Судьба богадельни

Благотворительное учреждение в память о муже. Церковь в честь умершего внука. Памятник архитектуры и красивейшее здание Москвы в стилистике модерна, построенное Львом Кекушевом на пике творчества – все это и есть знаменитая гееровская богадельня в Красном селе. Именно о ней – рассказ историка, москвоведа, активиста общественного движения «Архнадзор» Никиты Брусиловского.

Богадельня имени Геер на Красносельской улице. Фото https://pastvu.com

Пивал, пивал

Иосиф (Осип) Николаевич Геер родился в Швейцарии в 1807 году. Приехал в Россию юношей. Когда именно – неизвестно. Зато известно, что российское подданство он принял в 1835 году, в 27 лет. К этому времени он окончательно осел в Москве, и числился уже купцом 2-й гильдии. По вероисповеданию Геер был реформатом (ответвление протестантизма, исповедуемое в Нидерландах и Швейцарии). Возглавлял совет евангелической реформатской церкви в Москве в Малом Трехсвятительском переулке. Женился на представительнице крупной купеческой фамилии Наталье Петровне Постниковой, и женитьба, безусловно, упрочила его положение.

Супруги поселились на окраине города, в районе Красного села. Конечно, это был совсем не центр Москвы. Окраина! Район находился за пределами Садового кольца, но был очень зеленым и далеко не промышленным. Красное село и земли вокруг Красного пруда (сейчас это пакгаузы Ярославского вокзала; пруд, в который с вокзала попадали сточные воды, засорился и был спущен еще в 1911 году), в середине XIX века только осваивались. Геер купил участок, который составлял несколько гектаров – с усадьбой, аллеями и огромным садом. Именно в этом саду он выращивал свои знаменитые груши-дюшес.
Изначально усадьба принадлежала секунд-майору А. Л. Демидову, потом там жил герой войны 1812 года генерал А. П. Ермолов, владения которого составляли более 13 гектаров земли. К 1859-ому году Геер выкупил если не всю усадьбу Ермолова, то значительную ее часть. Тогда же купец второй гильдии набрал популярность и накопил некоторое богатство. Он был владельцем водочного завода, который находился в мещанской части города, то есть в районе нынешнего Проспекта Мира. Достаточно быстро Геер смог укрепиться на рынке алкогольной продукции. Стал одним из главных конкурентов знаменитого коньячного короля Шустова. И хотя впоследствии, благодаря мощной рекламе и продуманному ведению дела, к которому была подключена вся семья Шустова, Геера коньячные короли обогнали, но все же серьезное соперничество бизнесов имело место быть.

Как и Шустов, Геер выращивал в саду ягоды и плодовые деревья, и самолично придумывал рецепты настоек. Грушевая настойка была гееровским хитом. Нередко, в связи с биографией Геера, приводят цитату известного московского купца и коллекционера Петра Ивановича Щукина. Он вспоминал, что часто у его родителей в гостях появлялся «швейцарский консул, очень приятный старик, Осип Николаевич Геер, который жил возле Алексеевского монастыря в собственной усадьбе». А Геер действительно был не только купцом, но и швейцарским консулом, именно в этих двух ипостасях его в Москве и знали. И вот однажды отец Щукина представил Геера одному из своих гостей, но тот вместо приветствия с понимающей улыбкой сказал: «А, Геер! Как же, знаю. Пивал, пивал!» В первую очередь Геер ассоциировался со своей продукцией.

Семейная трагедия

В браке с Натальей Петровной у Осипа Николаевича Геера была единственная дочь Елизавета. Она вышла замуж за капитана флота Федора Белкина. Их сын, названный в честь деда Иосифом, скоропостижно скончался, едва ему исполнился год. Убитая горем молодая мать (а ей было всего двадцать четыре года), умерла спустя три недели, в августе 1859 года. Эти две внезапные смерти были жестоким ударом для семейства Гееров. Они переживали его тяжело, ведь теперь родители остались совершенно одни. Сам Осип Николаевич умер в апреле 1876 года. Его супруга Наталья пережила мужа аж на тридцать лет.

