В 2018 году сын писателя и регента церковного хора Ульяны Меньшиковой Илья стал жертвой школьной травли, которая затем, уже с подачи взрослых, перекинулась на саму Ульяну. Сегодня она поддерживает других родителей, столкнувшихся с травлей.
О том, что ее сына травит целая компания школьников на год и два моложе самого Ильи, жительница Барнаула Ульяна Меньшикова узнала, можно сказать, случайно. «Дети всегда скрывают травлю до последнего – и агрессоры, и жертвы. Мы, родители только по каким-то косвенным признакам догадываемся, что происходит».
Сначала Илья, который тогда учился в 8 классе школы-лицея №101 приходил в грязной одежде – в плевках и с отпечатками ботинка на спине. Отнекивался: «Да это малолетки дурью маются, сам разберусь, мам». Ульяна в тот момент тоже не сомневалась, что Илья справится: он был крупным и физически развитым мальчиком, занимался спортом. Но когда сын пришел из школы в крови, с рассеченным веком, обратилась в травмпункт, а там вызвали полицию и сообщили обо всем в учебное заведение.
От сына и его одноклассников Меньшикова узнала, что ее ребенка несколько месяцев травит целая компания семи- и шестиклассников. Причем ребята специально приходили к школе во вторую смену, караулили Илью, осыпали его оскорблениями, а потом перешли к физическим нападениям. Когда дошло до травмы – дело было в ноябре и в Барнауле уже стояли морозы – дети кидали в свою жертву кусками льда, отсюда и характер повреждений.
Придя в школу на следующий день для беседы с администрацией, мама школьника ожидала услышать извинения и обещания во всем разобраться, но ситуация на ее глазах перевернулась с ног на голову. Меньшикову и ее сына поспешили из пострадавших сделать виновными во всем происходящем.
«Мне было сказано, что все эти дети из приличных семей, а я сама виновата в том, что воспитала человека-жертву, который, как они выразились, «слишком остро реагирует на безобидные тычки и пинки». А напоследок педагоги и вовсе поставили мне на вид, мол, я не занимаюсь собственным ребенком, ссылаясь на то, что в тот момент я фактически работала на два города – Барнаул и Москву», – вспоминает Ульяна. Ситуацию, которая привела к травме, в школе пытались выставить как безобидную игру в снежки.
«Все это было сказано в крайне неуважительной форме. Это не разговор взрослых людей, у меня создалось ощущение, что я сижу в обществе подростков, которые надо мной смеются, хотя на встрече присутствовали директор, завуч и классный руководитель Ильи. К финалу беседа переросла в трагифарс, где мне в спину кричали три взрослых человека, некогда уважаемой и интеллигентной профессии: «Писааательница! Журналиииистка! Сейчас прицепится к одной фразе и начнет!». Волосы на моей голове в этот момент чуть сами с собой не начали разговаривать от ужаса».
«Родители писали в чате: уходите, вы оклеветали нашего педагога»
Спустя несколько лет после этих событий Ульяна говорит, что ее первой эмоцией после такого «конструктивного» разговора был шок. Изначально у нее не было цели жестоко наказывать виновных в травле Ильи – просто хотелось досконально во всем разобраться. Однако в связи с тем, что после посещения травмпункта в известность о происходящем была поставлена полиция, дело приобрело серьезный оборот. Возможно, именно поэтому директор и педагоги попытались сразу же перевернуть ситуацию в свою пользу, так как спасали собственную репутацию. Реакция довольно типичная, и с ней сталкиваются многие родители, решившиеся выйти на защиту своего ребенка.
Находясь под впечатлением от происшедшего, Ульяна Меньшикова написала на своей странице в Фейсбуке пост, который неожиданно стал вирусным. У текста с историей травли Ильи 28 тысяч перепостов и более 4 тысяч комментариев. Огласка получилась максимально широкой: о происшедшем в барнаульской школе написали не только региональные, но и федеральные СМИ. Из-за такого резонанса Следственный комитет возбудил уголовное дело о халатности в отношении администрации школы. Травля в отношении Ильи тут же прекратилась – компания детей к нему больше не приближалась.
Однако в этот момент жертвой травли со стороны взрослых стала сама Ульяна. «Если почитать публикации того периода в местной прессе, я везде выставлена как сумасшедшая женщина, а мой сын – как этакий увалень, мол, вон какой здоровый, мог бы и отбиться. Заголовки были вообще жуткие, мол я «забуллила» всю школу, а педагоги лежат с инфарктами. Комментарии к этим публикациям было страшно читать, я в какой-то момент просто перестала это делать, потому что очень быстро травля из школьной перешла на городской уровень. Так защищало себя чиновничье братство, которое пропустило проблему буллинга».
