Сегодня о нем помнят только специалисты. Больница, которую он придумал, спланировал и создал, носила и носит имена других людей. Он не разработал новых методик лечения, не оставил значимых научных трудов. Но он был одним из первых, кто вводил в России ненасильственную психиатрию, кто призывал видеть в больных пациентов, нуждающихся в помощи и лечении, а не неудобных обществу людей. Он первым в Москве озаботился созданием городского патронажа для хронических больных.
Во Всемирный день психического здоровья вспоминаем Виктора Романовича Буцке.
Горячечные рубашки, запирательные шкафы
Виктор Буцке родился 10 февраля 1845 года в Воронежской губернии, в слободе Ольховатка. Его отец был врачом. С детства Виктору прививали главные семейные ценности: уважение к труду и науке, честность и порядочность. Мальчику было всего 11, когда умерла мама, а в 13 ему пришлось уехать в Москву, чтобы учиться в пансионе. В 1864 году Буцке-младший, продолжая дело отца, поступил на медицинский факультет Московского университета.
Психиатрия тогда преподавалась весьма скудно, и в Московском университете читалась почти факультативно – 1 час в неделю на пятом курсе. Она не сразу заинтересовала будущего врача, изначально Буцке не планировал становиться психиатром.
Но его наняли сопровождать душевнобольного пациента в заграничной поездке. Два года он провел со своим подопечным в Бонне, попутно посещая лекции в тамошнем университете и подрабатывая в частной психиатрической клинике. Этот опыт стал для него судьбоносным: в 1871 году, вернувшись в Россию, он уже знал, что желает посвятить себя психиатрии.
В то время в России действовали более полусотни психиатрических лечебниц. Правда, лечебницами они были лишь номинально: основными методами «лечения» были мощные двери, засовы и железные цепи, на которые приковывали более активных пациентов. По сути, больных просто изолировали от общества. Иногда в таких больницах держали и вовсе людей без диагноза – бродяг и даже осужденных арестантов – тех, кто нарушал общественный порядок и смущал горожан.
Некоторый процесс гуманизации психиатрических клиник все же наблюдался: железные обручи, которыми несколько десятилетий назад сковывали пациентов, теперь заменялись кожаными ремнями, а цепи – «запирательными шкафами». Появились и пресловутые «горячечные» или смирительные рубашки. Но медикаментозное лечение пациентов только развивалось, и в целом больницы по-прежнему оставались главным образом местами изоляции.
Однако молодой доктор Буцке после работы и учебы за рубежом уже имел другой опыт. В Европе отношение к психическим больным в то время менялось более заметно. Там этих пациентов уже воспринимали именно как пациентов – страдающих людей, нуждающихся в помощи и лечении.
В своей заграничной поездке Буцке изучил новейшие методы работы европейских клиник. Одним из важнейших, на его взгляд, был принцип строгой организации жизни пациента: четкий распорядок дня и регулярная занятость созидательным трудом и грамотно организованным осмысленным отдыхом.
Наполненный этими идеями, Буцке приступил к своей работе в России, став сверхштатным ординатором московской Преображенской больницы.
Больница с открытыми дверями
Преображенская больница для душевнобольных (и сегодня существующая, известная как психиатрический стационар им. В.А. Гиляровского) была основана еще в 1776 году и более века оставалась единственным городским психиатрическим стационаром на Москву, население которой превысило 700 тысяч человек. По данным, которые приводит в своей статье психиатр и исследователь Анна Басова, в огромном городе 1 психиатрическая койка приходилась на 1123 жителя.
К последней четверти XIX века Преображенская больница оказалась переполнена настолько, что вообще закрыла прием новых пациентов.
К тому же, Виктору Романовичу категорически не нравилось, как в больнице была поставлена работа с пациентами. Значительная часть младшего персонала набиралась, по сути, из случайных людей, которые сами страдали от условий своей работы и заставляли страдать больных. Его удручало обилие насильственных мер, несвобода и при этом праздность и бессмысленность существования пациентов, образ жизни которых никак не способствовал выздоровлению.