После смерти родных у Натальи Петровны не осталось прямых потомков. И хотя вдова могла завещать свой капитал (а он был действительно значительным) по Постниковской линии (своим многочисленным племянникам), она предпочла вместо этого увековечить память любимого мужа. Правда, сделала это не сразу. К такому серьезному решению она шла восемнадцать лет.

Как «Ходынка» нарушила планы МосгорДумы

Только в 1894 году, когда Наталье Петровне исполнилось восемьдесят лет, она решила оставшиеся деньги потратить на благотворительность. Очевидных причин и обстоятельств, приведших к такому решению, в источниках мы не находим. Но можем допустить, что вдова хотела еще при жизни не только увековечить память супруга (это было одно из условий передачи земель), но и сделать что-то доброе и полезное для города, в котором прожила всю жизнь.

Что интересно, Московская городская Дума, ухватившись за предложение Натальи Геер, решила построить на передаваемых землях коронационное убежище. Это должно было быть благотворительное учреждение, созданное во славу дня коронации Николая II, который после смерти Александра III (последовавшей в 1894-ом году), готовился вступить на престол. Решение Московской городской Думы было подкреплено еще и тем обстоятельством, что полноценные работы по строительству здания на гееровском участке к 1894-ому году уже велись. Но трагедия на Ходынском поле в мае 1896 года (тогда в давке погибло более 2000 человек) сильно поменяла планы. Коронационное убежище хоть и появилось, но в другом месте, в районе Стромынки. А при гееровской богадельне, по некоторым сведениям, впоследствии специально был создан приют для сирот тех, кто погиб во время ходынской катастрофы.

Итак, в 1894-95-ых годах вдова Геера пожертвовала Московскому городскому общественному управлению большую часть своих земельных владений (14 тысяч квадратных сажень) на Верхней Красносельской улице. По рыночной оценке эта земля стоила 250 тысяч рублей. Существенная сумма. Предполагалось, что город на деньги Геер, с привлечением некоторого количества средств из городской казны, построит богадельню для московских обывателей на шестьдесят человек. Правда потом, в 1895-ом году, Геер еще пожертвовала земельный участок на расширение богадельни. А в 1897-ом году финансировала, добавив двенадцать с половиной тысяч рублей, создание домовой церкви в честь святого Иосифа Обручника. Судя по всему, церковь создавалась и в память о муже, и в память о внуке, которого также звали Иосифом.

В 1906 году, уже после смерти Натальи Геер, по ее духовному завещанию, на расширение богадельни было передано еще 18 тысяч рублей. И хотя богадельня была полностью достроена к этому времени, ее расширили за счет пристройки флигелей. К 1917 году в богадельне проживало 50 женщин и 50 мужчин. Согласно уставу, здесь призревались обедневшие мещане обоего пола (для пролетариата все-таки существовали дома бесплатных квартир). Люди жили на полном обеспечении: кормление по высшему разряду, удобная мебель, постельное белье: полный пансион.
Так забота и щедрость жертвовательницы позволили появиться на свет одной из красивейших богаделен Москвы и замечательному памятнику архитектуры.

Бесплатная аптека, лазарет и византийский храм

При богадельне город и сам планировал построить церковь. Однако все обязанности по строительству и благоукрашению храма взяла на себя вдова. Проект она заказала лучшему архитектору Москвы, Льву Кекушеву. Он тогда числился городским архитектором в управе, построил несколько павильонов Московского зоопарка и здание на Остоженке. Вообще, переживал взлет своей карьеры.
В книге Марии Нащокиной «Московский архитектор Лев Кекушев» опубликованы уникальные фотографии внутренних интерьеров домового храма, построенного при богадельне, и даны цитаты из журнала «Зодчий». «Зодчий» в конце XIX века был площадкой для обсуждения главных событий в мире архитектуры и городского строительства. В этом журнале публиковались и обсуждались все проекты отечественных архитекторов, веяния архитектурной моды и инженерного дела. В журнале были описаны интерьеры благотворительного учреждения и храма.

