Профессор филологии, писательница, чьи книги переведены на многие языки, включая русский, номинантка на Пулитцеровскую премию, Июнь Ли предпочитает факты. А факты, лишенные эмоциональности, чудовищные – в 2017 году, когда ее старшему сыну Винсенту исполнилось 16 лет, он покончил с собой, через шесть лет его младший брат, 19 летний Джеймс сделал то же самое.
После смерти Винсента она получила много писем и сообщений от подростков, размышляющих о бессмысленности жизни, и родителей, которые пережили своих детей. После смерти Джеймса количество писем увеличилось в разы. Ей пришлось удалить всю контактную информацию из интернета – она не психиатр и не могла в одиночку справиться с этим бесконечным потоком отчаяния и боли. Но она сделала то, что могла, – написала две книги. Одну для Винсента, другую для Джеймса.
Ты знала
Июнь ненавидит слова, которыми обычно пытаются выразить такие катастрофические события: «невыразимая боль», «немыслимая утрата». Эти фразы не могут передать то, что она чувствует. «Факты, с их логикой, смыслом и весомостью, – вот за что я держусь. У нас с мужем было двое детей, и мы потеряли обоих».
Когда в жизни происходят такие страшные личные трагедии, окружающие хотят найти деликатные, «удобоваримые» объяснения самоубийству, хотят найти виноватых, чтобы бессознательно защититься от ужаса – и в смерти ребенка чаще всего подспудно обвиняют мать. Могла ли она предвидеть, предотвратить то, что произошло? Ли ни с кем не спорит. «У каждого в душе – своя бездна».
Парадоксальность чувств матери очень точно переданы, по мнению Июнь Ли, в рассказе Грейс Пейли «Подруги». Ли анализировала его со своими студентами на одном из занятий и обратила их внимание на отрывок, который считала очень важным.
Женщина, вспоминая смерть дочери, говорит: «Помните ту ночь, когда мне позвонили из полиции и сказали, что Эбби мертва? Я тогда впервые за последние два года спокойно заснула. Я знала, где она». Это было сказано без всякого надрыва, она просто констатировала факт. Студенты реагировали с сочувствием, но не более. Они, очевидно, были слишком молоды, откуда им было знать об отчаянии матери, которая чувствует, что с ее ребенком что-то не так?
Винсент
Однажды он спросил мать: «Ты понимаешь страдание, как никто, и так хорошо пишешь об этом в своих книгах. Зачем же ты нас родила?». Она не знала, что ответить Может быть он таким образом хотел попросить о помощи?
После его смерти близкая подруга сказала: «Ты знала, что это может произойти». Нет, не знала. Вернее, и да, и нет. Винсент был очень чувствительным, эмоционально вибрировал. Например, не понимал и возмущался до крайности, как кто-то может перепутать гобой, на котором он играл, с кларнетом?! Он мужественно сражался с тревожностью. Последние годы его внутренние противоречия и трагический взгляд на мир заставляли ее подниматься среди ночи и проверять, подходя к комнате сына – все ли с ним в порядке? Но мать не может сидеть перед спальней своего ребенка всю ночь, не может следить за каждым его шагом, чтобы в нужный момент спасти ему жизнь…
В течение нескольких лет она жила в страхе, что Винсент однажды решит не жить. Были поводы для отчаяния, были дни, полные тревоги и беспокойства, но Июнь старалась сохранять спокойствие. «Перспектива пожара не означает, что нужно носить огнетушитель на спине круглосуточно». Она верила, что все будет хорошо, возможно, выдавая желаемое за действительное. Только мать обладает этой удивительной способностью – верить и не верить одновременно.
Но это не спасает от катастроф. «Мать, посвящающая себя созданию основы для жизни, подобна кораблестроителю, строящему судно, – приводит яркий пример Июнь Ли. – Строитель не задается вопросом, где и при каких обстоятельствах придется плавать его кораблю, наступит завтра или нет – он просто делает свою работу».
Плакала только один раз
Потом позвонил терапевт Винсента и сказал: «Вы должны быть готовы. Если он решится, то это будет внезапно, и никто не сможет его остановить». Даже тогда она не могла со стопроцентной уверенностью сказать, что он сделает это.
Когда Винсент был подростком, он захотел ходить в школу самостоятельно, Дорога шла через лес. Это было опасно. На него могли напасть, его могли похитить. Тогда Июнь дала ему перцовый баллончик и разрешила с ним идти до школы самостоятельно. Он выходил из дома, вооруженный перцовым баллончиком. Она знала, что перцовый баллончик его не защитит, но он давал ему чувство контроля и независимости.
Этот перцовый баллончик – метафора материнства, о том, как мало мы, родители, можем. Мы должны позволить детям взрослеть и быть такими, какие они есть в этом небезопасном мире. «Да, я любила их, и люблю, но важнее любви – понимать и уважать их, и это включает в себя, более всего остального, понимание и уважение их выбора».
Июнь не чувствовала никакой злости, когда погиб Винсент, – ни на судьбу, ни на сына. Говорят, что многие чувствуют. Июнь скорее была сбита с толку – все, что она сделала, чтобы защитить сына, не сработало, она не смогла уберечь его, и с этим она будет жить до конца своих дней.
Она плакала один раз. Через несколько недель после смерти Винсента они с подругой отправились смотреть постановку «Короля Лира» в Нью-Йорке. Во время монолога Лира слезы внезапно потоком хлынули из глаз. Она проплакала весь спектакль, продолжала плакать, когда спектакль закончился, и они вышли на улицу. А когда наконец успокоилась, сказала: «Для меня в жизни больше не осталось сюрпризов. Никто никогда не сможет удивить меня после Винсента».
Она ошиблась. Джеймс удивил ее больше, чем Винсент.