Еще будучи рядовым сотрудником Преображенской больницы, Буцке начал бороться с тем, что его особенно возмущало. В частности, он добился улучшения условий работы для служащих, введения регулярной трудовой деятельности для пациентов. Организовал врачебные конференции и клинические разборы – внутрибольничные мероприятия, на которых обсуждалась динамика состояния больных. Решительно боролся со смирительными рубашками и другими сдерживающими и запретительными мерами.
В 1887 году Буцке был назначен главврачом больницы. Теперь своей властью он смог ввести систему нестеснения пациентов и впервые в России – систему открытых дверей. Эта система, введенная в 1870-х годах шотландским психиатром Джоном Тьюком, предусматривала отсутствие замков и свободное перемещение пациентов внутри больницы и на прилегающей территории. Удивительное и пугающее для многих новшество.
Чтобы изыскивать средства на обновление и поддержание больницы, активно общался с благотворителями и городскими властями. Буцке буквально поселился в клинике, что позволило ему наблюдать пациентов круглосуточно, не отвлекаясь ни на что, кроме дел больницы и лечения.
Однако он уже убедился, что полностью решить проблемы психиатрической помощи в рамках единственной городской клиники невозможно. Во-первых, она физически не вмещала тех, кто нуждался в помощи психиатров. Во-вторых, требовалось создать более современное учреждение, изначально ориентированное на другую организацию работы.
Вместе со своим младшим коллегой, впоследствии – известным русским психиатром Сергеем Корсаковым, Буцке обратился к городским властям с предложением открыть в Москве еще одну психиатрическую больницу.
Новая клиника
Городским головой Москвы в те годы был Николай Александрович Алексеев. Предприниматель и меценат, неравнодушный, деятельный, он сделал для города очень много хорошего.
Алексеев горячо откликнулся на призыв создания новой психиатрической больницы. Он сам обратился к московскому купечеству с просьбой поддержать начинание рублем. Вероятно, Алексеев лично посетил Преображенский стационар, потому что в своем выступлении он живописал условия, в которых содержатся больные, не жалея красок.
По легенде, один из купцов, Ермаков, пообещал дать на строительство больницы значительную сумму, если Алексеев поклонится ему в ножки – и Алексеев поклонился. Было ли это на самом деле или нет, неизвестно, но 300 тысяч Ермаков на строительство клиники дал.
Дали деньги и другие московские богачи. В короткое время Алексееву удалось собрать на строительство больницы около миллиона рублей.
Изначально новую клинику планировали открыть недалеко от старой, располагавшейся на улице Матросская Тишина, где-нибудь в Сокольниках. Но затем решили выбрать место в пригороде – и дешевле, и спокойнее, и простору больше. Выбор пал на Канатчикову дачу – местность за Серпуховскими воротами, прежде принадлежавшая купцу Канатчикову. Под больничный комплекс был выделен участок в 56 десятин.
Для разработки плана новой больницы учредили специальную комиссию. В нее вошли профессор Московского университета ученый-невролог Алексей Кожевников и Виктор Буцке с Сергеем Корсаковым. Организация больницы стала одной из первых тем обсуждения в созданном в 1890 году Московском обществе невропатологов и психиатров.
Без изоляторов и решеток на окнах
Буцке стремился создать больницу, которая не устареет на протяжении нескольких поколений. Он предложил вместо одного большого корпуса построить несколько маленьких, на 30 коек каждый. Такая планировка позволяла разделять пациентов в зависимости от заболеваний и потребностей, создавая каждой группе необходимые условия.
Именно так больницу и построили. В красном кирпиче и «русском стиле», как было модно на тот момент. Возглавить новое лечебное учреждение пригласили Виктора Буцке.
12 мая 1894 года больница была открыта. В ее открытии не участвовал человек, благодаря которому этот сложный и дорогой проект удалось воплотить в жизнь – Николая Алексеева к этому моменту не стало. По печальной и трагичной иронии судьбы он погиб от руки психически больного человека, бывшего пациента петербургского стационара. В память о главе города, вложившем в создание больницы столько сил, ей было присвоено имя Алексеевской.