Здание было невысоким, но имело разветвленную структуру. На первом этаже находился вестибюль, соединенный прямым проходом с церковью. Церковь была высокой, большой, двусветной и вмещала до тысячи человек. Это интересно, учитывая, что в богадельне проживало всего сто. Видимо, храм строился с расчетом, что его смогут посещать родственники призреваемых и семьи обслуживающего персонала. На первом этаже справа находились помещения конторы, кухни и прислуги, а слева – комната надзирателя, экономки, фельдшера. Вообще штат был значительным, ведь здесь также находился лазарет и своя аптека, которая по льготным ценам или вовсе бесплатно отпускала лекарства. Это было нововведение именно гееровской богадельни. Позже аналогичная аптека появилась в Марфо-Мариинский обители.

Парадная лестница вела на второй этаж с широким коридором, где прогуливались призреваемые и находились палаты с комнатами по 15 кроватей. В центральной части здания располагалась столовая, из которой можно было, не спускаясь на первый этаж, войти в церковь. В боковых крыльях были дополнительные лестницы и уборные.

Богадельня имени И.Н. Геера на Верхней Красносельской ул. Интерьер храма. Фото https://pastvu.com

Общая стоимость здания с воздушной вентиляцией (без учета отделки и дорогой деревянной мебели) составляла 140 тысяч рублей.
Здание было построено в романо-византийском стиле. Главной высотой был широкий купол с массивным каменным крестом. Центральный ризалит здания (через который в храм попадал солнечный свет) и два фронтальных – украшены аркатурой окон. Вообще, чередование темных и светлых полос в оформлении – это признак византийского стиля. Так же как протяженность этажей и общая стилистика здания, капителей с растительным орнаментом – признак стиля романского. Ограда перед богадельней, перила внутренней лестницы и даже царские врата иконостаса были выполнены из металлических жгутов, замысловато переплетенных между собой и имитирующих растения. В этом была нота модерна.
Все палаты богадельни группировались вокруг храма и те, кто не мог по какой-то причине встать, слушали богослужение непосредственно в своей комнате.

Вдова купца Геера не только финансировала возведение храма, но сама заказывала церковную утварь, облачение и иконостас. Кекушеву заказали мраморный иконостас – в традициях византийского стиля. Интересной деталью этого иконостаса было расположение в первом ярусе двойных вставных икон, – в руки изображенных на фресках ангелов можно было вложить иконы текущего праздника в самостоятельных киотах. Икона в иконе – редкий случай. Одним словом, Кекушев в оформлении внутреннего интерьера постарался приблизиться к забытому идеалу византийских храмов.

Все вышеперечисленное, в том числе и то обстоятельство, что помощь могли получить все приходящие в лазарет и аптеку, составляло гордость богадельни и придавало особый тон учреждению. Богадельня, открытая 1 января 1899 года и просуществовавшая вплоть до революции, была знаменита.
После революции богадельню закрыли, здание перешло в ведение советских учреждений. Домовые храмы в 1918 году были запрещены как класс, поэтому закрывались в первую очередь. В помещениях богадельни находился ряд мелких контор, ими владели, сменяя друг друга, десятки министерств. Дольше всех, в 1960-е годы, здесь располагалось министерство молочной и мясной промышленности. В последние годы существования СССР помещения богадельни занимало объединение «Разноэкспорт», занимавшееся экспортом советских товаров за границу.

Сейчас ситуация странная. Внешне здание сохранилось, и нельзя сказать, что находится в катастрофическом положении, но интерьеры все загублены, решетки сняты и отправлены на переплавку, внутренние интерьеры храма, несмотря на их явную художественную ценность, уничтожены и даже ничего из убранства храма не ушло в музеи, что особенно обидно.

Замечательное строение Кекушева, здание гееровской богадельни, вы можете увидеть и сейчас – на улице Верхняя Красносельская дом 15, строение 1

В конце 1990-х годов здание вошло в список объектов регионального значения, то есть оно не может быть снесено и теоретически на нем запрещены перестройки и ремонтные работы.