Все время молчит
Второй сын был полной противоположностью старшего брата – воплощением разума, а не эмоций, философ, блестящий лингвист, студент Принстона, выучивший несколько языков: немецкий, румынский и русский, в дополнение к испанскому, итальянскому и японскому, которые он изучал в школе. Перед самоубийством начал изучать литовский.
Ли вспоминала, как однажды, придя за Джеймсом в детский сад, увидела у него записку на груди: «Я не разговариваю, потому что не хочу». Мальчик написал это, очевидно, раздраженный, что взрослые приставали к нему с вопросами, почему он все время молчит. Муж тогда сказал: нас четверых объединяет вера в свободу воли и уважение к ней.
Через два месяца после смерти Винсента Джеймс попросил у нее «Анну Каренину». Июнь никогда не беспокоилась о том, что читают ее дети. Они оба были не по годам развитыми и читали сложные «взрослые» книги, она доверяла им и лишь спросила сына, знает ли он, что в конце Анна покончила с собой. Он сказал да. Он хочет прочитать роман из-за этого? Джеймс только улыбнулся своей нежной улыбкой.
Жить дальше
В 2012 году, за пять лет до самоубийства Винсента, ее саму госпитализировали с нервным срывом. Повлияло ли это на Винсента? А как смерть Винсента повлияла на Джеймса? Она понимала, что Джеймс все время думает о брате, он говорил с ней о своем болезненном страхе остаться одному, но она никогда не боялась за него, скорее немного тревожилась о будущем. Она не заметила никаких признаков. Вот вам и материнская интуиция.
Июнь постаралась не терзать себя вопросами – что было бы, если бы… Она попыталась принять произошедшее как факт. Он умер, и у него была причина принять это решение. Ли уверена – Джеймс верил, что родители смогут пережить его смерть, поскольку наблюдал, как они выдержали смерть его брата. Эта уверенность – одна из тех вещей, которые помогают Ли сохранять хладнокровие и жить дальше.
Управлять горем
В обществе принято, чтобы скорбящие матери вели себя определенным образом. Ли с самого начала знала, что ее спасение – думать, а не чувствовать. Разговаривая с ней, люди часто используют бессмысленные слова, чтобы не говорить напрямую о смерти детей. Ее призывают быть более деликатной, использовать выражение «несчастный случай» вместо «самоубийство». Ли считает это предательством. Но такова человеческая природа: если что-то слишком сложно для понимания, найди эвфемизм. Как будто, если заменить одно слово на другое, жить станет легче.
Такие эвфемизмы – способ защитить самого себя за счёт скорбящего, уверена Ли. Она понимает, что обстоятельства ее жизни вызывают дискомфорт у окружающих, особенно родителей подростков. Она знает, что между собой они сочувственно называют ее «бедная» и отводят взгляд. Они как будто бояться заразиться, но печаль и трагедия не заразны.
В современной культуре горе означает процесс, имеющий конечную точку: чем раньше вы туда доберетесь, тем лучше будут себя чувствовать окружающие вас люди. Иногда ей задают вопрос: на каком этапе скорби вы находитесь? Интересно, понимают ли эти люди вообще, о чем говорят? Очевидно они хотят, чтобы она вскинула голову и сказала себе и миру: «Я покончила со своей скорбью, с этого момента жизнь идет как обычно».
Смерть ребенка – это не гонка с препятствиями, которую нужно преодолеть, не острая или хроническая болезнь, от которой нужно выздоравливать. Она не перестала писать и не взяла отпуск на работе. Писательство, преподавание, садоводство, походы за продуктами, готовка, стирка, обучение игре на фортепиано – она не остановила свою жизнь, чтобы пережить горе. Потому что его невозможно пережить. С этим надо научиться жить.
Вещи сыновей и 1500 роз, гиацинтов и тюльпанов
То ли в шутку, то ли всерьез Июнь говорит, что мечтает написать книгу по самопомощи о том, как полностью и без осуждения принимать в своей жизни то, что человек не может контролировать. Но пока она ищет спасение в цветах, в своих розах, гиацинтах, тюльпанах. Она высадила более 1500 луковиц, прижилась половина. Ли не считает их символами надежды и возрождения – они просто приносят радость и живут, пока не умрут.
Вещи сыновей пережили их, и они все по-прежнему на своих местах. На стенах висят красочные картины Винсента, на полке стоит коллекция карманных часов Джеймса, плюшевые игрушки, книги, даже перцовый баллончик. Они необходимы, потому что с ними связаны воспоминания. «Я ничего не могу с ними поделать», – сказала Ли. – Даже передвинуть их. Больно. Есть предел человеческих возможностей». Когда мы оплакиваем свои потери, мы также оплакиваем себя. Такими, какими мы были. Какими мы никогда больше не будем. Мы пытаемся жить, понимая, что жизнь никогда не будет прежней.
Ли говорит, что хотела бы узнать кое-что раньше, чтобы успеть поделиться этим со своими сыновьями – жизнь сложна и чаще не оправдывает наших ожиданий, но можно быть одновременно печальным и счастливым.
Она поняла это в последние месяцы: когда она сажает цветы, читает, пишет, слушает музыку или гуляет по лесу с мужем, она чувствует себя счастливой. Как будто существуют две реальности – одну она называет «бездной», а в другой находит удовлетворение и радость: в работе, дружбе, любви, воспоминаниях. «Нам грустно, очень грустно, но мы не несчастны», – сказала Июнь в интервью. – Пока мы живы, мы несем в себе любовь к детям, даже если их нет рядом».
Источники
‘I Don’t Ever Want to Be Free From the Pain of Missing My Children’
In Yiyun Li’s book about her son, she endures the impossible
Things in Nature Merely Grow by Yiyun Li review – a shattering account of losing two sons