Отдельно досталось Ульяне Меньшиковой от родительского сообщества. Родители детей, нападавших на ее сына, просто не вышли на связь. Но ее также не поддержали и родители одноклассников. Напротив, под влиянием классной руководительницы стали нападать на маму Ильи. В чате, который педагог создала для всех, кроме Ульяны, она грозилась уволиться, а после этого родители угрожали Меньшиковой: «Вы должны уйти, вы оклеветали хорошего учителя».
«Первые пару недель этого безумия я думала, как бы не сойти с ума в этом перевернувшемся мире, к котором мне не только ребенка чуть не покалечили, но и продолжают бросаться на нас толпой», – вспоминает о том времени мама Ильи.
«Механизмов, которые могли бы остановить буллинг взрослых, пока что нет»
Сегодня Ульяна Меньшикова говорит, что пережить травлю в СМИ, интернете и школьных чатах взрослых ей помог характер и жизненная стойкость, а также поддержка близких. Огромным подспорьем также оказался интерес федеральных СМИ и комментарии неравнодушных подписчиков.
История с буллингом в отношении Ильи оказалась резонансной – возможно, потому, что была типичной и каждый находил в ней что-то свое. В результате совершенно стихийно в сети начался флешмоб в поддержу парня: люди снимали видео, в котором рассказывали о своем опыте школьной травли, посылали барнаульскому школьнику слова одобрения и говорили о проблеме буллинга. Акцию поддержала солистка группы «Тату» Елена Катина, певец и участник «Фабрики звезд» Арсений Бородин, актер Алексей Морозов. Сюжеты о мальчике вышли на Первом канале дважды – в программе «Человек и закон» и в вечерних новостях.
Это помогло переломить ситуацию в отношении самого ученика, причем кардинально. Благодаря своей известности Илья стал популярен среди одноклассников, и в течение ближайших двух лет (после девятого класса он ушел в колледж) проблем в общении со сверстниками у него больше не было. Учителя также не проявляли к нему «особого» отношения и не занижали отметок.
С травлей со стороны взрослых по отношению к его матери все было значительно сложнее. Сегодня Ульяна говорит, что расценивает этот опыт для себя, как негативный, и считает, что в полной мере не смогла справиться с ситуацией. Буллинг сказался на ее здоровье и психологическом состоянии, а самое главное – несмотря на широкий общественный резонанс она не смогла довести до конца уголовное дело о халатности администрации, оно развалилось еще до суда.
«Что я могла бы сказать родителям, которые только узнали о травле и готовятся защищать своего ребенка? Как ни парадоксально, я бы посоветовала трезво взвесить свои силы. Потому что не у всех этих сил достаточно, и иногда действительно лучше отойти в сторону и забрать ребенка из этой школы, ведь пока что никаких реальных рычагов, которые могли бы остановить травлю уже матерей и отцов, просто нет. Можно очень больно пораниться и потерять веру в людей. Когда ты один говоришь правду, а 50 человек свидетельствуют против тебя, все развалится. А то, что эти 50 человек будут говорить против – это абсолютно точно, потому что учителя, директор, родители – все запуганы».
Если все таки решаться на борьбу, говорит Меньшикова, необходимо помнить о том, что главный инструмент в ней – это широкая огласка. «Я бы хотела сказать, что есть универсальный алгоритм, но это неправда, его нет, кроме крика «Помогите!». Чем больше ты людей вокруг себя соберешь, тем больше шансов, что это прекратится. Но нужно быть готовым к тому, что ты сам останешься виноват и так же подвергнешься травле, но уже со стороны взрослых людей, которые защищают свою репутацию и должности». Она добавляет, что в этом случае самое действенное – запретить себе читать публикации и комментарии к ним, выйти из всех чатов и не отвечать на провокации.
«Изгоем должна быть не жертва, а тот кто травит»
Для Ильи Меньшикова тема буллинга не является табу, в семье время от времени возвращаются к этим воспоминаниями, хотя и не культивируют их. «Я делаю все чтобы это лежало на дальней полке памяти. Но я говорю: «Илья, когда у тебя будут собственные дети, не пропусти травлю, как это сделала я, не среагировав вовремя. Тем более ты теперь сам знаешь, как это бывает. Хочу, чтобы ты всегда был своим детям заступником и мог вовремя пресечь такие вещи», – говорит юноше его мама.