В новой клинике не было места специальным усмирительным приспособлениям вроде «запирательных шкафов». Там не было даже решеток на окнах – за исключением некоторых отделений, где это действительно было необходимо для безопасности самих пациентов, а со временем были ликвидированы и изоляторы.
«На душевнобольных при приеме и помещении их больницу приличествует смотреть так, как и на всяких других больных», – считал Виктор Буцке. Утверждал, что «хорошо устроенная и правильно организованная психиатрическая больница является самым могущественным средством для лечения душевнобольных».
Приют для мужчин, корпус для женщин и патронаж
Сохранилась запись литератора И.К. Быковского, который три месяца провел в клинике на освидетельствовании: «Директор Виктор Романович Буцке весь проникнут гуманным и либеральным духом сделать жизнь больных как можно легче и светлее. Все здесь, начиная от удобной койки и здоровой пищи и кончая роскошным конференц-залом с бильярдом и роялем, находится в самых лучших условиях чистоты и гигиены. Все здесь представляет из себя последнее слово больничного комфорта».
Буцке не просто создал комфортное для пациентов учреждение. Он ввел и новую для российских больниц систему управления. Был учрежден совет больницы, куда входили все врачи, администраторы и хозяйственники. Многие решения по лечению пациентов обсуждались и принимались коллегиально. Чтобы обеспечить неимущих больных, Буцке организовал при больнице благотворительное общество для помощи таким пациентам.
Очень скоро стало ясно, что и новая больница не решит проблем и быстро переполнится, если в ней будут пожизненно оставаться неизлечимые пациенты, и тем самым без помощи останутся те, чьи острые состояния можно купировать.
Для решения этой проблемы Буцке предложил создать специальные приюты для пожизненного содержания тяжелых пациентов. Так, в 1894 году в больничном комплексе на пожертвование был выстроен Ермаковский приют для мужчин, а три года спустя – Копцовский корпус для хронически больных женщин. После смерти самого Буцке на территории появился еще приют для больных с эпилепсией и детей с умственной отсталостью.
Однако требовались и другие формы врачебного наблюдения и опеки для хронических больных. И Виктор Буцке ввел новые формы внебольничной помощи – деревенский, а в 1903 году и городской патронаж, выполнявший примерно те же обязанности, которые сегодня выполняют психо-неврологические диспансеры.
Теперь психиатрические больные после осмотра специалистом могли направляться либо в стационар, либо под присмотр родных или опекунов. Для них учреждалось ежемесячное пособие, бесплатная врачебная помощь, а в случае необходимости – и быстрая госпитализация.
Другие имена
Виктор Романович руководил Алексеевской больницей около семи лет. В начале нового века его стало подводить здоровье. В 1903 году его самочувствие резко ухудшилось, осенью он уволился, а уже в феврале 1904 года его не стало.
«Алексеевская больница понесла тяжелую утрату, – было сказано в некрологе о нем. – Угасла создавшая эту больницу новая сила. Виктором Романовичем эта больница была задумана, по его плану построена, им организована. Он руководил ею с первого дня существования, растил ее как учреждение. Сим творческим трудом в ней он закрепил память о себе навеки. Эта работа впишет его имя крупными чертами в страницы истории русской психиатрии».
Одного из первых русских психиатров-гуманистов не стало. Но дело его жизни – Алексеевская больница – продолжила свою работу. Новым главным врачом больницы был назначен знаменитый Петр Кащенко, в честь которого в 1922 году и переименовали больницу. Имя второго главврача стало нарицательным, больницу так и стали называть – «Кащенко».
Впрочем, сохранился и старый топоним – «Канатчикова дача». Под этим названием больница стала известна немосквичам после знаменитой песни Владимира Высоцкого: «…вся Канатчикова дача к телевизору рвалась…» Кстати, Владимир Семенович, страдавший от зависимостей, сам проходил лечение в этой клинике.
В 1994 году, в столетний юбилей, больнице вернули ее историческое имя – Алексеевская. А имя того, кто придумал и воплотил проект первой в истории Москвы психиатрической больницы, ориентированной на потребности пациента, было почти забыто.
