, уже были случаи, когда учившихся детей тут же «попросили» из стен учебного заведения, как только у них закончилась существующая регистрация. Кроме того, ФМС стала получать сведения из школ о местонахождении сирийских беженцев, то есть через данные о детях, и в итоге уже сами сирийцы начали бояться отдавать детей в школу. Не хотят «светиться». Потому что если вдруг у них нет регистрации, то арендодателя серьезно оштрафуют, а тот просто выгонит их из квартиры на улицу.
Можно было бы судиться со школами, но это тоже бесполезно. Процессы тянутся годами, а дети тем временем будут на улице. И в итоге они попадут в школу даже не в 12, и не в 14 лет, а лет в 17. Драгоценное для учебы время будет упущено – и полноценного будущего в таком случае у детей не будет.
Комитет «Гражданское содействие» встречался с представителями департаментов образования Ногинска и Лосино-Петровского района. В Ногинске власти помочь не готовы: пока у детей нет регистрации, в школы их не берут. А в Лосино-Петровском районе Подмосковья, где тоже живут сирийцы, школы нет даже такой, которую создал Муиз. Но там администрация готова идти навстречу.
Ольга Николаенко говорит: «Нам пообещали помочь с выделением помещения под школу, а обучать ребят мы станем своими силами. Мы договорились, что за лето постараемся усиленно подготовить детей по русскому языку, чтобы осенью они смогли пойти в местные школы. Оплачивать труд преподавателей будет Управление Верховного комиссара ООН по правам человека. Возможно, в таком случае для детей и будет создан национальный класс в местной школе».
И это будет большой победой. Потому что прецедент, и потому, что хотя бы часть детей смогут рассчитывать на полноценное будущее.
Средняя группа
Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.