Для самой Ульяны тема буллинга остается острой. Ей часто пишут родители, которые столкнулись с травлей, просят совета, в том числе и о том, как общаться с представителями школы и защищать собственные интересы. Меньшикова помогает, чем может, но в системное решение проблемы пока что не верит. Говорит, что видела на эту тему множество диссертаций, брошюр и директив, но убедилась, что на практике, особенно в регионах, это не работает.
Особенно тронула ее недавняя история 11-летней школьницы, которая имела место в барнаульской школе №70. Это резонансное дело о травле с особой жестокостью: группа школьниц во главе с 14-летней заводилой напали на ученицу 4 класса, и все закончилось сексуальным насилием на территории заброшенного дома. В публикациях на эту тему Ульяну Меньшикову особенно возмущает тот факт, что все авторы указывают на принадлежность агрессоров к «приличным семьям», а про жертву говорят, что ее воспитывала мать, которой «не было до девочки дела», при том что о факте насилия в органы правопорядка сообщила именно мама пострадавшей.
«Здесь многое похоже на нашу историю. Мне тоже говорили, что дети, травившие Илью, из хороших семей, намекая, очевидно, что у нас семья какая-то не такая, поскольку я воспитываю сына одна. И вновь то же самое: мать вступилась за ребенка, так давайте и ее заодно забьем», – возмущается травле уже новой жертвы Меньшикова.
Выход, считает она, все-таки есть, и он по силам нашему обществу. «Нужно создать такую ситуацию, чтобы заниматься буллингом было стыдно и позорно. Чтобы изгоем становился тот, кто травит. Например, в Южной Корее недавно была такая ситуация: в сети появилось письмо, в котором одноклассники молодого и очень популярного актера рассказывали, что он жестоко травил их в детстве. Поднялась волна негодования, парня лишили роли, он публично извинялся. В нашем обществе тоже должно так все повернуться, чтобы это деяние стало всеми презираемым. Чтобы это вообще в принципе не могло происходить».
Историю Ульяны Меньшиковой комментирует Вера Якупова – психотерапевт, кандидат психологических наук, научный сотрудник факультета психологии МГУ. Специализируется на психологии беременности и родительства:
– Травля всегда происходит в коллективе, и его взрослые участники могут предотвратить травлю, когда она еще в зачаточном состоянии.
Если взрослые, прежде всего учителя, от которых зависит благоприятный исход, не настроены работать с проблемой, они будут с гневом, злостью и яростью реагировать на того, кто протестует, то есть на родителей жертвы. Они будут повторять то, что ранее уже показали дети: что виноват только один человек, сама жертва, потому что он не такой, слабый, и значит, его можно травить.
Ситуация травли показывает, что ты, учитель или родитель, не справился, а выглядеть плохим, выступать в неприглядном свете не хочется никому из нас. Редко кто способен критически переосмыслить свои ошибки, большинство все-таки не выносит открытого обвинения и цепляются за самооценку.
Родителю пострадавшего ребенка стоит признать, что открытая конфронтация неизбежна и трезво оценить свои силы: насколько вы готовы к борьбе. Если есть поддержка извне или собственная уверенность, необходимые знания – например, юридическое или психологическое образование, стоит побороться.
Другой хороший вариант – выйти из этого коллектива, раз он готов травить не только ребенка, но и его родителей. Это решение не говорит о вашей слабости. Защита своих границ – это действие в своих интересах, а не победа любой ценой. Если сейчас для вас лучше уйти, это тоже нормально.
Принять решение выйти из ситуации можно не только на входе, а вообще в любой момент. Это полезный навык – время от времени мониторить свое состояние: как я себя чувствую, все ли в порядке? И не стесняться просить поддержки и помощи.
Безусловно, когда травля приобретает масштабные размеры и исходит уже от взрослых людей, это обескураживает. Мы по умолчанию не ожидаем подлости от других людей, относимся к миру с доверием, и это психическая норма. Когда все происходит наоборот, перенести это тяжело.
Поэтому так важна общественная поддержка и огласка происходящего, когда часть общества, в том числе СМИ, НКО, лидеры мнений говорят: то, что происходит, ненормально, так делать нельзя. Такие способы коммуникации, как в случае с травлей, а именно – угрозы, оскорбления, обвинения – недопустимы. Если одновременно большое количество людей подтверждают, что это абсурд, эффект будет очевидным. Мы все-таки социальные существа, и свое поведение соотносим с социальной нормой.
Иллюстрации Оксаны Романовой
